Вампирша

Часть 1. Глава 11. Срыв и его последствия

Неделю охотники работали в усиленном режиме: обнаружили ещё три обескровленные деревни и ещё пару «банд» вампиров, но не таких крупных, как первая. Ильга тоже участвовала в облавах, и наравне со всеми получала награду. Облигации, которыми награждали охотников, можно было обменять в центральной деревне в банке, а можно было оставить и ждать дивидендов. Ильга решила не обменивать: наличка у неё и так была. Правда, пришлось потратиться на новые запасы патронов – для этого Ильга съездила в Колгов: в деревнях, даже в центре, не было ничего подходящего.

Всё это время девушка продолжала жить в доме Карима, правда, перед этим у неё состоялся непростой разговор с его семьёй и с деревенским головой, Стехом. Не став ходить вокруг да около, Ильга прямо спросила у Стеха, почему никто из жителей её не выдал полиции и охотникам. И как они относятся к тому факту, что она не человек. Ответ её поразил.

Оказывается, подобные ей частенько забредали в их деревню. Эти вампиры не причиняли людям вреда, наоборот – защищали и охраняли деревню, помогали в охоте и земледелии. Поэтому деревенские жители давно уже относятся лояльно к таким «человечным» вампирам, как она.
- Я же сразу понял, кто ты такая, - сказал Карим, - Помнишь, как я испугался, когда тебя увидел? Это не только потому, что ты такая чумазая была. Я слышал, как ты рычала, прежде чем броситься на вампира. И твои повадки, движения… Не человеческие они были. Лишь потом, когда осознал, что ты меня спасла, и не собираешься нападать, успокоился.
- И вы так легко меня пустили в дом к своей семье? – не поверила Ильга.
- Я ж за тобой присматривал первое время. Но быстро понял, что ты нам не угрожаешь. Да и как было не помочь тебе, ты ж спасла меня? Как вообще можно пройти мимо и не помочь человеку?
- Я не человек, - тихо возразила Ильга.
- Да какая разница: человек, не человек! Я-то человек, и поступать должен по-человечески, так-то. Как бы я про себя думать начал, если бы в беде тебя бросил, помощь не оказал? А уж тайны у каждого свои: не захотела рассказывать, кто ты на самом деле – твой выбор.
- Риза, ты очень хорошая, - сказала Лина, подойдя к Ильге и обняв её, - я, когда вырасту, тоже буду охотницей, как ты.
- Не надо, милая, - вздохнула Ильга, аккуратно обнимая ребёнка в ответ, - лучше вырасти и прекрати эту войну. Если вдруг у меня не выйдет.

Ильга очень долго думала над тем, что рассказали ей голова деревни и Карим. Выходит, она была права, предполагая, что она – не единственная в своём роде, кто смог пережить три дня вампирского безумия и кто успешно воздерживается от человеческой крови. А если есть те, кто может, то почему не могут остальные? В чём причина их срывов? Был единственный выход выяснить - это оказаться голодной рядом с человеком. Понять, чем зов крови человека отличается от зова крови других существ. Пока она сыта, она не видела разницы. Возможно… Возможно, ей даже придётся попробовать кровь человека, чтобы понять. Эту мысль Ильга гнала от себя подальше. Есть и другой выход: не обязательно все опыты проводить на себе, можно найти того, кто уже имеет нужный опыт. Другого вампира. И были у неё некоторые мысли на этот счёт. Но для их проверки надо было снова ехать в Колгов. Впрочем, это подождёт до следующей недели, когда времени будет побольше.

А пока для воплощения своего плана она решила привлечь Карима, раз уж он всё равно знает, кто она такая, и не боится. О предстоящем эксперименте они уведомили и Стеха – ему по должности полагается знать. Суть же эксперимента была в следующем: Карим должен был привязать Ильгу к дереву, дождаться, пока у неё начнётся голод, и оказаться в этот момент рядом с ней, прихватив поросенка из своего свинарника. Ильга же должна будет сравнить, есть ли разница между тягой к крови Карима и тягой к крови поросёнка. Потом по плану Карим «скармливает» Ильге поросёнка, её голод отступает, и они вместе уходят с лесной полянки, довольные результатами эксперимента. Но планы, как известно, не всегда реализуются так, как было задумано.

Ильга стояла, привязанная к толстенному дубу, и уже чувствовала приближение вампирского голода. Чувства обострились. Она легко улавливала сердцебиение птенцов в гнезде над её головой, чуяла ток крови белки на соседнем дереве, слышала, как копошится в кустах на той стороне полянки заяц. Скоро должен подойти Карим с поросёнком. Но раньше, чем это случилось, Ильга услышала лёгкие шаги по шуршащей траве, трепет юного сердца, разгоняющего кровь по организму, а затем увидела удивлённую девичью мордашку, показавшуюся из-за кустов.
- Риза?! – воскликнула Лина, - кто тебя связал? Постой, я сейчас тебя освобожу!
С этими словами девочка бросилась к Ильге. Та едва успела крикнуть «Не надо! Уходи!», но Лина не послушалась. Она подбежала к Ильге, протянула руку к верёвке…

