Варлок

Глава 8

Привычно проигнорировав лифт и поднявшись на пятый этаж по лестнице, я оказался в небольшом холе с мягкими диванами по периметру и установленном в центре голограммным проектором, над мягко мерцающей поверхностью которого в воздухе плескались полупрозрачные рыбки. Отсюда в разные стороны расходилось два коридора с одинаковыми массивными дубовыми дверьми, стены между которыми были богато отделаны дорогим тёмно-бежевым бархатом и светло-коричневым деревом.
Следуя объяснениям девицы из администрации, я повернул направо, и довольно быстро нашёл выделенную мне пятьсот тридцать седьмую комнату. Возле двери, на небольшом экранчике, забранным в золочёную рамку, светились имена и фамилии жильцов, глянув на которые я убедился, что не ошибся. А вот будущий сосед вызывал неподдельный интерес, ибо жить с ним мне предстояло целых пять лет. Звали его Андре Ле Жан и, кажется, я даже где-то слышал об этом роде. Вроде, так назывался натурализованный у нас французский магический клан, бежавший в Россию ещё в две тысячи десятом году после поражения сторонников реставрации королевства в трёхсторонней гражданской войне, разыгравшейся на их родине.
Во Франции тогда победили так называемые «бонапартисты». Однако, вместо национального примирения и шага навстречу проигравшим, имперцы решили вопрос кардинально и во избежание возможных революций и прочего брожения, применили своё излюбленное средство – гильотину. Так что сторонники «Шестой республики» вынуждены были бежать в Северную Америку, паладины Карла Великого или по-другому «Карлианцы» в основном осели в Землях Германской Нации, а небольшая часть кланов, отколовшаяся от тех и других, просила российского подданства.
В принципе меня мало волновало происхождение соседа. Национализмом я не страдал, как, впрочем, и чинопочитанием, и прочими извращениями, предпочитая судить других по делам, а не происхождению, цвету кожи или политическим взглядам. К тому же по жизни я был одиночкой, всё же не с моими залежами скелетов в шкафу заводить приятелей, так что постучался в дверь, прежде чем войти, я скорее от нежелания портить отношения с самого начала, чем от реальной вежливости. 
– Да! Положите одежду в приёмник! Я потом заберу, – раздался из комнаты молодой и какой-то бесполый голос, в котором не было и намёка на иностранный акцент.
На пару секунд повисла тишина, видимо сосед прислушивался к ответу, а затем раздражённо крикнул.
 – А если вы не из прачечной – то пойдите прочь! Я же велел меня не беспокоить!
Я скосил глаза на откидною крышку приёмного контейнера, вмонтированного в стену справа от двери и, хмыкнув, провёл карточкой идентификатора личности по прорези приёмника. Замок мелодично тренькнул, громко щёлкнул и на нём загорелся зелёный индикатор.
«Пойдите прочь, значит?» – подумал я, входя в комнату.
Не успел переступить порог, как что-то рыжее метнулось в дверном проёме за коротким тамбуром, в который выходили туалет и душевая комната. Надо сказать, что если коридор общежития выглядел именно что «богато», то сам номер не особо впечатлял. В общем-то простенькая спартанская обстановка с закосом под хай-тек. Этакий дизайнерский выкидыш недавнего выпускника профильного вуза, который после недолгой попойки особо не заморачивался, выполняя первый в своей жизни заказ.
Что удивительно, оформление холла здания, ресепшена, да и коридоров, совершенно не сочеталось с отведённой мне комнатой. Если «там» вполне можно было представить себе вальяжно прогуливающихся дам и господ из аристократии века этак девятнадцатого с Александром «Наше Всё» Сергеевичем Пушкиным во главе. То «здесь» я мог наблюдать, конечно не мою коморку в общаге техникума, но и не императорский люкс. Так, обычный гостиничный номер уровня этак «две звезды», которые видел пару раз на различных профильных сайтах.
Чисто, аккуратно, и без излишеств, как говориться, глазу зацепиться не за что. И вот это был ощутимый щелчок мне по носу, дабы не зазнавался. Почему-то во время поездки я решил, что Федосеев, дабы покрепче привязать к себе, окунёт меня в какую-то неведомую роскошь… и как оказалось зря. Видимо Александр Павлович всё-таки знал чувство меры, либо, как вариант, оценивал именно меня не шибко то высоко.
