Ватрушка для Тимохи

Пролог

— Подумай, — посоветовал полковник Новак. — Специально не стал вызывать тебя в кабинет, решил заранее словом перемолвиться. Это не сброс балласта, новый отряд формируют из компетентных сотрудников с идеальной биографией. Собирают с миру по нитке. Только оборотни, только офицеры. Альфы. Предпочтительно — холостяки. Командиром поставят Светозара из Лисогорского ОМОНа.

— Я его знаю, — оторвался от курицы подполковник Розальский. — Нормальный волк, хозяйственный, своих в обиду не дает. Но подумать надо, — он повернулся к Мохито, продолжил: — Наркоконтроль давным-давно присматривается к здешним медвежьим поселениям. Сам знаешь, есть сигналы, что не только разрешенную законом медовуху там по бутылкам разливают.

Мохито кивнул — знал. И — отчасти — поэтому плохо ладил с сородичами. Медвежья община не считала сбыт аконита или волчьих ягод серьезным грехом: хотят лисы и волки травиться — их дело. Горожане не осуждали сельских жителей, производивших ядреную медовуху, некоторые торговали разнообразной продукцией, некоторые делали вид, что ничего подобного не существует. Но все, как один, сторонились сотрудников правоохранительных органов. У кого-то родич на одном хуторе, у кого-то свояк на другом... лучше не болтать лишнего, чтобы не подставить.

— Будут рейды. Для того отряд и создают. Волкам-то все равно, а ты потеряешь шанс медведицу сосватать, если какая-то приглянется.

— Этого шанса никогда не было, — отмахнулся Мохито. — Меня всемером в переулке отдубасят, если я к кому-то из пещерниц попробую подойти. О чем еще подумать?

— А тогда больше и не о чем, наверное, — пожал плечами Анджей.

— Если не сработаешься с сослуживцами или рассоришься с начальством, я тебя назад возьму, — пообещал Деметриуш. — Не за море переезжать придется, пять автобусных остановок. Соберешь авоськи и вернешься в общагу. Никаких проблем.

— Я подам заявление.

— Мохито! — оглушительно завопил Йонаш, заглянувший в кафетерий. — У Катарины зуб прорезался!

— Счастье-то какое, — пробормотал Деметриуш. — Шольт всему отряду этим зубом мозги вынес. Как в первый раз.

— Вероятно, Йошу нянчил, не приходя в сознание, а теперь спохватился, очнулся. Говорят, брошюрки для молодых родителей читает, — усмехнулся Анджей.

Йонаш швырнул рюкзак возле стола, с грохотом подтащил пластиковый стул, помахал Снежке, уселся, затрещал:

— Папа ночью собирался «Скорую» вызывать, думал, что врач ошибся и это простуда. Ханна сказала: «Подождем до утра». Катя заснула, а утром зуб! Папа говорит — я был беспроблемный. А с Катей все не так.

Мохито почувствовал, как молоко, которым он неосторожно запил речь Йоши, встало поперек горла. Беспроблемный? Наверное, у Шольта что-то с памятью случилось после женитьбы. Провалы образовались.

— Папа говорит — сегодня устроим зубную вечеринку. Дядя Анджей, дядя Деметриуш, вы придете?

— Куча дел.

— Очень много дел!

Завершающее: «Не получится» полковник и подполковник произнесли хором.

— А ты?

Йонаш уставился на него умоляющим взглядом. Мохито кивнул, подавляя желание сослаться на занятость. Посиделки в очередной раз заставят почувствовать себя лишним. Чужаком, которому нет места у семейного очага. И, в то же время, хотелось с кем-то обсудить возможный переход в другой отряд, а друзей, кроме Шольта, он не нажил.

— Хорошо! — Йонаш искренне обрадовался. — Я скажу Ханне. Попросить, чтобы она испекла тебе шарлотку?

— Ни в коем случае! Пусть Катарину нянчит. Куплю торт, чтобы не с пустыми руками.

В списке дел, которые надо было сделать до вечера, появился новый пункт — купить открытку-конверт с более-менее подходящей надписью и вложить в нее купюру. Интересно, есть ли открытки: «С первым зубом»?

— Мохито! — Окрик раздался из открывшейся двери. — К майору! План разминирования полигона утверждают.

Мохито встал из-за стола, попрощался и отправился в часть. По пути он чувствовал, как отступает напряжение, сковывавшее тело — расплата за визит в кафетерий Ханны, на территорию счастливого семейства. Он запрещал себе злиться, но это не очень хорошо получалось. Ханна разбила его маленькую стаю, сманила Шольта и Йошу, привязала к себе пирожками, а теперь и крошечной висицей Катариной. Мохито чувствовал себя обкраденным и ненужным. Первое Изгнание Демона Снопа — сразу после свадьбы Шольта и Ханны — он встретил в непривычном одиночестве, еще не понимая, что это навсегда. Поначалу ему казалось, что все вот-вот вернется на круги своя: Йоша прибежит из школы, затараторит, жалуясь на учителей и одноклассников, Шольт загрохочет кастрюлями, проведет инспекцию холодильника, тайком выльет суп. Шли дни, со скрипом проворачивалось колесо года, промелькнул День Сева, за ним Зажинки, неумолимо подступило Сретение, а через осенний праздник — снова Рождество и Изгнание.

Одиночество стало невыносимым и необходимым одновременно — соседи по общаге начали раздражать до зубовного скрежета, хотя встречи происходили только на лестничной площадке. Мохито чувствовал, что завяз в паутине ревности и лицемерия. Он ждал редких ночевок Йоши, исправно дарил подарки ему и Катарине, поздравлял Шольта и Ханну со всеми праздниками. И, каждый раз, после вечера в гостях, давал себе слово уехать в столицу, перестать подбирать крошки чужого счастья.

Перевод в другой отряд давал возможность разорвать замкнутый круг. Не лишаться встреч с Йонашем, к которому Мохито привязался, как к сыну. И, в то же время, переменить обстановку, сдвинуться с места, не теряя наработанных служебных связей. Как будто Камул озаботился его проблемами и надоумил министра создать новый отряд ради блага одного-единственного медведя.

К вечеру на телефон пришло целых шесть сообщений от Шольта. Бестолковый волк писал обрывками, словно не мог осилить длинный абзац.

«Йоша сказал что ты будешь».

«Я тебе забыл написать».

«Не спал укачивал».

«Мне кажется у Йоши сразу все зубы были».

«Купил шампанское».