Разум Ильги заволокло туманом. Опомнившись, она поняла, что держит Лину за руку, из центральной вены которой она только что пила кровь. Лина стояла бледная, глядя на неё во все глаза. Верёвка, что связывала Ильгу раньше, обрывками валялась у дуба.
- Боги, - прошептала Ильга, - боги, что я наделала?
Рывком подхватив Лину на руки, Ильга рванула в сторону дома. Вихрем она промчалась по деревне и взлетела наверх, в свою комнату. Опустив Лину на диван, стала рыться в сумке, ища запасы антивампирьей сыворотки. Девочка, кажется, пребывала в шоке, так как она ни слова не сказала за всё время и не отвела глаз от Ильги. Наконец, ампула оказалась в руке у вампирши, и та, пробормотав «Сейчас я сделаю тебе укол, и всё пройдёт», вколола девочке сыворотку. После чего, снова подхватив Лину на руки, помчалась с ней к дежурному доктору, который как раз сейчас был на месте.
- Что произошло? – воскликнул доктор, увидев взволнованную девушку с девочкой на руках.
- Вампир укусил. Я сделал инъекцию антивампирьей сыворотки. Посмотрите, что ещё можно сделать.
С этими словами Ильга сгрузила Лину на кровать, и села рядом на стул. Доктор подошёл и стал деловито осматривать руку девочки, обработал место укуса антисептиком, и назначил пару дней попить антибиотик.
- В остальном, часов пять-шесть пусть поменьше двигается, пока точно не станет понятно, что опасность миновала. Есть риск, что зараза быстрее проникнет в кровь при активном движении, и тогда даже сыворотка может не помочь. И пусть пьёт побольше жидкости.

«Вот оно! - мелькнуло в голове у Ильги, - Вот почему сыворотка мне не помогла».
Но сейчас было не время об этом думать. Надо было всё внимание сосредоточить на Лине. Поблагодарив доктора, Ильга бережно взяла девочку на руки и, уже не торопясь, понесла её домой. Там она уложила Лину на постель в её комнате, и укрыла одеялом.
- Поменьше двигайся, хорошо? Ты ведь слышала, что сказал доктор? – спросила Ильга, заглядывая в глаза девочке. Та кивнула. Ильга вздохнула и поднялась:
- Если получится, постарайся заснуть. И ничего не бойся, с тобой всё будет хорошо, - уверенным голосом сказала Ильга то, во что сама отчаянно хотела верить.
Лина снова кивнула. Но когда Ильга уже развернулась к двери, вдруг удержала её за руку.
- Я на тебя не сержусь, - тихо сказала девочка. - Ты можешь побыть со мной немного?
У Ильги перехватило горло, и она, не сумев ничего ответить, кивнула, присев рядом с кроватью на стул. Так она и сидела, держа задремавшую малышку за руку, когда дверь приоткрылась, и в комнату заглянул взволнованный Карим. Тогда Ильга аккуратно вытянула свою руку из детской ладошки, постаравшись,чтобы девочка при этом не проснулась, и вышла за дверь, знаками показав Кариму следовать за ним.
В столовой уже собралась вся семья. Слухи по деревне расходятся быстро. Здесь же присутствовал и голова. Ильга обвела всех взглядом и проговорила:
- Я не прошу у вас прощения за то, что произошло. Это простить невозможно, я сама себе этого не прощу. Я прошу прощения за то, что подвергла опасности вас и всех остальных жителей деревни, поселившись здесь. Как только станет понятно, что опасность заражения для Лины миновала, я уйду.
Ильга замолчала. Никто, в том числе и она сама, не решился озвучить вопрос о том, что будет, если сыворотка не сработает.
Со скамьи тяжело поднялась враз постаревшая Любовира.
- Пока моя дочь в опасности, я, как мать, не хочу тебя видеть и не готова проявлять снисходительность. Поэтому пока опасность не минует, лучше не показывайся мне на глаза, а то я за себя не ручаюсь. Тебя это тоже касается, - перевела она взгляд на Карима.
- Карим не виноват… - попыталась возразить Ильга, но Любовира её жёстко перебила:
- Пока ты пила кровь моей девочки, он тут порося гонял по деревне людям на смех. Он виноват, что пошёл на этот сомнительный эксперимент, что не подумал о безопасности своей семьи, что не подготовился, как следует. Вы оба виноваты, и я не желаю вас видеть. Скройтесь из глаз, от беды подальше.

Ильга кивнула, развернулась и поднялась по ступенькам на второй этаж. Однако не пошла в свою комнату, а вернулась в комнату Лины и снова села на стул у её кровати.
- Прости меня, девочка, - прошептала она одними губами.
Ильга сидела, охраняя сон малышки и следя за малейшими изменениями в её состоянии, и думала о том, что, несмотря на всю свою боль и злость, Любовира не запретила ей приближаться к Лине. Ни у кого даже и мысли такой не возникло. Получается, что, несмотря на свой тяжелейший проступок, она не утратила их доверия? Как это возможно? Почему они не шарахаются от неё, как от опасного монстра, почему не запирают в клетке, не пытаются уничтожить?
Она не могла понять их отношения. И ей очень не хотелось оставлять эту семью, но их безопасность для неё важнее. Лишь бы только Лина поправилась…

Эксперимент оказался бесполезным, опасным и глупым. Ильге, всегда считавшей себя умнее большинства людей (и вампиров тоже) было неприятно осознавать, что она оказалась настолько глупа, и что за её ошибки пришлось расплачиваться другим. Она получила хороший урок – жаль, что такой высокой ценой. Впредь она будет менее самоуверенна и постарается десять раз подумать, прежде чем делать что-то ещё настолько же опасное. Любовира права: она не позаботилась о безопасности других, как следовало. Она расслабилась. Стала привыкать, что здесь к ней относятся, как к человеку, и забыла, что она - вампир. Угроза. Но хуже всего то, что в этом эксперименте не было никакого смысла. Ильга это поняла, как только кровь девочки попала в её организм. А могла бы понять гораздо раньше – если бы дала себе труд подумать…