Валентина

Горячий воздух никак не хотел уходить из душной кухни. Открытые настежь окна с замершими в ожидании хоть малейшего дуновения воздуха занавесками не давали ни капли облегчения. Полуденный зной врывался в открытые форточки, просачиваясь сквозь мелкие щели, забивая собой всё пространство. Иногда Валентине казалось, что он приносит с собой затхлый запах чего-то испорченного, но она так и не смогла дать этому хоть какое-то объяснение.

Взяв со стола кухонное полотенце, некогда белое, а сейчас больше походившее на грязную тряпку, она смахнула полуживую от жары муху с подоконника.

— Да чтоб тебя, надоели уже.

Затем огляделась, словно в поисках следующей жертвы, но не найдя никого, отложила полотенце в сторону и, отряхнув руки, вышла из комнаты.

Часы пробили двенадцать раз, и она замерла у зеркала, словно в нерешительности разглядывая себя.

Высокая и стройная когда-то, сейчас она видела в отражении лишь грузную тридцатилетнюю женщину с поплывшим овалом лица и волосами, собранными в жухлый хвостик. Платье, купленное в прошлые выходные на рынке, немного растянулось по бокам, но её это не смущало, она словно не замечала того, что творится вокруг. Ни вещи, давно устаревшие и состаренные временем, ни сама обстановка в доме не задевала в ней ничего. Не трогал её и внешний вид, что будто бы подстроившись под окружающую действительность, прибавлял десяток лет.

С мыслями о том, что сегодня, а возможно, даже сейчас случится что-то важное, она вышла из дома, прихватив с собой пакет с обедом. По пути, ставшему практически родным за несколько лет, отправилась на работу.

Ноги быстро переступали по серому асфальту, что плавился под палящими лучами, а мысли улетали прочь от повседневности. В своих мечтах она примеряла новое платье, которое обязательно сможет надеть, когда скинет пару ненавистных кило. Там ей говорили спасибо. Неважно за что: она то спасала щенка из-под колёс спешащего куда-то авто, то переводила старушку сквозь поток машин. Её не покидала мысль о собственной значимости, и нужен был лишь повод, чтобы и другие заметили её достоинства.

Прожив всю жизнь в ожидании чего-то такого, что и сама не могла объяснить, Валентина словно и вовсе не жила. После школы она отложила поступление в вуз по причине того, что сначала надо выбрать самый лучший, а затем подготовиться к экзаменам настолько хорошо, чтобы можно было учиться на бюджетном отделении. В своём желании сделать всё без ошибок, пропустила несколько лет и в итоге, окончив лишь техникум, долго искала ту работу, что будет соответствовать её мечтам.

Уверенная в своём высшем предназначении, которое ей ещё предстоит найти, не думая выметала из своей жизни всё, что не соответствовало её требованиям. Вначале исчезли подруги, что часто звали погулять по выходным, затем пропали и просто знакомые, которые приглашали на домашние посиделки. Постепенно круг общения сократился лишь до соседок по лестничной площадке.

— Буду я ещё из-за них переживать, — думала она по вечерам, глядя в мелькающие картинки на экране. — Вот найду работу получше, и появятся у меня хорошие друзья.

Но работа получше всё никак не находилась, и пришлось соглашаться на ту, что давала бы хоть какой-то заработок, засунув в дальний угол мечты о высокой должности и хорошей зарплате.

Спустя годы однообразной и привычной жизни она так и не смогла похвастаться хоть какими-либо достижениями: животных видела только издали, а одинокие старики старались держаться подальше от женщины, чьё лицо уже с утра было опухшим.

Щурясь, она подняла глаза и посмотрела на ступеньки, что вели вверх, на железнодорожный переход. Ровно сто тридцать четыре, она проходила по ним дважды в день пять дней в неделю. Оглядевшись, увидела лишь желтоватую траву да рельсы, что блестели на солнце и уходили за горизонт.

— Я быстренько перебегу здесь, никто и не заметит, — перехватив поудобнее пакет, ещё раз посмотрела по сторонам и сделала шаг вперёд.

Гравий мелкой крошкой набивался в босоножки, шурша при каждом движении. Внезапно громкий шум привлёк женщину, что стояла на рельсах замерев и не решаясь сделать шаг. Тёмный ворон, покружив вокруг неё, сел на столб, а чёрные глаза-бусинки уставились в упор, следя за каждым её жестом.

— А ну, кыш отсюда! — она попыталась махнуть рукой, но неудачно замахнувшись, потеряла равновесие и упала на раскалённые камни.

Вскрикнув от боли, смотрела на неестественно выгнутую ступню, что пульсировала болью. Небольшие, едва заметные вибрации земли лишь усиливали неприятные ощущения.

Ворон резко взмыл в воздух и как заведённый принялся кружить то поднимаясь выше, то спускаясь почти до земли. Он не издал ни звука ни когда услышал гулкий сигнал машины, что с быстротой, недоступной птицам, неслась вперёд, ни когда внизу раздался глухой звук удара.

Она до конца не верила, что всё закончится именно так — в безлюдном месте, с ободранными коленями, в безуспешных попытках подняться и уйти, уползти с пути тяжеловоза. Ни в одной из мыслей о своём предназначении она не лежала на земле с расширенными от ужаса глазами, глядя в лицо смерти.

— Надо было…