Я прошёл в комнату. На ближайшие пять лет это был мой дом, а чего-то стесняться я не привык. Скорее наоборот, уже ощущал себя хозяином, пусть и придётся подчиняться многостраничному списку правил. Но как раз это было не страшно. Общаге техникума, тоже имелся строгий устав, и какое-то время я, по наивности, даже пытался ему следовать, пока более опытные товарищи не просветили меня в то, что реально тут действует всего одно единственное правило: «Не пойман – не вор!» И вряд ли местное заведение чем-то отличается.
– Кто вы такой! И по какому праву позволяете себе вламываться в мою комнату! – окликнул меня возмущённый голос. Как говориться занятый осмотром, слона я то и не приметил. У боковых стен, оставляя средину свободной, были расположены абсолютно идентичные комплекты мебели, состоящие из кровати, тумбочки, шкафа и рабочего стола с интегрированным компьютером, судя по всему с маджи-интеллектом. И вот у правой нашёлся мой сосед.
Возле не застеленной кровати, поверх которой валялось мокрое полотенце, стоял паренёк, примерно моего возраста в тёмно-синем банном халате надетым явно на голое тело. У него была необычайно белая кожа, правильные, довольно женственные черты, покрытого россыпью веснушек, лица, и ярко оранжевые, почти алые, топорщащиеся в разные стороны, непослушные волосы. Сухие, что характерно, значит, я застал его перед походом в душ. По крайней мере, только это могло объяснить его вид. Думать, что мне предстоит жить с эксгибиционистом, не хотелось.
Большие, миндалевидные, зелёные, как и у многих рыжих, глаза, смотрели на меня со смесью страха, раздражения и ярости. В левой руке он побелевшими пальцами сжимал активированный ПМК с выведенной на экран россыпью иконок.
– Вежливые люди, прежде чем спрашивать чужое имя, представляются сами, – меланхолично ответил я, в то время как сам пытался вспомнить кое-какие правила из устава.
А в частности: что мне грозит, если я сейчас раскатаю этого товарища тонким слоем по полу комнаты если он вдруг на меня нападёт? Вроде бы выходило что – ничего. Самозащита и всё такое. Вообще дуэли и прочие безобразия в стенах общежития запрещались, для этого была предусмотрена отдельная арена, так что если нападёт, можно бить не задумываясь. 
– Вежливые люди не вламываются в чужой дом без приглашения! – слегка визгливо возразил мне парень. – Немедленно выметайтесь отсюда или я заставлю… я… я позову охрану!
– Вот ещё! Уважаемый, – сбросив сумку на свободную, а потому явно мою кровать я надвинулся на тут же побледневшего и сделавшего шаг назад «соседа» и остановился за метр от него. – Лично я здесь живу. А вот вас я вижу в первый раз, имени вашего не знаю, а потому могу сделать вывод, что это вы пробрались в «мой» номер, да ещё и в таком виде. Возможно, чтобы скомпрометировать и опозорить меня в глазах общественности. Поэтому предупреждаю, попытаетесь приблизиться – я вынужден буду вас ударить. 
– Но позвольте! О чём вы говорите! – глаза парня округлились. – Это глупо и бессмысленно. Да и быть такого не может. Меня зовут Андре Ле Жан и это мой, и только мой, номер!
Он быстро отвернулся, подошёл к тумбочке и взяв с неё идентификационную карту, демонстрируя её мне. На пластике действительно было выдавлено его имя, номер пятьсот тридцать семь и красовался портрет насупившегося рыжего. 
– Ну… приятно познакомиться, – ответил я, показывая свою карту. – Ефимов Кузьма.
– Но этого же не может быть, – словно попугай повторил Андре, тупо пялясь на мою карту, а затем запахнувши поглубже халате, и бормоча на ходу, зашагал к выходу из номера. – Но мне же железно обещали, что я буду один! Да что ж такое-то! Это, наверняка, какая-то ошибка!
