Вам (не)зачёт, профессор!

Пролог

ОТ НЕЁ

Обычно, Светка Маресюк поднимает меня на подвиги. После шести у неё будто юла включается в одном месте и ей не сидится дома.

– Вперёд, навстречу приключениям! – обычно орёт она, принимая какую-нибудь супергеройскую позу. А это значит, надо собираться и идти, потому что учиться Светка всё равно не даст.

Но сегодня не сидится мне. Случаются и у меня такие дни.

– Пошли проветримся, – говорю, захлопывая учебник по английскому и сладко потягиваясь. Засиделась, заучилась, нужно развеяться.

– Да неужели?! – вот за что люблю Маресюк – дважды просить не надо. – Сама Майя Сенцова зовёт меня на подвиги…

Я пожимаю плечами:

– Не такие уж и подвиги – у меня два билета на постановку в местном театре – я же тебе говорила, что дочка моей крёстной, Герта, у них сценарист. А после забежим в кафешку по соседству, перекусим и обсудим пьесу. Как тебе план?

Маресюк кривится:

– Так себе, если честно. Ты ж знаешь, в театре я сплю.

– Не, там точно спать не будешь… У них постановка – авангардная. С вовлечением зала!

Светка смешно морщит лоб – подобные развлечения не для неё. Но отказать мне не может – всё-таки у меня хорошая подруга. Не зря я притащила её жить в свою квартиру. Сама бы тут от тоски загнулась, а Света не даёт мне скиснуть.

– Ладно, уговорила, – миролюбиво соглашается она, и мы начинаем собираться.

Через час уже готовы и направляемся на парковку, где дремлет подарок отца – мой милый «Жучок».

Отец бросил нас с мамой и уехал за хорошей жизнью в Москву. И, действительно, добился оной. Даже женился вновь – ага, не разведясь с моей мамой (уж не знаю, как он провернул такое, но, полагаю, использовал свой административный ресурс; он у меня чиновник высшего звена). И вот теперь папа откупается от меня подарками – квартирой, машиной. Я рассуждаю так: с паршивой овцы – хоть шерсти клок. Не осуждаю его, не злюсь уже, не плачу по ночам, как раньше. Он выбрал такой путь – пусть. Научусь жить без него! Авто и крыша над головой лишними не будут, если отец полагает, что этого достаточно для общения со взрослой дочерью…

Кручу ключи на пальце, иду чуть впереди. Светка отстаёт – ей снова звонит брат. Какой-то из… У неё их много. И сейчас они общаются на повышенных тонах, но я не слушаю…

Иду, погруженная в свои мысли, и не замечаю сразу, как с парковки выруливает автомобиль и прёт прямо на меня… Неловко шарахаюсь, нога, как по закону подлости подворачивается, и я лечу в лужу. Единственную в округе, но обширную, и полную не воды, а жидкой грязи… И вся она – прямо на мой новый персиковый костюм… А ещё – я кажется каблук сломала, и туфли тоже у меня – второй раз одеванные…

Машина останавливается, из неё выходит молодой мужчина – высокий, стройный, привлекательный. В стильных очках. Светка такого бы обфыркала, а по мне – весьма хорош. Я, в отличие от неё, по очкарикам млею. Тем более, по таким… красавчикам.

Однако все мои позитивные мысли на его счёт моментально испаряются, когда этот наглец с презрительным видом осматривает меня, сложив руки на груди…

Мне приходится задрать голову, чтобы увидеть его глаза – сейчас полные насмешки.

И я взрываюсь:

– Где тебя водить учили? – ору.

Обычно, я куда более вежлива с незнакомыми людьми. Но этот типчик своим нахальным видом просто вспенивает. Такие, как он, накупят дорогих тачек и думают, что им всё можно.

– Там же, где тебя ходить, – парирует он, хмыкнув.

Даже не думает подать руку и помочь встать, хотя по его вине я села в лужу. Притом – буквально, а не фигурально.

– По сторонам вообще-то надо смотреть, – заключает он, фыркает и, повернувшись, идёт к машине.

Вот так просто, не собираясь оказывать помощь!

Мажор зажравшийся!

– Поучи меня ещё! – кричу вслед.

Светка подбегает и всплёскивает руками, оценив мой вид:

– Мать? Как тебя угораздило?

– Да это вон он, – киваю на проезжающую мимо машину.

– Эй, я тебя запомнила! – вопит ему в хвост Маресюк, будто тот может что-то слышать. Но Светка для пущей убедительности жестом показывает: увидела-запомнила…

Помогает мне встать и даже отряхивает, хотя это бесполезно – одежда безнадёжно испорчена.

– Вот тебе и театр… – вздыхает она.

– Ага, – ехидничаю я, – одного актёра… Пошли домой, Светик… Прогулка на сегодня отменяется…

Она меня берёт под руку и помогает идти, хотя я не ушиблась. Приземление в грязь было мягким, но унизительным. Идти могу и сама, но забота подруги и её ворчание приятны.

Дома привожу себя в порядок и бреду на кухню: мне срочно нужно какао…

– И сериал! – добавляет Маресюк и уже щёлкает пультом моей плазмы. Строгай бутеры и дуй сюда – сейчас «Универ»[1] начнётся.

Я бы предпочла «Теорию Большого Взрыва»[2], но Светка считает его слишком занудным, потому что она по жизни не выносит ботанов.

– Вообще-то у нас завтра контрольная по английскому, – возвращаюсь с миской съестного и пытаюсь воззвать к Светиной рассудительности, но это бесполезно – она вся уже по ту сторону экрана, смотрит и уписывает бутерброды.

Но меня она всё же слышит и машет рукой:

– Ты разве забыла? Алевтина-то наша Карловна тю-тю, на покой… Завтра новый препод придёт. Думаешь, ему кто-то скажет, что на сегодня планировалась контроша? Да пфф… Самоубийц на нашем курсе нет! Заявляю авторитетно. Так что не дрейфь, падай рядом и наслаждайся, пока можешь…

Вот завидую я Светкиному пофигизму. Стойкий он у неё и… заразительный. Так что плюхаюсь рядом и погружаюсь в бесбашенный мир студенческого ситкома…

Утром просыпаюсь тяжело, будто с похмелья. Мы не пили, но телек явно пересмотрели. После того, как закончился «Универ», Светка нащёлкала ещё пару «мылодрам», как говорит моя мама, и, проигнорировав то, что перед нами двадцатая и тридцать четвёртая серия каких-то там сезонов, решила смотреть… Короче, закончился наш сериаломарафон глубоко за полночь. И сейчас моя голова гудит, как колокол…