Вечно в движении

Semper in motu

    Сева был душой и мозгом компании.  Он умел всё – договориться о сносной работе, достать самогон, объяснить старосте безопасность и даже полезность приписок, запудрить мозги участковому, который раз в неделю приезжал проверять их житие. Сева позаботился о том, чтобы Настя, жена старосты, раз в неделю ездившая в район, привозила дополнение к их скудному рациону  – сыр, халву, финики. Перед праздниками Настя на свой вкус добавляла деликатесы: хамон, ананасы, хумус.
  - От тюрьмы да от сумы не зарекайся, - объясняла она своё покровительство ссыльным.  И для большей понятливости сыпала поговорками: «Закон, что дышло, как повернуло, так и вышло», «От судьбы не уйдёшь», «Всякому свой крест».
   - Да разве они душегубы или воры? Душегубов иначе наказывают. А эти – так, у кого язык длинный, а у кого ум короткий.
   Сева был самым образованным, до ссылки работал инженером-металлургом. И оригинально использовал накопленный опыт, перенося на людей то, что ранее относилось к металлам.
  - По мере работы в людях – точно так, как и в металлах – накапливается усталость и напряжение. Как снимают напряжение в металлах? – спрашивал он у своих товарищей. И сам отвечал:  -  Высокотемпературным отпуском. Главное  при этом – не ошибиться градусом, перегрев и недогрев одинаково опасны. Так же и мы должны – снимать излишнее напряжение градусом. Если просто весь день вкалывал – один градус, а если под дождём – градус нужно повышать.
   Севе никто не возражал.
   После рабочего дня они собирались в кухне дома, выделенного ссыльным для проживания, а в тёплую погоду – в беседке во дворе. Сева пристально осматривал двор, товарищей и,  подняв вверх палец для придания своим словам большей значимости, говорил учёную фразу:
   - По совокупности окружающих нас факторов, откореллированных нашим моральным и материальным состоянием, прихожу к выводу, что  сегодня  следует испить живительной влаги из источника номер четыре.
   И уходил  за бутылкой в тот дом, который в его мысленном списке был под номером четвёртым.
   И староста, и участковый были довольны организаторскими способностями Севы.
   - Он их всех, - рассказывал староста участковому,- во как держит!
  И сжимал увесистый кулак, символизировавший организаторские способности Севы.
  - Сам не напивается, и другим не даёт. Всё в меру. Вот что значит – с образованием человек.
   И вздыхал, вспоминая, что Сева здесь лишь до определённого приговором срока:
   - Без него сложно будет.
   Севе оставалось менее года из четырёх  лет ссылки без права пользования интернетом, определённых приговором.
   Пока Сева ходил за бутылкой, накрывали на стол. Запекали а микроволновке картошку, нарезали сало, огурцы, лук.  Чинно садились – Сева  научил товарищей придавать чинность подобным посиделкам – и начинали светскую беседу. Пока Димыч разливал по стаканам, Сева рассказывал.
  - Во Франции для уважаемых гостей готовят закуску, называемую Тартифлетом. Чтобы её приготовить, обжаривают на сковородке лук и чеснок, потом добавляют нарезанный кубиками бекон. Главное – не жалеть масла, чтобы лук купался в нём.  Отдельно отвариваем картошку и нарезаем ломтиками…
  Степенно чокались и  хватались за сало с картошкой. Сева продолжал с полным ртом:
  - Картошку высыпаем на сковородку и заливаем белым вином. Через минуту или две добавляем нарезанный сыр. Лучше всего Бри или Реблошон. В крайнем случае, пойдёт Камамбер…
   Он рассказывает настолько вдохновенно, что присутствующим начинает казаться, что они едят этот самый тартифлет, а не картошку с салом.
   - Этот тартифлет в парижских ресторанах дорого стоит? - спрашивает Шура. Вопрос имеет чисто теоретической значение, после окончания ссылки им ещё много лет не будут разрешать выезд за границу, но на такие мелочи внимания они не обращают..
   Сева никогда не был в Париже, но легко выкручивается.
  - Если ты наскребёшь деньги на поездку в Париж, то на тартифоет как-нибудь уж хватит.
   И на всякий случай меняет тему:
   - Я сегодня занятное колечки нашёл. Сплав любопытный, возможно, на основе серебра.
   Он снимает с пальца простенькое кольцо и даёт по кругу всем посмотреть.
  - Железо, -фыркает скептически настроенный Колян. – Да я тебе на мехдворе за час десяток таких сделаю. Хочешь?