Он подошёл к двери, аккуратно приоткрыл её, и робко выглянул в коридор. Посмотрел направо, налево и только убедившись видимо, что там никого нет, выскользнул из номера, чтобы посмотреть на экран с нашими именами.
«Да какой на хрен «Он»! – понял я, всё это время внимательно наблюдавший за движениями соседа. – Это ж баба!»
Ситуация была примерно та же, что и в недавней дуэли с Якушевым. Только в точности до наоборот, потому как «экспертом» в данном случае выступал именно я. Можно обмануть технику, психологические тесты, подделать документы и наврать администрации. А вот моторику, как движения, так и мелкую – от опытного взгляда, да к тому же «воина» не скроешь. Особенно если вообще не умеешь этого делать.
Она – не умела от слова «совсем». Зад француженки так и вилял при ходьбе, причём вполне естественно и непроизвольно, а не так как оно бывает, когда представители нетрадиционной ориентации пытаются подражать женской походке, считая, что таким образом те просто соблазняют мужчин. В то время как это вполне нормально для девушек из-за строения их тазового отдела и более низкого центра тяжести тела, мужчина так двигаться не мог, так как ему постоянно приходилось утрировать покачивание, а потому – скрывай не скрывай, только полный профан в боевых искусствах не заметит разницы.
Да и сторона комнаты рыжей выглядела уже вполне обжитой и мало чем отличалась от комнаты моей сестры Ани. Сейчас все эти мелочи прямо бросились в глаза. Какой-то бесформенный медвежонок на кровати, стол весь заставлен различными гелями, мазями и прочими баночками с девчачьими косметическими снадобьями. На тумбочке – сложенное, но не убранное зеркальце, в выдвинутом ящичке видна косметичка, а книжные полки пестрят корешками любовных фэнтезийных романов. Да - хреновая из неё конспираторша. 
Вернулась она хмурой и недовольной.
– Это явно какая-то ошибка, – в который раз повторила рыжая, хмуро глядя на меня.
– В чём же ошибка? – в притворном изумлении я изогнул бровь. – Номер двуместный, вот вам господин Ле Жак и подселили меня.
– Вы не понимаете, – она очень стереотипно закусила нижнюю губу. – Я заранее договаривался на то, что буду жить здесь один. Я… я социофоб! С детства не могу долго находиться в одной комнате с чужим человеком! Я просто не смогу заснуть!
В общем-то для девушки рыжая не была такой уж красавицей. Ей было далеко и до той же Марины, или федосеевской дочки с её подругой. С другой стороны, и уродиной назвать её было трудно, просто лицо у неё казалось немножко угловатым, да нос немного грубоват, что выдавало французике корни. Так что без макияжа я мог назвать её миловидной – не более.
– Так, – решил я заканчивать цирк и посерьёзнел. – Андре, давайте начистоту.
– Что? – она уставилась на меня.
– Корнет вы, женщина?
– Я не «корнет»! – на автомате ответила она. – Я маг, Аколит.
– Ай-яй-яй, – покачал головой. – Стыдно жить в России и не знать классику! И так, я жду ответа на свой вопрос. Андре, вы – женщина?  
До неё дошло. Она слегка отшатнулась, покраснела и дрожащим голосом пропищала.
– Да нет же! Как вы могли такое подумать! Я мужик! Хотите я… я покажу вам свой… свой ч… чле… член! – последнее слова деваха выдавила из себя через силу, едва прошептав последнее слово целиком и тут же отвернулась, скрывая наливающееся краснотой лицо.
Ну – так не ответит не один нормальный парень. Так что всё было предельно понятно, за исключением того: что делает девица из аристократического рода в мужском общежитии. Это же, как мне казалось, тот ещё позор для семьи. И вопроса номер два: что мне с ней делать?
– Сдался мне ваш перец! – ответил я и увидел, как она с облегчением выдохнула. – Предлагаю вот что. Если уж у вас такие проблемы, то давайте сходим в администрацию и уладим этот вопрос. Я вовсе не против если меня куда-нибудь переселят.
