Валькирия для Хранителя

Валькирия для Хранителя

Когда сумерки накрыли лесную местность, лагерь, вместо приготовлений ко сну, пришел в странное движение. Из шатра в шатер засновали хмурящиеся мужчины в полном боевом облачении. Женщины ловко и поспешно собирали утварь, и даже малые дети занимались тем, что ворошили костровища и засыпали тлеющие угольки землей. Среди всеобщего волнения лишь одна Теа продолжала как ни в чем не бывало сидеть в стороне на стволе поваленного дерева и медленно и методично проводить точильным камнем по тонкому и длинному лезвию своего меча.

С завидной безмятежностью она раз за разом, снова и снова, совершала одни и те же движения, что-то даже мурлыкая себе под нос. Белесые, выгоревшие на холодном северном солнце волосы были убраны в идеальную гладкую прическу, а лаконичные синие полоски пересекали ее лицо и резко контрастировали с необычайно бледной кожей. Невероятной красоты черты, аристократический нос и полные яркие губы могли бы привести в восторг любого поэта и менестреля, но холодный и даже жесткий блеск глубоких синих глаз буквально окатывал ушатом ледяной воды. Идеально сложенное женское тело было сковано кожаными доспехами, что совершенно не портило ее, а наоборот – подчеркивало каждый изгиб, каждую форму. И хрупкой это фигуру назвать было сложно. И поэтому-то большинство слагаемых о Теа песен восхваляли не ее красоту, а невероятные способности и военные достижения, заставляющие сравнивать молодую женщину не с трепетными феями или нежными северными богинями, а беспощадными и воинственными валькириями.

Сама же Теа с полным равнодушием относилась к историям, с каждым годом все больше и больше походящими на легенды и сказки. И уже никто, кроме нее самой, не мог сказать, что в них было правдой, а что – нет.

Теа подняла голову, словно почувствовав мой устремленный на нее внимательный взгляд. На ее лице не отразилось ни одной эмоции, но она слегка качнула подбородком. Будто бы приглашала сесть рядом.

Как и воительница, я тоже не принимал участие в всеобщей суматохе. Я был Хранителем и посему весь свой нехитрый скарб, состоящий из пары вещей, гребня для волос и многочисленных скляночек, коробочек и свертков с душистыми засушенными травами таскал с собой в берестяном коробе.

Аккуратно придерживая полы плаща и длинный подол своего светлого одеяния, я поднялся на ноги. Степенно прошелся через полянку и встал рядом с молодой женщиной.

- Присаживайся, Фреир, - глухим, слегка хрипловатым голосом разрешила Теа, снова легонько кивая.

И снова я, с привычной осторожностью расправляя складки подола, послушался – сел на это же дерево, но не близко, а так, что меня и воительницу разделяло добрых три локтя.

Меня волновала близость этой женщины. Очень волновала. И потому я предпочитал находиться в отдалении, позволяя себе лишь наблюдать за ней с безопасного расстояния. Хранителям не позволялось любить смертных, не позволялось восхищаться ими и отдавать за них свои жизни. Вся наша жизнь была посвящена лишь двум вещам – служению духам и людям, заботе об их существовании и памяти. Мы были ведунами и знахарями, а из-за обета безбрачия не могли иметь семей и потомков. Юными мальчиками и девочками будущих Хранителей продавали за баснословные богатства в лесные храмы, чтобы из них сделали верных служителей богов и людей, но не каждый оканчивал учебу. Кто-то умирал, не выдержав усиленных тренировок и непростого посвящения. Кто-то возвращался к людям и обычной жизни. Я оказался одним из троих, кто смог с честью выдержать последнее испытание и стать Хранителем. И я очень гордился своими успехами.

Три года назад судьба свела меня с Теа – тогда еще обычным десятником. За три года благодаря острому и прагматичному уму и странному для женщины авторитету она стала сотником, причем самых элитных, самых искусных воинов, которым поручались самые непростые и важный задания. В том числе и последнее – сопровождение юной северной княжны и ее многочисленной свиты к жениху.

- Я попрошу тебя остаться с женщинами и детьми, - проговорила Теа медленно и расслабленно, возвращаюсь к своему занятию, прерванному лишь на несколько секунд.

Я понимал всю резонность ее приказа, однако необыкновенно завышенное чувство ответственности не позволило мне так просто смириться.

- Моя помощь может пригодиться, - заметил я осторожно. – Тебя что-то беспокоит, госпожа?

Теа не привыкла к вопросам. И совершенно не выносила, когда ей перечили. Пускай и таким весьма деликатным и, казалось бы, незаметным способом.

- Меньше всего в пылу битву твоя помощь окажется полезной, - хмуро ответила она, - Зато твоя, Фреир, жизнь окажется под угрозой. Не хочу тратить даже одного человека для твоей защиты.

- Меня хранят духи, - сообщил я с мягкой улыбкой, - Нет нужды ставить мне охрану. Я и сам о себе позабочусь. И о твоих, госпожа, воинах.

- Фреир, - руки молодой женщины замерли, и она снова обратила на меня свой синий взор, - Мои приказы не обсуждаются.

- А это приказ? – не удержался и лукаво улыбнулся, слегка наклонив голову, - А я подумал – просьба.

- Я пытаюсь быть тактичной.

- Знаю, как трудно это тебе порой удается.

- За три года ты хорошо узнал меня. Поэтому будь хорошим мальчиком и ступай вместе с женщинами.

- Госпожа, позволь не согласиться. Духи подсказывают мне…