Валера

Валера

1

Мама принесла из магазина несколько сумок всякой всячины, поставила в коридоре около входной двери и позвала нас с братом.

Я стал первым, а мой младший брат Сенька прибежал вторым. Не то чтобы ему не интересно было, что лежит в сумках, просто он всегда последним приходит, потому что маленький: ему пять лет в сентябре исполнилось.

Брат встал в центре коридора и смотрит на маму подозрительно, будто это не она притащила такие большие и тяжёлые пакеты, а богатырь сказочный. Мама у нас высокая, тоненькая, как берёзка, ей одной столько покупок из магазина не донести.

Невдомёк Сеньке, что надо не стоять на месте и на набитые сумки таращиться, а нужно бежать и нырять в них с головой: вдруг там что-то интересное и оно тебе первому достанется!

Я как раз собрался прыгнуть к покупкам, но мама и меня, и брата опередила.

– Держите, ребята, – говорит она, улыбаясь, – это вам, – и протягивает нам большой-пребольшой полиэтиленовый пакет с завязанными на тугой узел ручками. А что внутри – не разглядеть, потому что пакет чёрный, как ночь или как темнота под моей и Сенькиной кроватью.

Я почему про это знаю? Потому что я, Иван Кузнецов, под свою кровать и под кровать брата совсем недавно залезал, когда в нашей комнате убирался. Папа, правда, тогда ругался сильно. «Восемь лет пацану, восемь! А порядок наводить не умеет! – тряс он обеими руками в воздухе. – Ваня, кто тебя учил под мебель мусор запихивать? А ну, вытаскивай всё на середину комнаты, нечего дома помойку разводить!» Вот я под кровать и полез.

А там она, темнотища: ничего без фонарика не рассмотришь. Папа тогда был очень расстроен и немного зол, поэтому фонарика мне не предложил. Так и я вытаскивал наши с Сенькой вещи одну за другой, шаря рукой под кроватями. Удивительно, сколько всего может туда поместиться. Это никакой шкаф не нужен: взял и запихал. Правда, доставать заброшенное сложно: не известно ещё, что из темноты вытянешь, а то, что тебе надо, можно и не достать совсем.

А сейчас стоим мы с братом в коридоре, пакет глазами поедаем, а взять не решаемся.

– Ну что же вы, берите, – улыбается мама, – он не тяжёлый ни капельки, убедитесь сами, – и опять нам его протягивает.

Тут Сенька вперёд вырвался. Обе руки протянул, взял пакет и прижал к себе, как большого плюшевого медведя. У нас такой мишка в детской у окна сидит, мы его вместо кресла иногда используем.

Я брату говорю: «Давай, помогу. Смотри, какой огромный!»

Но Сенька головой крутит. Его, и всё тут!

«Ну, раз первым взял, сам и неси на кухню, а там уж разберёмся, кому оно больше надо», – думаю. И за Сенькой тихонечко пошёл.

Мама в коридоре осталась. Ей ещё раздеться надо, тапочки надеть, папу позвать, чтобы помог, а мы с братом на кухне делами занимаемся: пакет тормошим.

Я думал, что в нём сахарная вата упакована. Розовая, сладкая и приятно липкая. Сенька ничего не думал, потому что узел, на который мама пакет затянула, ему не поддавался.

– Помочь? – спросил я брата. Но он не ответил. Я сначала решил, что от гордости, а потом увидел, что от неудобности: Сенька зубами в пакет вцепился и ручку отгрызает.

– Зачем?! – кричу. – Так только собаки делают! Давай нож возьмём.

– Нож нам нельзя, – ответил брат, расцепив зубы, – мама заругается.

– Тогда ножницы. Чем они хуже?

– Неинтересно!

Но тут пришёл папа.

– Что там у вас? – спрашивает. – Неужели мама целый мешок конфет принесла?

Мы с братом плечами пожали. Я подумал, что там точно не конфеты, потому что пакет уж очень лёгким оказался, и шуршало в нём не так, как от конфет шуршать должно.

– Не угадали, – из-за папиной спины выглянула довольная мама, – там горох! Представляете! Горох – в это время года. Я последний килограмм на рынке забрала, всё расхватали.

Папа фыркнул и поморщился.

– Эка невидаль. Горох в июле месяце. Понимаю, если бы ты его в декабре нашла...

Мы с Сенькой тоже поморщились. Даже обидно стало, что там не вата сахарная или, на крайний случай, леденцы с печеньем.

– И что мы с ним будем делать? – спросил я маму.

– Есть! – подмигнула мне она. – Доставай дуршлаг, будем мыть.

Оказывается, килограмм гороха – это очень мало. Места в пакете занимает ого-го сколько, а как вывалишь в миску, на семью из четырёх человек разделишь, стручки распотрошишь, так с гулькин нос и останется.

Я горох не очень люблю, потому что сладким и вкусным он бывает редко, а червивым – очень часто. Такой не то что есть, в руки брать противно и из-за одной покусанной горошинки хочется весь стручок выбросить.

А Сеньке, гляжу, всё нравится. Он со своей горкой гороха быстро расправился и на кухню побежал за добавкой. Вдруг ещё что-то в пакете осталось.