Да, я решил поработать джентльменом на пол ставки. Во-первых – нафига мне была такая радость, ведь с девчонкой даже не поговоришь по душам, а во-вторых – мы уже взрослые люди, и как у неё, так и у меня могли внезапно организоваться определённые потребности… Да и мало ли ещё что. В общем, мне тупо не хотелось усложнять себе жизнь и делить комнату с рыжей.
– Я сейчас не могу… – как-то совсем уж безрадостно ответила она. – У меня форма в чистке.
– Оденьтесь в гражданское, – посоветовал я.
– Ну… повседневная одежда там же.
– Как же так получилось? – я удивлённо посмотрел на неё.
– Упал. Да, я упал, – заметив зеркало на тумбочке и выглядывающую из ящика косметичку, она метнулась к изголовью кровати и принялась суетливо прятать улики.
– Что? Задирают? – выдвинув стул я развернул его спинкой вперёд и плюхнулся на него сложив руки на спинке. – Расскажите… мне же всё-таки здесь учиться
– А? – она быстро глянула на меня и вновь вздохнув сама аккуратно опустилась на кровать, сведя колени, затем посмотрела как я сижу и постаралась скопировать мою позу, но так что бы не раздвигать ноги и не распахивать полы.
Получилась странная раскоряка, потому девушка, потупившись и покраснев вернулась в исходное положение. Она похоже прекрасно понимала, что меня ей обмануть не удалось, а я продолжая играть «джентльмена», старательно делал вид, что меня совершенно не интересует что там у неё под халатиком.
– Да ничего такого, – ответила она наконец. – Обычные мужски тёрки. Я сам разберусь!
«Ну да, – подумалось мне, – ты сильная и независимая!»
– А поконкретнее, – совершенно серьёзно, стараясь не улыбаться спросил я. – Ты же понимаешь, я здесь новичок, порядков местных не знаю. А ведь мне ещё учиться…
– Да там всё сложно, – девушка вздохнула с какой-то глубинной тоской. – Понимаете, большинство учеников первого курса находятся здесь с начала лета. Сдавали экзамены, проходили тестирование и прочее. А я приехал только пару недель назад, поступив заочно. Но компании уже сложились, вот я и не вписался.
– Так что? Даже в этом супер-аристократическом колледже, есть свои хулиганы? Мне казалось, что элита должна на цыпочках друг перед другом ходить и постоянно расшаркиваться, боясь уронить честь рода.
– А вы, что? Из простонародья? – она заинтересованно посмотрела на меня.
– С определённой стороны можно и так сказать, – я откинулся на спинку стула, задумавшись над тем, стоит ли скрывать то, кем мне приходится старый хрыч, или всё же не стоит светить подобное сомнительное родство. С одной стороны, старик всё же мог принести мне определённые преференции. А с другой – так не хотелось связывать себя с его именем, пусть даже когда-нибудь правда всё равно всплывёт на поверхность. Так что я решил эту информации пока придержать, а дальше посмотрим. 
– Из религиозного сословия, а официально от рода Федосеевых. Слышали о таком?
– Конечно слышал, – утвердительно кивнула рыжая и как-то погрустнела. – Здесь всякого народа хватает. Кто-то следует правилам, а кто-то нет. Конечно честь рода стараются не задевать, но вы же, наверное, знаете, что то, что происходит в колледжах не принято переносить в большую жизнь.
– В смысле, – вот этого я уже не понимал. – То есть, если здесь кого-то постоянно чмырить, то в будущем это никак не скажется?
– Фактически да, – обрусевшая француженка вздохнула и, уперев руки в край кровати, протащила свою попу по одеялу, так, чтобы откинуться спиной на стену. – Огромный позор в большой политике мстить за то, что происходило в юности. Вы, кстати, знаете, что нынешний Канцлер и его Старший Советник во время учёбы были как кошка с собакой? Но когда Леонид Матвеевич вошёл в должность, он первым делом приблизил к себе того, кто не давал ему жизни в Колледже. И так чуть ли не повсеместно.
– А может быть тут работает принцип: «Держи друзей близко, а врагов ещё ближе?»
