Варежка

Варежка

Последний день уходящего года выдался скоротечным. Низкие, необычно тёмно-серые тучи плыли над домами, почти задевая крыши пятиэтажек с соседней улицы Октябрьская. Дым из длинных одноэтажных многоквартирных бараков на улице Железнодорожной казался частью этих туч, делая их ещё тяжелее. Столбы дыма поднимались вверх, подпирая тёмно-серый небосвод. Казалось, ночь опустилась на посёлок раньше времени.

В окнах зажглись огни, а из труб взметнулись искры — скоро наступит новогодняя ночь, а готовить ещё много салатов. Пылающая печь стала просто необходимой. Люди торопились домой, готовясь к встрече новых надежд и веселья. Детишки ловили носами аппетитные запахи, истекая слюной в предвкушении праздничного застолья. Дома и квартиры превращались в сказочные замки, наполненные ожиданием боя курантов, звоном бокалов и мечтами о волшебной реальности…

Но так было не везде и не со всеми.

Когда стемнело, из покосившейся жёлтой двери барака вышел мужчина в облезлой фуфайке и, пошатываясь, побрёл по натоптанным между сараями тропинкам. Он то и дело падал в снег и ругал недобрым словом коммунальные службы, словно это они были виноваты в том, что каждая народная тропинка не была тщательно расчищена.

Едва мужчина скрылся за дальним красным гаражом, из-за плохо закрытой двери барака выскочил серый комочек и осторожно пополз вдоль сугроба прочь. Он был столь маленьким и серым, что сливался с тенями и ямками. Когда тьма накрыла посёлок из-за дыма, комочек и вовсе исчез в полумраке.

Тихо и осторожно он пробрался к калитке на общую улицу и застыл, сжавшись от страха. Где-то рядом скрипел снег, шаги приближались... и вдруг стихли. Несмотря на холод, пробирающийся сквозь лапки, комочек терпеливо ждал, пока нечто за калиткой уйдёт. Он не для того выжидал двое суток, чтобы тут же попасться кому-то неизвестному.

Прошло несколько минут. Шагов больше не было слышно. Лапки начали подмерзать, и комочек решился: будь что будет! Пролез сквозь широкие дыры между штакетниками и бросился через тропинку к накренившемуся сараю, от которого пахло дровами и, возможно, спасением.

И вдруг зажглись уличные фонари. Комочек застыл на тропинке, но рядом раздался звонкий голос:

— Так вот ты кто!

Снег хрустнул, и котёнка подняла вверх тёплая перчатка.

— А я думаю, кто там крадётся! — воскликнул мальчик, повертев котёнка перед глазами. Поправив очки свободной рукой, он прижал его к груди и ласково погладил по серой шерсти с едва заметными чёрными полосками.

Котёнок расслабился и довольно заурчал. От мальчика пахло чем-то сладким и тёплым — совсем не так, как от прежнего дома, пропахшего табачным дымом и перегаром. От мальчика пахло добротой... и, возможно, едой.

Котёнок осторожно вытянул мордочку и заглянул ему в глаза.

— А я тут варежку ищу, — сказал мальчик. — Думал, вдруг кто нашёл да на забор повесил. Мама скоро придёт с работы... за варежку «пряников» отвесит, если не найду.

Он грустно замолчал, а потом добавил:

— Дима — мой отчим — тоже поздно придёт. С ним бы как мужчина с мужчиной поговорил, он бы помог новые варежки купить.

Мальчик вздохнул:

— А меня Ваня зовут…

Мальчик нежно гладил котёнка, и тот, урча, наслаждался новыми запахами и ощущениями. В хозяйском доме его ждал лишь холодный подоконник, из щелей которого всегда дул сквозняк. Котёнок только начал согреваться и расслабляться, как вдруг его речь прервали другие, более резкие голоса.

— Эй! Ты кто такой? Зачем пришёл на нашу улицу? — перед Ваней выросли три мальчика и грозно наступали на него. От страха Ваня крепче сжимал серый комочек в руках, пока боль не стала нестерпимой, и котёнок не мяукнул.

— А что это у нас? А! — громко крикнул самый большой мальчик, и Ваня, как и котёнок, вжал голову в плечи. — Ну, показывай!

— Нет! — тихо, но упрямо сказал ребёнок, отступив на шаг, но так и не раскрыв ладони. Однако другие дети не отставали и продолжали напирать.

— Давай-давай! Показывай котёнка! У нас петарды есть! Мы ему сейчас… звёзды покажем! — сказал один из них, а остальные глупо захихикали.

— Нет! — упрямо ответил Ваня и замотал головой. — Себе звёзды покажи!

— Давай, говорю! — рассерженно крикнул здоровый мальчик и ударил мальчика в лицо. Ваня упал навзничь, прижав серый комочек к груди. Остальные ребята окружили его и начали закидывать снегом. Кто-то даже умудрился пнуть ногой. Ваня мычал, рычал, отплёвывался от снега и пытался спрятаться, но маленький комочек в руках не давал ответить кулаками. — Вот упрямый попался! И не пофиг ли на котёнка? А?

— Не пофиг! — крикнул изо всех сил Ванька и втянул голову, ожидая новых ударов. Но вместо этого сквозь туман в голове он услышал пьяный бас:

— Эт, чё тут творится, а? А ну брысь, сученята! Не хватало мне тут у дома ещё беспорядков всяких! Эк, уроды!

— Сам урод! Алкашина…

— А ну вали, щенок, пока отцу не пожаловался!

Последние слова возымели действие, и ребята ретировались. Ванька почувствовал, как его вместе с котёнком поднимает из сугроба неведомая сила. Пару раз тяжёлая рука хлопнула его по шапке, потом по спине и груди, снег сполз, а руки раскрылись, и он увидел, как мужчина тянется к маленькому комочку, который только сжался и зафырчал.

— А ты молодец, — одобрительно заговорил мужчина, и на мальчика пахнуло чистым самогоном. Очевидно, кличка «алкашина» не зря приклеилась к этому человеку. А тот уже схватил котёнка и тянул к себе. — Спас мне моего котёнка! Благодарствую очень! Только обратно я его, пожалуй, возьму. В следующий раз лучше запирать дверь, а то ишь, пострел, не успел я выйти за порог, а этот… шмыг! И только видели. Спасибо, пацан! Не забуду…

— Дядь, — пролепетал Ванька, указывая на комочек в огромных руках незнакомца. — Ему больно, не сдавливайте!

— Да что ты понимаешь! — махнул рукой мужик и, открыв калитку, пошёл к квартире. — Иди домой, приложи к глазу чего-нибудь холодное, а то синяк выскочит. А котёнка оставь на его хозяина. Он лучше знает, как с ним надо заниматься!