Валькирия. Безмолвное Порубежье.

Пролог. Вне боли, вне Вуали.

Координаты, дата и время: неизвестны.
Последний день Войны Вуали.

Илин-Тар устало поднял свой взор на трещину в Теневой Вуали. Слёзы стекали по его щёкам, а голова раскалывалась. Не молодому мужчине в повреждённом боевом скафандре пришлось смотреть на шрам в небесах. Созерцать последствия своих выборов: рану в самой материи и необъятном космосе, что медленно затягивалась в линию из алого дыма и синего свечения.

Он смотрел на рану, нанесённую им в порыве гнева, ненависти и страха. Рану, которая сводила его с ума. Илин-Тар смотрел на рваный кусок всеобщей материи и силы звёзд, проклиная тот день, когда родился.

Ненависть к той самой секунде, когда Императрица Теневой Вуали подняла его на руки в разрушенном комплексе, после опустошительной войны, напитала Илин-Тара и он, взглотнув вставший под ложечкой противный комок, прошептал:

— Зачем ты выбрала именно меня, мама? — Шёпот его был не слышен в этом проклятом месте.

Захлёбываясь собственными слезами, кровью, копотью и дымом в округе, Илин-Тар до скрежета стиснул зубы, надеясь добраться до эпицентра битвы как можно скорее. Хотя, куда ему, проигравшему полководцу, потерявшему многомиллионную армию и легендарный флот, что превратились в космический мусор на орбите старой луны, торопиться? Он всё равно отдал и жизнь, и долг и даже свою честь во имя победы над собственной матерью. Но Илин-Тар торопился. Торопился как сын, опаздывающий на похороны родителя.

Он ступал по невообразимому в своей толщине слою пепла, что покрыл собой хребты и вершины гор. Смертельно уставший, не чувствуя ни стёртых в кровь ног, ни изувеченных до костей рук, ни раны на боку, из которых вытекала кровь, Илин-Тар шёл вперёд и лишь солёные слёзы, что стекали по ободранным щёкам, заставляли Илин-Тара чувствовать боль и осознавать, что он ещё жив. К сожалению, как считал сам Илин-Тар.

Когда Илин-Тар остановился, чтобы перевести дыхание, глубокий и первый за долгое время вдох оказался слишком тяжёлым. Настолько, что кровавая струя, вытекшая из краешка рта, показалась Илин-Тару всего лишь каплей в море боли, которое вызвал простейших вдох. Его рефлекторный щит работал на последних, измученных блоках питания и мигал, сигнализируя, что сетка защиты вот-вот пропадёт; повреждённый респиратор не позволял слишком долго находиться в этом месте, где атмосфера пропадала с каждой драгоценной секундой потраченной на промедление.

Планета умерла вместе с Императрицей Вуали. Илин-Тар и сам понимал, что часть его разума погибла вместе с матерью, но остатки былого ума просили доказательств. Требовали, приказывали идти по пеплу и воочию узреть тело Хэлион Вион, чтобы не терзать себя мыслью о возможном спасении женщины, которая породила его на свет.

Илин-Тар стиснул ободранными ногтями рану на боку и, заскрежетав зубами, преодолел холм из пепла, а после и цепь подобных холмов из тел погребённых под тонким слоем золы. Инсектоиды, именуемые Нетомарианами, которые раньше были мифом, а в этой битве обернулись суровой, ужасающей реальностью, лежали на этом поле вместе с Древними. Миллионы тел жукообразных тварей и ещё больше трупов людей из народа Илин-Тара лежали здесь, а там, куда упала Луна и где Вуаль треснула впервые, на выжженной десятикилометровой пустоши, в точке соприкосновения Пустоты и этого мира, лежали трое.

Илин-Тар преодолел груды тел, пепла и когда он ступил на выжженную Деформацией землю, волны порвались. Пустотный ветер завыл без голоса, закусал его ещё без зубов, сломал кости без прикосновений. Отрезанный от псионики, оторванный от своего врождённого дара, Илин-Тар подошёл к брату, что со слезами на глазах лежал на своей спине. Илин-Тар огляделся, увидел Мелл-Дару, потерявшую сознание, а после и Хэлион, которую сковали в свои цепи алый и синий дым.

Мать взглянула на Илин-Тара и прошептала:

— Сын мой. Помоги мне… — Илин-Тар припал на одно колено, дотронулся до бледного лица Хэлион, и позволил бушующим в ней волнам полностью поглотить Императрицу Вуали. Во вспышке золотого света тело Хэлион мигнуло, а когда пространство разорвалось, из портала пришёл её брат. За спиной Хэлирта красовалась алая туманность. Сам же старший из рода Вионов, изменённый, искажённый с помощью ДНК нетомариан, поднял тело Хэлион на руки и исчез вспышке синего дыма. Илин-Тар вновь безвольно взглянул на Вуаль. На шрам, оставшийся в этом мире до того самого дня, пока они вновь не вернутся, чтобы поубивать друг друга.

Илин-Тар посмотрел на брата и молча проклял его за тот миг, когда Ад-Лар пошёл против матери.

— Ты добился своего, Ад-Лар. Ты убил её. — Ад-лар не ответил. Он закрыл лицо ладонями и горько заплакал, а Илин-Тар, не в силах убить брата, встал и побрёл подальше от пустоши.

— Я всё исправлю. Обещаю, Мать, я всё исправлю… — Прошептал Илин-Тар, когда рана на Вуали затянулась.

***

Дворец Покровительницы Водной Глади. Владения пси-ордена «Архонт».
Рукав Ориона. Тропический мир земного типа «Новая Терра-3»
2719 год по земному летоисчислению.

Люсиль опасливо огляделась, когда в ноздри ударил запах меди. Зал с высоким потолком, массивными колоннами и серыми стенами встретил её тишиной. Статуя Хэлион Вион укоризненно смотрела на неё. Недвижимые черты лица, вырезанные на чёрном камне, наблюдали за ней, почти что с призрением. На улице, как это обычно на Новой Терре и бывало, шёл косой ливень. Сырость витала в воздухе вместе с запахом смерти. Люсиль поняла, что при вдохе чувствует на губах своих капли воды, витающие в воздухе из-за аномалии.

Даже привычный резонирующий звук, исходящий от статуи Древней Покровительницы Псиоников утих. Её затрясло от боли и страха. Тело заболело; в один короткий миг низ живота заныл от колющей боли; голову будто раскололи топором.

Люсиль с трудом вдохнула смрад смерти, отчистила разум и заглушила свою боль, скрутив спираль Глушения, выпрямляя её линии, закручивая собственные страхи в точку, подобную галактике с неподвижными рукавами, заставив боль скрыться во тьме.