– Нет… – улыбнулась она. – Деловые качества и ничего больше. Они кстати, уже сосватали друг за друга своих наследников. Просто для высшей среды, колледжи это, это как… ну как орёл, выталкивает своего птенца из гнезда, чтобы тот научился летать. Есть те, кто ломается в этой среде, а есть и те, кто, взлетев – парит.
– Странно как-то, – удивился я, – неужели какой-нибудь отец, да ещё с такими возможностями, будет терпеть, что его ребёнка обижают какие-то хулиганы? Я бы…
– А что вы бы? – рыжая удивлённо вскинула бровь. – Устроили родовую войну? Ну да бывали такие случаи, ничем хорошим для инициаторов они не заканчивались. Имперская Канцелярия не дремлет. Если бы вы хотели вырастить своего ребёнка в тепличной среде, так чтобы его никто не обижал – так зачем отдавали его в Имперский Колледж?
– Всё рано не понимаю, – я действительно путался в этой логике, потому как привык к тому, что малейшее публично, аристократия ведёт себя совершенно не так лояльно.
– Это в вас говорит отсутствие опыта. Позже вам всё станет ясно, – девушка соскользнула со своей кровати и подошла к окну. – А вам кстати говорили, что на время обучения, мы все равны и в равной мере дети самого Императора. И только он несёт за нас всю полноту ответственности.
– Нет.
– Слава Деве Марии. Не верьте в это. Есть куда как ровнее нас, но по принятым тут правилам, всё довольно просто. «Мы», – она подчеркнула это слово, – мужчины, должны помнить только, что нельзя убивать без очень веских причин вне дуэли, а также насиловать. Вот и всё. В остальном мы свободны падать из гнезда так, как нам нравится.
– А не «мы»? – задал я очередной вопрос, и «сосед» на какое-то время зависла, глядя в окно на какую-то точку во дворе.
– У девушек свои, куда как более жёсткие правила, –  ответила наконец она, словно бы и не мне.
– Понятно, – я встал и подойдя к рыжей, проследив за ей взглядом.
Там рядом с фонтаном, установленным между женским и мужским общежитиями тусовалась группа парней и несколько девчонок, среди которых я узнал и дочь Федосеева. Они что-то пили и весело смеялись, а моя соседка смотрела на эту компанию, словно хомяк на поймавшего его удава.
 – Они? – спросил я, видя, как высокий плечистый парень положил руку на задницу Федосеевой младшей, а та в свою очередь взвизгов, заскандалила ему пощёчину.
Парня это ничуть не смутило, и он продолжил своей лапищей мацать нижнее полушарие девушки. Она попыталась вырваться, что-то возмущённо ему говоря, а её подружка достала ПМК, но её запястье тут же перехватила какая-то блондинка и что-то зашептала на ухо.
– Ну да. А что это меняет, – грустно сказала рыжая, которая, похоже, не знала моих поднадзорных в лицо. – Там заправляет четвёрка. Фактически они местные неофициальные короли. А пойдёшь жаловаться – так и на дуэль вызвать могут. А там и убить, на вполне законных основаниях, якобы отстаивая свою честь. 
– А кто он? – я открыл окно.
– Сын барона Ромушева…
– Лаборатория Ромушева? Эм-ай – технологии?
– Его самого. Против него у… Эй вы что делаете! – закричала она, но я уже выпрыгнул в окно.
Странные здесь правила, странный маленький, замкнутый мир странных маленьких аристократов. А я ведь действительно думал, что здесь школа чуть ли не бальных танцев. С поклонами и книксенами по поводу и без. Получается, что не зря Федосеев просил «присмотреть» за его девочками. Да и соседка хоть и со своими тараканами, а всё равно обижать её не стоило.
Подойдя к фонтану, я грубо оттолкнул преграждающего мне дорогу парня, и, не миндальничая, снял руку Ромушева с задницы Федосеевой. Светленькая, Юля, кажется, уставилась на меня, словно на привидение, а потом, видимо узнав, взвизгнув, вырвала руку у держащей её девушки и спряталась у меня за спиной. 
– Что за? – воскликнул парень, силясь вырваться из моего захвата. – Ты ещё кто такой?
– Пойдём ка поговорим, – отпустив руку, я перехватил его за шиворот и потянул прочь от фонтана, за женское общежитие.
