Вечная история

Глава 5

На следующее утро Рони долго прихорашивалась перед выходом из дома. Ей хотелось выглядеть по-особому. Не просто хорошо, а удивительно хорошо.
Ведь когда девушка становится женщиной, меняется не только она сама, весь мир открывается для нее по-новому. Рони не знала, откуда бралась такая уверенность и каким образом должен открыться ничего не подозревавший об изменениях в её жизни мир, но бросив на себя последний оценивающий взгляд в зеркало, решила, что откроется. И осталась довольна собой – в зеркале и без него.
Если бы Линда Таймер не увлеклась чтением нового рецепта в журнале по домоводству, то наверняка заподозрила бы неладное, заметив, каким взглядом посмотрела на нее дочь, прежде чем схватить тост и исчезнуть за дверью. Изучающим он был, словно Рони впервые увидела свою мать. Взгляд не дочери, но молоденькой женщины, примеряющей свой новый статус, сравнивая себя с другой.
Выйдя на улицу, Рони осматривалась, будто впервые попала в город. Серьезных перемен вокруг она не заметила, но это её нисколько не огорчило.
На душе было легко и безмятежно, а еще появилось чувство наполненности, словно в головоломке под названием Рони Таймер не хватало одного последнего кусочка, и он, наконец, нашелся и встал на место, завершив картинку.
То, что мир все-таки изменился, она решила чуть позже – в нем оказалось много взрослых. Вернее, Рони обращала на них больше внимания. Выискивала быстрым взглядом женщин и невольно задавалась вопросом, а было ли им когда-нибудь так же хорошо, как ей вчера?
Иногда из-за случайной ветки широкого куста или от толчка неуклюжего прохожего в душе оживал легкий страх – не поспешила ли она, не сделала ошибку? Но, быстро появляясь, сомнения тут же исчезали, оставляя Рони для наблюдений за миром и приятных размышлений.
Среди девчонок разговоры о сексе случались часто. Сначала все делились теорией и пересказывали чужие впечатления, потом среди болтавших становилось все больше тех, кто говорил не понаслышке. Но на переменах, в коридорах, в укромных углах школьного сада тема не теряла популярности. Особенно любила просвещать на интимные темы Дейзи. И в своем стремлении выглядеть опытной и избалованной хорошими партнерами она часто бывала очень откровенной. Вспоминая свой первый раз, девчонки говорили о боли, испытанном смущении, порой даже стыде. Все соглашались, что молодые парни не знают ни самих себя, ни как доставить удовольствие партнерше, и с ровесниками лучше вообще не связываться. «Только с Филом, моим третьим парнем, я почувствовала себя по-настоящему женщиной, – хвалилась Дейзи, – а Филу уже двадцать один. Опыт – это очень важно».
Рони поморщилась. Вчера она не испытывала неловкости, зато теперь, утром, вспоминая подругу, ей стало неловко за Ре, рассуждавшую о близости, будто о занятиях спортом. Разве эти слова и высказывания других девчонок имеют что-то общее со случившимся между Рони и Бригом?
Или Таймер просто очень повезло в ее первый раз?
Почему-то думалось, что по-другому и не могло случиться. Все произошло, как должно было – как записано в ее истории. Вчера, по-новому познавая свое тело, Рони учила прекрасный танец и, услышав лишь первые звуки, поверила в то, что мелодия будет долгой и красивой. Девушку до сих пор переполняли эмоции, хотелось улыбаться случайным прохожим и делиться с ними прекрасным настроением. Она непременно похвастается Дейзи! Ведь у Рони появилось преимущество перед уверенной в себе и опытной подругой.

