Вечная симфония

Глава первая и единственная

Prophet!" said I, "thing of evil- prophet still, if bird or
devil!
By that Heaven that bends above us- by that God we both adore-
Tell this soul with sorrow laden if, within the distant Aidenn,
It shall clasp a sainted maiden whom the angels name Lenore-
Clasp a rare and radiant maiden whom the angels name Lenore."
Quoth the Raven, "Nevermore."

Пасмурный июльский день приближался к закату. Кроваво-красное солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, а потому в библиотеке поместья Фэйрхолл ярко горели свечи. На небольшом черном кожаном диванчике расположилась молодая пара. Невысокий джентльмен лет двадцати в черном халате держал в руках книгу, а девушка прилегла, положив голову к нему на колени. Ей было около двадцати, тоже невысокого роста, облачена в белую тунику, ее яркие расчесанные рыжие волосы отражали свет, исходивший от горящей свечи, аккуратный слегка вздернутый носик, небольшие мягкие щечки, карие глаза с ласковой внимательностью наблюдали за лицом мужчины, а небольшие губы были сложены в мягкой улыбке. На секунду молодой человек перевел взгляд от книги к своей подруге. Заметив ее ласковую улыбку, он отложил чтение и стал вглядываться в прекрасные глаза юной леди. Он положил одну руку ей на полуобнаженное плечо, а второй стал тихонечко бережливо приглаживать её слегка волнистые волосы. Его лицо выражало спокойствие и покорность, добродушная улыбка придавала мягкости его островатым слегка ассиметричным чертам лица. Его нельзя было назвать красивым, но у него была приятная северная внешность.

- Иви, - обратился он к девушке, - ты представляешь, какая это мука!

- Что же, Хью?

- Читать, заниматься работой, пока ты, такая красивая, такая маленькая и милая, лежишь здесь и преданно смотришь на меня. Я так хочу бросить все и просто обнять тебя! Позволишь?

- Конечно! – Иви присела и повернулась к Хью.

Они посмотрели друг другу в глаза, будто прощались навеки и не могли оторвать взгляд. Двое движимые неким незримым чувством, подвинулись друг к другу и крепко обнялись. Хью зарылся лицом в её волосы, а Иви крепко, всем телом прижалась к юноше.

- Мне очень хорошо с тобой, как ни с кем другим, - тихо прошептала девушка. - Я тебя очень люблю, и мне очень жаль, что завтра мне надо уехать в Лондон и оставить тебя здесь… Может, ты бы смог поехать со мной?

Хью медленно покачал головой. Он поглаживал спину Иви и тихо-тихо произнес:

- Я тебя люблю больше, чем ты могла бы себе представить! Ты - мой лучик света в этом темном мире, и без тебя мне в нем не выжить, ты – мой корабль в бушующем океане, но я не могу поехать с тобой, мне нужно закончить все дела здесь, разобраться с наследством и долгами моих почивших родителей, чтобы через месяц мы смогли жить вместе…

- Я не хочу тебя покидать, - промолвила Иви и незаметно для Хью вытерла слезинку с щеки.

- А я боюсь тебя потерять, - полушепотом промолвил юноша и крепче обнял девушку. - Обещай, что, когда я приеду к тебе через месяц, мы обязательно сходим в оперу, а я обещаю, что через два месяца мы отправимся в Париж.

- Обещаю!

Казалось, прошли десятки минут, прежде чем, пара наконец разомкнула свои объятья. Хью с пронзительной любовью смотрел на маленькую Иви и приглаживал её талию, а она держала его руку.

Эти минуты тишины, спокойствия, могли длиться вечность и никто бы из этих двоих не воспротивился, но время неумолимо, а потому Иви отпустила руку Хью и дошла до черного фортепиано в углу комнаты, подняла крышку, взяла нотную тетрадь, перехваченную алой лентой, и через секунду ее маленькие ручки порхали по клавишам инструмента, пробуждая на свет величайшие творения Баха. Хью сел рядом с ней и не отводил глаз от своей подруги, стараясь запечатлеть каждую секунду, каждое мановение руки, каждый поворот головы милой девушки. Как только мелодия кончилась, Иви радостно улыбнулась, посмотрела на Хью и заиграла новую, затем еще одну и еще, и вскоре она вместе с ним громко от души смеялась над всем вокруг, ведь жить – значит радоваться и любить.

***

Следующий день выдался теплым и ясным. С утра ярко светило солнце, погода располагала к прогулке. После завтрака Хью и Иви вышли во двор поместья, где их ждали оседланные лошади: светлая для Иви, а черная для Хью. Хью был неплохим наездником, а Иви обожала скакать по поля, когда ветер раздувает одежды и волосы, любила и неспешный лошадиный шаг. Она превосходно каталась.

- У нас с тобой есть несколько часов. Наш охотник обещал подстрелить птицу и приготовить ее по-королевски, чтобы ты не была голодна в дороге, - негромко сказал Хью.

- Спасибо тебе и твоим слугам, вы очень любезно принимаете меня, - с улыбкой ответила девушка.

Спустя несколько минут двое уже мчали на конях по проселочным английским дорогам, как часто они делали в теплые весенние и летние дни. Хью ехал чуть позади, внимательно оглядывая местность и выискивая кратчайший путь до моря.

Вокруг наездников сменялись леса и поля, небольшие зеленые цветущие кустарники, вековые сосны и дубы, чей возраст уходил за сотни, тысячи лет, степенно смотревшие за суетливой историей человечества. Наконец, они выехали на песочный пляж, протянувшийся неизмеримой полосой в несколько тысяч миль и таивший в глубине своих залежей остатки живших на Земле существ, покинувших этот мир миллионы лет тому назад, сохранившись до нашего времени лишь как каменные копии тех далеких видов, что обитали раньше на планете.

«Даже те величайшие создания остались в прошлом, а когда и мы останемся в нём?» - размышлял Хью, оглядывая бескрайний морской горизонт. Скоро и Хью исчезнет и будет смотреть, как пропадает людской род, и остаются лишь дикие звери, которые истребят друг друга в считанные дни и минуты…

Иви спешилась и подошла к воде, Хью последовал за ней. Синие слабые волны с белой пенкой медленно накатывали на желтый песок и отступали от побережья, накатывали и вновь отступали, создавая поистине завораживающее зрелище. В эти минуты, когда ветер едва щекочет шею, волны негромкими ударами бьют берег, вдалеке кричат одинокие чайки и голосят орланы, время останавливается, превращаясь в круговорот незабвенных секунд.