Возможно, парень ещё мог бы немного побрыкаться, но я сегодня был не в настроении. Все эти приключения, начиная с вокзала, потом непонятный сосед и как вишенка на торте урод, нагло лапающий моих подопечных на глазах у всех, довели меня до точки, так что церемониться я не собирался. А потому быстрым движением ткнул его под печень большим пальцем, а после выхватил из мгновенно ослабевшей руки ПМК, который успел достать охальник. После этого обмякшего сынка Ромушева можно было тягать как мешок картошки.
Его компания потянулась за нами, оставив федосеевскую дочку с подругой около фонтана, словно позабытые игрушки. Кое-кто достал ПМК, видимо на всякий случай, остальные не посчитали нужным, однако, и те, и другие, пока что только с интересом наблюдали за происходящим.
Тягать парня на окраину кампуса я не стал. Далековато, да и бесполезно. Если внушение не пройдёт здесь, то и лишние пару километра которые я протащу его до окраины студенческого городка – дела не сделают. Так что ограничился задником девчачьей общаги об который и приложил спиной парня, нисколько не переживая за последствия. Если уж у этих аристократов заведено, что всё что здесь творится не выходит за пределы Ильинского, то действительно следовало сдерживаться только от непосредственно убийства молодого дегенерата.
К тому же если он действительно Ауктор, ничего с ним не случится, даже несмотря на то, что маги гораздо хлипче воинов. Строение ощутимо содрогнулось, но Ромушев оказался крепким парнем, да и подтвердил своё четвёртый уровень, быстро оправившись от слабости вызванной моим ударом, и даже сумел без ПМК скастовать что-то из защитной вязи.
– Парни вы побыстрее, а то после такого Дарья Иванна в гости пожаловать может, – прокомментировал кто-то из группы поддержки, оглядываясь на общежитие и на неглубокую вмятину, которую я оставил телом молодого графа.
Судя по серому цвету вставок на их пиджаках, все присутствующие были первогодками. Похоже, то ли Ромушев на самом деле не был авторитетом в этой компании, толи в среде аристократов вообще всем было на всех плевать. Из разряда, пришёл крутой парень, навалял бывшему крутому – ну, да и ладно.
Я ещё раз приложил юного баронета о стену, так что на этот раз он охнул, а из окон начали выглядывать заинтересованные и немного встревоженные мордашки первокурсниц.
– Ты кто… су…. – прохрипел он.
– Кузьма Ефимов. Запомни.
– Уж поверь… – он что-то ещё хотел сказать, но я перебил его.
– Девчонку, которую ты лапал – забудь. Даже не смотри в её сторону. Понял?
– Пшёл ты… – здание содрогнулось в третий раз.
– Дарьяновна идёт! – крикнул кто-то.
– И её подругу – то же не трогай, – я всё ещё не отпускал парня, хотя народ вокруг нас брызнул в разные стороны.
– И ещё. У меня есть сосед по комнате. Француз. Зовут Андре. Ле Жак. Так вот, если я ещё раз узнаю, что ты педр… картонная к пареньку домогался…
– Пусти скотина!
– Ты меня понял?
– Да! – выкрикнул он, извиваясь всем телом, не в силах вырваться из моего захвата.
Вокруг нас уже давно никого не было. Народ разбежался, в общем то следовало уходить и нам, вот только я не был уверен, что парень меня правильно понял, однако времени на выяснение данного факта уже не оставалось.
Схватив свою жертву покрепче, я чуть подсел и подпрыгнул, успев, пролетая мимо одного из окон на седьмом этаже, подмигнуть столпившимся там девчонкам. Не знаю – увидели ли они меня или нет, но настроение слегка поднялось. Не монах же я всё-таки. Надо будет провентилировать вопрос о «погулять под луной», раз уж тут позволяют себе различные вольности.
Залетев на плоскую крышу, я сразу же отшвырнул от себя вырывающегося парня и аккуратно выглянул за бортик. Тяжёлое, разъярённое сипение за спиной, подсказало, что тот довольно быстро поднялся на ноги и приближается ко мне. Однако, на удивление, атаковать баронет не стал. Я даже удивился, когда он, хрипло дыша, упал на колени рядом со мной и выглянул за ограждение.