Тест по тригонометрии Малышка Таймер написала легко и с подозрительной безмятежностью на лице, за что получила несколько быстрых взглядов учителя и предложение выйти на воздух. Но после первого урока волшебное приподнятое настроение начало неостановимо портиться.
Бесконечными и нудными показались все предметы. На большой перемене выяснилось, что Дейзи уехала. И не просто укатила вчера на «Кадиллаке» из колледжа, а исчезла из города вслед за отцом-дипломатом, на неизвестное время и в одну из стран, что невпопад называли её подружки. Укатила, даже не предупредив Рони! Не оставив ей ни адреса, ни телефона для связи.
Конечно, в их дружбе заинтересованной стороной выступала Таймер, и это ей будет не хватать бойкой красавицы с готовыми на все случаи жизни советами. Но узнать, что от нее так легко отказались, было больно и неприятно. Обида на Ре распахнула двери сомнениям в Бриге. Ведь если так легко бросают подруги, почему бы не парень, получивший то, что хотел?
Рони цеплялась за утренние настроение, но ее все больше охватывал страх. Из новорожденной прекрасной женщины она стремительно превратилась в наивную дурочку. Стала безмозглой курицей и озабоченной мартовской кошкой, почти убедила себя, что Бриг не появится ни сегодня, ни завтра, ни в ближайшие дни, но при этом выглядывала его около колледжа. Напрасно.
Когда наступило время идти домой, мир вокруг успел потускнеть и стать равнодушным, Таймер плыла по нему в лодочке под названием «разочарование», чувствуя себя бесконечно несчастной. Каждый шаг давался с трудом, свинцовые мысли тянули в бездну жалости к себе, пока где-то на половине пути не догнал сначала тихий, потом все более настойчивый свист. Легкий. Знакомый!
Осторожно выплывая из Марианской впадины грусти, Рони обернулась и увидела Брига. Щелчок невидимой кнопки... И в блистающем мире задыхавшаяся от счастья девушка бежала к светловолосому парню, споткнулась, неуверенно застыла в шаге от него, не решаясь приблизиться.
– И... – Бриг распахнул объятья.
Оставив все сомнения на сером тротуаре, Рони прыгнула и повисла у него на шее. Парень поймал ее и закружил, распугивая прохожих.
Как же здорово оказаться в его руках! Уютно. Уютнее даже, чем дома.
Может, Бриг и есть её дом?
– Я так рада тебя видеть, – выдохнула она, ища его губы и неловко утыкаясь в них носом.
Смех Брига был легким в ответ.
– Как ты себя чувствуешь, моя Солнечная девочка? – мягко спросил он, когда они шли, взявшись за руки, вдоль улицы.
– Очень хорошо, – ответила Рони, заливаясь краской и пряча глаза.
– Я соскучился. Но подойти ближе к школе побоялся, вдруг тебя бы встречали родители. Ты завтра вечером свободна?
– Нет, Бриг, – расстроилась Рони. – Я завтра ухожу на день рождения кота.
– Кого? – Он даже остановился, чтобы переспросить.
– Кота. Без шуток. Моя подруга Синти, ты знаешь, какая она...
– Странная, знаю.
– Ну да, странная. Её жизнь – это служение певцу Хортману, её кот носит имя Харти, она на самом деле отмечает его дни рождения. И пропустить я не смогу – Синти тут же проболтается моим родителям.
– Рони, ты променяешь меня на кота? А сколько человек собирается?
– Я не смогу, Бриг. Человек пятнадцать. Боюсь, родители узнают или что-то заподозрят.
Пора расцеплять руки. Расставаться. За поворотом – дом Таймеров, и лучше не рисковать, чтобы соседи не заметили вместе.
– Я буду ждать тебя у кафе. В шесть тридцать?
– Я не приду, Бриг.
Два шага в разные стороны, удаляясь. Но держат взгляды – невидимые нити, которые, оказывается, прочнее канатов.
– Ты такая красивая, Рони.
Смущенное:
– Спасибо.
Еще несколько шагов. Она бросает виновато:
– Я не приду.
Парень почти скрылся за углом.
– Я буду ждать! – прилетает его настойчивый голос.
– Не надо, – эхом возвращается неуверенный ее.
Опустевшая улица шелестит тонкими ветвями высоких деревьев, от скуки подслушивая за редкими прохожими.