  - Простое, да не очень. Гляньте какая надпись выгравирована.
    На внутренней поверхности кольца полустёртые буквы. Колян силится прочесть, но у него не получается, Шура выхватывает кольцо:
  - Дай, а на всяких языках знаю, - Шура хватает колечко и вглядывается. В прежней жизни он был ветеринарным фельдшером.
  - Семпер ин моту, - читает он по слогам. – Не по-нашему.
   Сева возвращает  кольцо на безымянный палец и торжественно объявляет:
    - Эх вы! Semper in motu – Вечно в движении! Девиз  древнеримских путешественников. Никогда не останавливаться! Так в те времена жили! Срок выйдет – попутешествую!
С дорогой нельзя расставаться
Дорога мне стала судьбой
Я вынужден с другом прощаться
В надежде остаться собой.
   - Эх, Сева! Хоть и поэт ты в душе, но без намордника  далеко не уйдёшь…
      От столь обидных, но правдивых слов, на душе становится  тяжело и сумрачно. Сева закрыл глаза – не видеть постылую данность. Хорошо бы после окончания ссылку уехать куда-нибудь далеко-далеко, где нет несправедливости и унижений.
   - Ты чего глаза закрыл? – слышит он вроде бы знакомый, но не принадлежащий ни одному из тех товарищей, с какими он застольничал, голос. Сева открыл глаза.
   С изумлением он нашёл себя сидящем на стуле в небольшом кабинете, у заваленного бумагами стола. Напротив сидел Сим Палыч, главный редактор.
   Сева напрягся. Как он оказался в этом помещении? Откуда он знает, что сидящего напротив зовут  Сим Палычем, и что тот -  главный редактор еженедельника «Народное обозрение»? Откуда он  знает, что это редакция?
   Словно две личности  спрятались под одной телесной оболочкой. Одна из них – с детства до боли знакомая и привычная личность  Всеволда Левашенко, инженера-технолога, романтика и неудачника. Другая -  незнакомого и непонятного поэта.
   - Ты меня слышишь? – затормошил его редактор. – Спустись с небес на нашу грешную землю. Срочно нужна ода – поздравление нашему дорогому и уважаемому  Гермесу Флориановичу  по случаю вступления в должность управляющего инспекторами четвёртого уровня. Понимаешь – срочно! Если бы не срочно – разве бы я к тебе обращался? Напрягись, я же знаю, что ты умеешь! Понял? Если понял – пшёл вон, работай и без оды не появляйся!
   Сева механически встал и поплёлся в сторону двери, пытаясь сообразить, как он сюда попал.
   Минуту назад  он культурно расслаблялся  с товарищами  после трудового дня в далёкой сибирской деревушке.  Простая фраза о наморднике, сказанная Шуркой безо всякого зла, расстроила  его. Прав  ведь парнишка, за ними и после освобождения следить будут. Закрыл глаза на секунду – и  вот тебе сюрприз!
  Более механически, чем обдуманно, Сева двинулся вперёд.
.   Кабинет редактора выходил в тускло освещённый коридор, неприятно пропахший квашенной капустой.  У соседней с кабинетом редактора  двери стола пара грубых мужских туфель, словно кто-то разулся перед тем, как войти вовнутрь. В промежутках между дверей,  были развешаны портреты мужчин, властно и сердито взирающих на тех, кто оказывается в коридоре. Под их недружелюбными взорами Сева ускорил свой шаг и распахнул  дверь в конце коридора.
   К удивлению, оказался на тесной лестничной площадке обычного жилого дома. Стены были щедро разукрашены граффити. Редакция размещалась в обычной квартире,
   Среди множества надписей на стене в глаза бросилось корявое «Пшёл вон» - то, что он услышал от редактора минуту назад. Надпись эта загадочно напугала Севу и он бросился бежать.
  Он бежал по грязной улице с разбитым асфальтом, лавируя между сердитых пешеходов и вздрагивая от скрипов тормозов проезжавших мимо машин.
   Ноги сами собой привели его в  старый трёхэтажный дом в один подъезд. Сева стремительно взбежал на верхний этаж и открыл дверь квартиры номер  семь.
  Это была его квартира. Он знал это, хотя и под пыткой не сумел бы объяснить – откуда?
   На столе светился экран  старенького компьютера. Сева с размаху приземлился на стул перед экраном.
   Главное – понять, где он находится. Зайти в интернет. Раз он не на месте ссылки, значит, запрет не действует. Схватился за клавиатуру и глянул на экран. В верхнем левом углу горела надпись из двух строк:
34 дрябадря 46