Василиса, да ты влипла!

Глава 4

Оказывается не только я, не отрываясь, смотрела на них, но и они на меня. Даже заметив пристальное внимание царской семьи, я не перестала глазеть на них, меня словно околдовали или загипнотизировали. Я понимала, что веду себя неприлично, но ничего не могла с собой поделать.

Во главе стола сидел царь Никифор, одет он сегодня празднично, интересно он всегда так наряжается к обеду или сегодня какой-то день особенный? Но сейчас не об этом, его наряд был великолепен, хотя мне, привыкшей видеть мужчин в джинсах, рубашках и даже спортивках, такой наряд не показался мужественным. А наоборот, было в нем что-то не брутальное. Ну, да ладно, не мне устраивать здесь «модный приговор». Так что там с одеждой-то? Я порылась в голове, старательно выискивая свою презентацию, которую делала на первом курсе универа, когда мы изучали историю России, раздел Древняя Русь. Мне тогда как раз попалась тема «Верхняя одежда царской семьи», я еще подумала, вот всем темы интересные попались, а мне фигня какая-то. Кому интересно, во что там цари облачались? Но сейчас мне это пригодилось, и я даже была рада, что могу блеснуть знаниями, не такая уж я безнадежная тупица. Вернемся к нашим баранам, то есть царям и царицам. Царь был одет в платно, выполненное из аксамита золотистого цвета, с тафтяной подкладкой и атласной опушкой, по краям и разрезам оно было обшито жемчужным кружевом. А под всем этим великолепием находился  царский становой кафтан. Сверху на плато ему надели круглый, довольно широкий воротник бармы, который был расшит жемчугом и розоцветными каменьями. И куда так разоделся? А главное, вон скольких людей напряг, чтобы так принарядиться, вряд ли бы он сам удосужился напялить на себя все эти слои одежды. На голове я ожидала увидеть шапку Мономаха, но не увидела, он был без головного убора. Нет, ну а что? Я же в сказку попала, так должна увидеть весь этот царский шарм и размах. И вообще, где тут скипетр и держава? Если повезет, то может он даст подержать их в руках и даже сфотографироваться. Эх, Васька, мечтать не вредно. Разглядев царя, я переключилась на его жену. Царица была одета так же великолепно, как ее муж. На ней было красное платье, оно же нижнее, но на самом деле оно белое, а красное, потому что от слова красивое. Затем шелковое верхнее платье глубокого голубого цвета, точь-в-точь, как небо в ясный день, оплечье из жемчуга, поручи из кружевного полотна. А вот что было у нее на голове, как бы я не старалась, вспомнить не смогла. По головным уборам у меня познаний полный ноль. На двух других людей, стоящих позади царской семьи я не стала обращать внимания, по крайней мере, сейчас они не так важны. А где же дети? У них что, нет детей? Я повертела головой в поисках маленьких человечков, но никого не увидела. А! Им, наверное, нельзя сюда, они скорее всего в детской. Мысли скакали словно зайцы в поле и не могли найти подходящий куст для остановки. От «остановки Дети», они молниеносно перескочили к «остановке Внешность».

Вот смотрю я на этого Никифора и жену его, Анастасию, и не могу понять, кого же они мне напоминают? Волосы женщины спрятаны под головной убор, да так искусно, что ни одна волосинка не выбивается, поэтому и не понятно какого они цвета. А вот ее глаза… Большие, миндалевидной формы, медового цвета в обрамлении пушистых ресниц выглядели маняще, а пухлые губы, покрытые то ли красной помадой, то ли от природы наделенные таким сочным цветом, притягивали взгляд. Была бы парнем, непременно захотела бы их поцеловать, правда потом висела бы на центральной площади и кормила ворон, но оно бы того стоило. Царь чем-то походил на свою жену, они были словно брат и сестра, а не супруги. На его худощаво-скуластом лице четко выделялись два темно-карих глаза, и было в них что-то жесткое и колкое, при взгляде в них, страх обуял всю душу, словно взгляд этот не из нашего мира. Помимо глаз внимание привлекала черная борода, но была она не длинная, как у попов или бояр, а спускалась чуть ниже подбородка, не закрывая шею. А царь-то тот еще модник. Наши пацаны, которые регулярно стригутся в различных барбершопах, сейчас бы локти кусали от зависти, а тут поди и знать не знают, что такое барбершоп, а такое великолепие выстригли. Вот ведь растут у здешних цирюльников руки откуда надо.

- Доченька, Василисушка! – первой нарушила молчание царица, и бросилась ко мне. Ой-ёй, и что мне теперь делать от такого радушия? Еще никто до этого момента не обращался ко мне так ласково. Еще немного и меня пробьет сентиментальная слеза.

- Это что, они всех так приветствуют? – прошептала я Тилли, уж очень неожиданным оказалось приветствие. Но белка проигнорировала мой вопрос, вот зараза хвостатая. Покажу еще ей, как бросать меня в чрезвычайных ситуациях.

Я стояла и тупо таращилась себе под ноги, разглядывая, какие же красивые у меня кеды. А что я еще могла сделать? «Здравствуй, матушка! Это я, Василисушка?» - вот это бре-е-ед, самой смешно от этого. Уж лучше помолчу, посмотрю, что там дальше будет. Добежать до меня царица не успела. Потому что ее остановил зычный голос Никифора.

- Анастасия Потаповна, куда же вы? Напугаете бедную девочку своей порывистостью, прошу Вас, милейшая моя жена, угомонитесь. Дайте бедняжке освоиться. Вы ее могли напугать.

«Вот. Это. Да-а-а», - мне сразу захотелось почесать голову и протянуть эти три слова вслух. Потому что слышать такие речи было очень не привычно. Вот как это у нас делается? «Настька, стой дура! Куда прешь? Видишь, девчонка в шоке, а ты мельтешишь тут», - вот так бы это у нас звучало, без всяких «вы» и «милейшая», да еще и по отчеству к ней обращается. Вот надо же. Мое непристойное воображение сразу же нарисовало картину, где муж и жена лежат в постели, готовясь к ночи любви, и тут он такой говорит – милейшая, не соизволите ли я вам, вст… кхм-кхм, я подавила слегка истеричный смешок. Вышло плохо. Тилли наступила мне на ногу, от чего захотелось завыть, вот подушка шерстяная! Я просверлила ее взглядом, но на нее как всегда не подействовало. Мартышка равнодушная, то есть белка.



Отредактировано: 08.03.2023