– Ты напал неожиданно, – тихо прохрипел он, в то время как мы наблюдали за фигуркой толстой пожилой женщины вперевалочку неспешно огибавшей угол. – Я был не готов к атаке со спины.
– Добро пожаловать в реальный мир, – безразлично ответил я, глядя как она всплеснула руками, увидев след в стене от спины Ромушева. – Разбитые розовые очки и детские мечты к возврату и обмену не принимаются. 
– Если бы не подлый удар в печень, я б тебе навалял! – к баронету возвращалась уверенность в себе. – Отдай мой компилятор!
– Если бы да кабы, во рту росли б грибы, – я проигнорировал требование, продолжая разглядывать женщину. – И почему все так боятся эту Дарью Ивановну? Обычная бабка, вон по деревням их тысячи. 
– Да не боятся её, – отмахнулся парень. – Попадаться не хотят. Расстраивать жалко, человек хороший, а главное пугало тут это Ольга Васильевна – её начальница.
– Даже так, – меньше всего у детишек аристократов я ожидал подобной щепетильности по отношению к не одарённой пожилой женщине.
– Эй, ты слышал, что я сказал? Верни…
– Да мне пох… – я выдохнул, повернувшись и глядя прямо в глаза. – До тебя-то самого месседж дошёл? Или повторить?
– Борзый ты не по статусу, – фыркнул наследник информационно-магической империи. – Короче так, Ефимов. Не знаю кто ты и откуда, но я тебя на дуэль вызываю. На офицалочку, по крайним правилам. И поверь мне – живым ты с арены не уйдёшь.
– Слушай, вот скажи, и что мне помешает прямо сейчас тебя грохнуть?
– Я! – мы обернулись и уставились на разъярённую и красивую в своём гневе Марину, которая стояла у нас за спинами, расставив ноги на ширину плеч и уперев кулачки в бёдра.
И как подкралась только!
– Марин… ты здесь откуда? – удивлённо спросил я. – А мы вот здесь плюшками балуемся…
– Я тебе дам плюшки! Я тебе Кузьма такие плюшки устрою! В первый же день меня позоришь! 
– Это что ещё за цыпа… – баронет, похоже, так и не понял полученного урока.
– А ты я так понимаю Ромушев? – глаза девушки вдруг блеснули золотом, чего раньше я за ней не замечал. – Значит так! Ты свой вызов кинул – я его подтверждаю. Дуэль состоится завтра. А сейчас, чтобы через пол секунды тебя на этой крыше не было! Кузьма, отдай ему ПМК. 
– Понял, госпожа учительница! – рявкнул парень, разом вытянувшись в струнку. – Благодарю! Уже ушёл.
– И не через общагу, – предупредила его Маринка, сверля меня сердитым взглядом золотых глаз. – У тебя атрибут воздух, так что прыгай с крыши. И не перед Дарьей Ивановной, а то совсем замучаете бедную женщину.
– Будет сделано госпожа воспитательница! – Ромушев поклонился и, взяв быстрый разбег, сиганул в сторону мужского общежития, на лету нажимая на какую-то пиктограмму на экране возвращённого мной устройства. 
И вместо того, чтобы стремительным домкратом рухнуть на землю, вдруг раскинув руки, лёг на воздух, начав планировать, словно какой-нибудь орёл. 
– А ты… ты! – подождав пока воздухоплаватель скроется за зданием, девушка посмотрела на меня, а затем вдруг села рядом и разревелась. – Дурак. Какой же ты дурак Кузя.
– Марин, ты чего?
Какое-то время она не могла говорить, только плакала, а затем и вовсе уткнулась лицом мне в плечо, всхлипывая и заливая слезами футболку. Затем глубоко вздохнула и отстранилась. Глаза у неё уже были обычного серого цвета.
– Что случилось-то? – переспросил я, не понимая причины подобных эмоций.
