Вампиры: Книга 2

Глава 1

Я скользила по улицам знакомого города, словно тень. Хотя, может, это город был химерой, навеянной воспоминаниями о жизни, которая теперь казалась не более чем игрой воображения. "Бодрствуя, мы идём сквозь сон, сами – лишь призраки ушедших времён".[1] Нет, я не была призраком, и то, что со мной произошло, не было сном. Ночь в ночь ровно год назад я перестала быть человеком. В одной из неосвещённых витрин отразилось моё мраморно-бледное лицо и мерцающие потусторонним блеском глаза. Порыв ветра подхватил волну тёмных волос, разметав их по обнажённым плечам. Пожалуй, мой наряд был слишком откровенным, и ещё каких-то пару месяцев назад я бы поостереглась одеваться подобным образом. Но сейчас это уже не имело значения. Нет, опасность не миновала, наоборот, миновать её стало невозможно, неважно, во что я была одета. Весь прошедший год я неукоснительно следовала одной мудрости: не приглашай дьявола на танец, не зная, как долго будет играть музыка. Но это не помогло. Дьяволу надоело ждать моего приглашения, и он взял инициативу на себя. И то, что в моём случае музыка должна была играть вечно, усугубляло всё ещё больше…

Небо было безлунным, но удивительно ясным, усыпавшие его звёзды искрились серебристым светом. Когда-то я жалела, что больше не увижу солнца, сейчас мне было трудно представить, что по нему можно скучать. Ночь завораживала меня. Густой мрак, окутывавший подобно бархату, нескончаемое богатство оттенков ночного неба, для обозначения которых не хватило бы слов ни в одном языке, гипнотическая игра света луны и звёзд… Я – существо другого мира, мира призрачной красоты и нереального совершенства, но именно моему нечеловечекому взгляду по-настоящему открывалась ни с чем не сравнимая красота ночи в мире людей.

Бегло оглядевшись и не обнаружив никого поблизости, я перенеслась к станции метро. Способность перемещаться в пространстве быстрее и легче ветра восхищала меня до сих пор. Стоит только пожелать, одно движение – и я могу оказаться в любой точке человеческого мира, где царила ночь. Я улыбнулась, представив, насколько бы подобное умение облегчило жизнь, когда я была человеком. Но улыбка тут же погасла. Теперь мне, казалось, принадлежал весь мир и всё в нём – всё, кроме меня самой…

Ждать поезда пришлось недолго. Испытывая почти детскую радость от предстоящей поездки, я прошла в дальний конец вагона, не обращая внимания на восхищённый взгляд стоявшего возле двери парня. Моя потенциальная жертва – если бы я только захотела. Двадцать минут пролетели незаметно. Выскользнув из поезда, я направилась в парк. Вроде бы совсем недавно я ходила через него минимум дважды в день. Но с стех пор так много всего изменилось… Вокруг царило спокойствие, сквозь листву пробивался желтоватый свет фонарей. Но в принципе он был ненужен – я прекрасно вижу даже в кромешной тьме. А вот и так хорошо знакомый дом… и подъезд. В окнах квартиры, которую я когда-то делила с Дженни, горит свет. Вспомнилось улыбающееся лицо Дженни, ямочки на щеках… Я простила её смерть и себе и тому, кто её убил, но временами мне не хватало её общества, наших разговоров и шуток. Хотя, может, это тоска по времени, когда я принадлежала себе? Я огляделась. Наверное, именно отсюда Арент когда-то следил за мной. Год назад перед тем, как сдать ключи, я позаботилась о том, чтобы вещи Дженни попали к её родителям. Мои вещи перекочевали в дом Арента, так и не ставший моим… К подъезду подошли какие-то люди, и я скрылась за стволом дерева. Если бы спрятаться от Арента было так же просто… Сегодня он отпустил меня в честь моего "дня рождения", но, скоро эта ночь подойдёт к концу и тогда… Об этом не хотелось даже думать.

После обращения Арент поселил меня в роскошном особняке, показавшемся мне мрачнее Алькатраса. Любое желание исполнялось прежде, чем я успевала договорить его до конца, я не знала, куда деваться от подарков, сыпавшихся, как из рога изобилия. Мы переносились в удивительно красивые места мира людей, бродили по бескрайним просторам другого, ещё неведомого мне мира. Арент рассказывал о его тайнах, в то же время не навязывая своего общества чрезмерно и оставляя меня в одиночестве, когда бы я ни пожелала. При этом его сдержанность и неизменная мягкость в какой-то мере вызывали у меня восхищение – я могла только догадываться, с каким трудом они ему давались. Его взгляд выдавал всё, что не находило выражения в словах, и, возможно, при других обстоятельствах в другой реальности меня бы это тронуло. Но в этой реальности существовал Доминик и стремление любой ценой избавиться от того, кто меня с ним разлучал. И в этом была трагедия и Арента и моя…

Возле подъезда снова послышались голоса, на улицу высыпала группа молодых людей. Раньше мы с Дженни были чуть ли не единственными молодыми жильцами в доме. Нашими соседками были кудахтавшие, словно наседки, старушки, которых нужно было предупреждать о планируемых нами вечеринках. И самое забавное – предупреждённые, они никогда не жаловались на шум, каким бы громким он ни был и как бы долго ни продолжался… Когда весёлые голоса смолкли в отдалении, я вышла из-за дерева. Было ещё одно место, где непременно хотелось побывать этой ночью.

Ухоженный сад, табличка "Сдаётся" перед входом, тёмные окна… Я не стала задерживаться снаружи, а едва оказалась внутри, почувствовала, как по телу расходится дрожь. Будто сердце вдруг ожило и снова начало биться, заставляя кровь бежать по венам. Это была гостиная с белым диваном в доме, который я некогда делила с Домиником… Какую ненависть это место вызывало у меня поначалу, с каким отвращением я ждала здесь наступления ночи… и на что бы только ни пошла теперь ради того, чтобы Доминик оказался рядом! Тоска по нему буквально сводила с ума… Но Доминик здесь больше не жил. Дом напоминал музей с покрытой белыми чехлами мебелью и дымкой воспоминаний, витавшей в опустевших комнатах. Я спустилась в подвал, вернулась в гостиную. Доминик был далеко. В его венах текла моя кровь, я всегда чувствовала его, где бы он ни находился. Пожалуй, только это и поддерживало меня весь ужасный год… Поговорить с Домиником мне удалось лишь однажды – сразу после моего обращения, потом я видела его несколько раз, успевала заметить полный тоски и нежности взгляд желтоватых глаз… но он не пытался приблизиться и исчезал прежде, чем могла приблизиться к нему я. Причина была наверняка в какой-то угрозе Арента. Я попыталась завести, об этом разговор, но, хотя начала очень издалека, Арент тотчас понял, к чему я клоню, и впервые со времени моего обращения в его голосе зазвучали жёсткие нотки: