Вальс на крыше недостроя

Пролог

Замерший марш панельных домов, на фоне золотистого заката, выглядел чередой плоских тёмных прямоугольников с тусклыми прорезями окон. Мелкие снежинки кололи щёки и нос, застревая в каштановых кудрях, а озябшие руки не могли согреться даже в карманах куртки, но тёмно-карие глаза продолжали равнодушно наблюдать за тем, как сотни теней небольшого города сливались в одно огромное тёмное одеяло ночи. Бумажный стакан из-под кофе был закончен и перестал источать приятный аромат, но гордо стоял рядом с сидящим на краю крыши юношей, пока очередной порыв ветра, подхватив на лету армию колючих снежинок не скинул его вниз, заставив пролететь все тринадцать этажей с пустующими оконными рамами. Казалось, парень совсем этого не заметил, лишь на пару секунд достал руку из кармана, чтобы поправить накладные наушники, гремящие знакомыми с детства голосами легенд русского рока. Остатки заката догорели и погасли, одновременно со своими отраженьями в глазах преданного наблюдателя. Слегка вздёрнутый покрасневший от холода нос сильнее зарылся в объёмный шарф, а окоченевшие пальцы ног несколько раз сжались и разжались в тщетной попытке согреться, но юноша не сдвинулся с места, наблюдая за тем, как под ним, там внизу, где всё ещё ходят люди и ездят машины, зажигаются фонари. Песня сменялась песней, фары машин мелькали вдоль дорог, а медленно наступающий на город, огромной белой подошвой, первый декабрьский день кусался своими морозными клыками всё сильнее и больнее, но юноша продолжал сидеть.

В одно мгновение волшебство момента разбилось резким прерыванием музыкальной дорожки. Телефон противно заверещал, парень недовольно вынул его из кармана и с небольшим раздражением прочёл на дисплее слово «Мать». Его взгляд скользнул в сторону, часы на крыше соседнего здания оповещали о том, что «детское время» давно закончилось. Глубокий обречённый вздох лёгкое движение пальцем по экрану и холодное:

– Слушаю.

– Федя!? Федя, где ты!? – Высокий женский голос едва не срывался на крик.

– Закатом любуюсь. – Равнодушно выдал парень, обернувшись назад и глядя на яркое пятнышко луны, словно размытое бегущими по ней облаками.

– Федя, ты издеваешься? Солнце село несколько часов назад. Скоро полночь!

– И?

– Быстро домой! – Отчаянный писк, вырвавшийся из груди женщины вместо крика, заставил Фёдора закатить глаза.

– Приду, куда я денусь. Сейчас, посижу ещё немного и приду.

– Домой! – Упрямо повторил голос, в котором начинали звенеть льдинки слёз.

– Да приду скоро, приду. – Так же ровно и спокойно повторил Фёдор, трогая волосы, покрывшиеся ледяной корочкой из-за растаявшего снега и горячего дыхания.

– Имей совесть! Завтра переезд! Я и так волнуюсь, а ты... – Услышав тихий всхлип, парень обречённо вздохнул.

– Я уже иду. Запрись на ключ и ложись, скоро буду.

Дисплей телефона почернел, а Фёдор лениво потянулся. Привычным движением он поднялся на ноги, прихватив толстый кусок пенопласта, на котором сидел. Белая плитка из множества маленьких шариков противно скрипнула, когда парень спрятал её между большим деревянным шитом и стеной. Последний раз взглянув на город с высоты недостроя, Фёдор включил фонарик и принялся лениво спускаться по огромному множеству ступенек, по привычке считая их и, как обычно, сбиваясь примерно на пятом этаже. Минуя широкие лестничные марши без перил, освещая путь небольшим пучком света, он совсем не думал о том, что будет завтра. Переезд? Новый отчим? Какая ему разница? В этом году он закончит школу и съедет. Пусть живут, как хотят. Ему-то что?

Дойдя до квартиры на втором этаже, которая ничем не отличалась от других квартир недостроя, Фёдор уверенно вошёл в дверной проём, пустующий, как и все остальные. Не было ни самих дверей, ни косяков, а длинный коридор казался тёмным и пугающим. Серые бетонные стены, промёрзшие насквозь и покрытые чёрными пятнами от сырости, казались локацией в жутком фильме или хоррор игре. Ступая сквозь густую темноту, Фёдор освещал себе путь, но почти не смотрел под ноги. Он знал этот дом, словно сам его придумал и построил. Это место было для него особенным. Это было его место.

Парень ловко выскользнул из окна, одной из комнат. Ноги почувствовали опору. Деревянные строительные леса, точнее то, что от них осталось. Спустившись на землю, Фёдор направился к высокому забору, к месту, где профлист чуть загнулся сверху. Стоящая рядом металлическая бочка с дырой, улыбающейся ржавчиной рваных краёв, не доходила даже до бедра высокого юноши. Однако, уже много лет служила опорой для преодоления трёх метров тонкого металла. Фёдор наклонился и достал из дыры старую порванную во многих местах рабочую куртку с множеством полупрогнивших слоёв. Теперь эта вещь не была похожа на одежду вовсе. Просто потрёпанная многослойная тряпочка. Окинув её оценивающим взглядом, парень подумал о том, что эту помощницу пора отправлять на покой, нужно подыскать ей достойную замену. Встав на бочку, Фёдор накинул «тряпочку» на острый край металлического листа и аккуратно перелез через забор, каждый раз он больше опасался повредить одежду, нежели пораниться самому. С обратной стороны его встречала торчащая из бетонной плиты толстая металлическая труба, на которую можно было опереться ногой. Оказавшись на другой стороне забора, Фёдор стянул «тряпочку» и сунул её в ту самую трубу. На этом рутинный путь был пройден. Оставалось выбрать какой дорогой добраться до дома.

Размеренным шагом Фёдор шёл по знакомым улицам и дворам. Казалось, они совсем не изменились со времён его детства. На фоне изсине-серого неба снежинки казались чёрными и только попадая под свет фонарика, словно по волшебству становились белыми. Неосвещённые дворы казались сгустками непроглядной темноты, прожигаемыми несколькими тусклыми окошками, которые раз за разом гасли, словно принимая поражение. Фёдор пару раз посветил в окна первого этажа без какого-либо умысла. Это даже не казалось ему забавным. Просто надоело смотреть себе под ноги и слушать хруст свежевыпавшего снега. Из наушников вновь полилась музыка, Фёдор продолжал идти, минуя дворы и детские площадки с вкопанными в землю колёсами и покосившимися качелями.