– Я ж тебя, дурака, спасать бросилась. Как увидела, что ты из окна выпрыгнул и к этой компании направился… – она снова всхлипнула. – Ты с кем идиота кусок связался? Это же сын барона Ромушева! Мало того что он тебя в бараний рог свернёт! Он ещё и жених Катин. Думаешь, почему я сама не вмешалась? А этим засранкам я всё же устрою сладкую жизнь. Дуры малолетние, всё мало им приключений!
– Тише, тише, – я похлопал её по плечу. – Ты чего? Невеста, не жена. Это не повод её за задницу при всём честном народе лапать. 
– Дурак, – ещё раз расстроенно выдохнула она. – Он же тебе дуэль объявил. Официальную и по крайним правилам. Он Ауктор и очень сильный маг, понимаешь, а ты всего Есаул, да и то «дикарь»!
– Слажу как-нибудь! – я успокаивающе погладил её по плечу. – А то, что я воин «тройка», так это не повод бегать от всяких уродов. 
– Ты – мой первый ученик, голова твоя дубовая. Да к тому же к нашему роду отношение имеешь…
– Есть такое дело.
– Да что ты заладил! – взорвалась она. – Я же видела, что ты сделал! Ты хороший, честный мальчик, я не хочу, чтобы ты просто так погиб на глупой дуэли! Это даже не дуэль, а убийство будет!
– Марин. Ты лучше скажи, как вдруг на крыше оказалась? – видя состояние девушки, я постарался перевести тему.
– Слевитировала, – ответила она, вставая и отряхивая юбку. – Я же теперь официально учительница в этом колледже. Пока я нахожусь на его территории, я много чего могу.
– И светящиеся глаза это…
– Это побочный эффект, – отмахнулась девушка, вытирая дорожки слёз и доставая из кармана маленькую косметичку. – Это же не моя сила, а ректора, я её просто заимствую, как и другие учителя. Ведь с вами лоботрясами по-другому нельзя. Вы по-другому не понимаете.
– А кто тут главный?
– Герцог Сафронов. Аватара аспекта Метамагии. Правда он здесь редко появляется, но позволяет нам пользоваться частичкой его силы.
– И что вы все как седьмой уровень? – удивился я.
– Нет. Ну что ты такое говоришь? Учителя колледжей всего лишь имеют некоторые дополнительные возможности, даруемые на время их работы. Да и вообще – о чём ты думаешь! Нам нужно срочно извиниться. Я немедленно свяжусь с Александром Павловичем, и мы постараемся уладить этот инцидент.
– Да с чего бы это вдруг, – нахмурился я. – И разве дела студентов не остаются в пределах колледжа?
– Кузя, – Марина снова была готова расплакаться, – да кто ж тебе такую романтическую чушь рассказал? Нет конечно! Да и какая разница – если завтра тебя просто убьют!
– Так, стоп, – мне всё это откровенно надоело. – Извиняться мы не будем.
Юная учительница застыла столбом, выронив косметичку. Та, ударившись об плитку, которой была покрыта крыша хрустнула и развалилась, рассыпав содержимое.
– Марина, – встав на ноги я взял её за плечи. – Да послушай ты меня. Вот скажи, этот Ромушев имел право лапать Катю, словно девицу с пониженной социальной ответственностью?
– Нет, – всхлипнула она. – Он конечно, Катенькин жених, но договора ещё не было, пока всё в стадии обсуждения. Да и даже если бы был, это просто хамство. 
– Вот. А Александр Павлович просил меня присматривать за дочкой, – я как мог ободряюще улыбнулся. – Значит всё будет хорошо.
– Ох, Кузя, Кузя. Ничего то ты ещё в этой жизни не понимаешь, – выдохнула Марина, отстраняясь, посмотрела на свою разбитую косметичку и, отвернувшись, пошла, медленно переставляя ноги к надстройке с лестницей.
Я же остался стоять на крыше, чувствуя, как у меня начинает болеть голова от всего происходящего. Никогда бы не подумал, что у меня вдруг возникнет навязчивое желание послать всех на три буквы и заявить – что вот я вот такой красивый, никто иной как наследник самого старого хрыча. Показать какой я уже сильный и тем самым встряхнуть всё это аристократическое болото. Может быть, завтра просто взять и аннигилировать на хрен этого дуэлянта любителя. А если за него встрянет папочка – и его тоже?