Вечность внутри стен

7

За окном – темнота звёздного неба и свет молодой луны, отблески освещения из многочисленных окон и приятная, не свойственная городу, тишина, баюкающая молодые души. 
Сто третья улыбается мечтательно, перелистывая чуть шероховатые страницы, пропечатанные мелким шрифтом нескончаемого текста – она читает большую, громадную сказку о заколдованной молчаливой принцессе и добром принце, что спас её из заточения собственных снов, в которых она сидела, нагая и босая, посреди полного роз сада. В детстве, она помнит, мать читала ей подобные, но куда более наивные, не без гордости говоря, что эта история словно списана с них с отцом – столь же нежная и до неверия милая, как и их любовь. И маленькая, наивная и мечтательная девчушка верила, восхищённо вглядываясь в аккуратно нарисованных героев, чернилами рождённых на желтоватых страницах – они были почти идеальны, улыбались и будто обещали ей радужное и счастливое будущее. 
Её мать, правда, удивительно красивая, не любящая конфликты и разговоры, но от этого не теряющая доброту, женщина, напоминающая ту милую принцессу, а отец – добрый, вечно улыбчивый мужчина, немного пухлый и неунывающий, краше любого принца-рыцаря и пленяющего красотой юнца. Не совсем те герои, но ведь реальность не терпит сказочных сюжетов.


– Однажды, – мать усмехнулась, обнимая дочь и гладя её по тогда ещё тёмным волосам, бантиками собранным в два аккуратных хвостика, – и у тебя появится такой принц. Такой, сердце которого будет переполнено нежностью и добротой, а лик – светлыми красками мира. Просто дождись его и, увидишь, что такое любовь…


И она встретила – не идеального, но бесконечно доброго, с размытым «сорок» под острой ключицей и немного тяжёлым взглядом, прорезающим реальность. Он был серьёзным, немного нервным и напряжённым – словно загнанный в угол, перепуганный без конца и лишённый чего-то важного. Сквозь ткань его белой рубашки просвечивались цифры, которые она запомнила. Вот только на нём была форма, ясно говорящая о его статусе, и это он говорил им о том, куда они едут. Это рвало её не слишком устоявшиеся шаблоны, и она твёрдо решила, что он, должно быть, не связан с нею судьбою, раз они уже по разные стороны баррикад. 

А потом встретился Кактусик – милый, любящий конфеты и поболтать, разводящий напряжение немного бессмысленными разговорами и всем предлагающий сладости. Он оказался цветочно красив, добр, внимателен – вот только своё внимание отдавал соседке или парням, улыбался слишком открыто и всему сопротивлялся излишне, словно некоторые желания ему чужды. 

Верящая в предначертаность девушка предпочла его неудавшейся любви, хотя в душе и тлели отголоски неправильного выбора. Но сто третьей не суждено ошибаться – потому, что однажды мать обещала ей принца. Потому, что единственным принцем оказался двести сорок пятый.


Сейчас, живя в общежитии, в самом центре серого квартала, она может позволить себе немного выпить вечером крепкого коньяка с кофе, поблагодарить всех за заботу и уйти к себе, дабы провести очередной вечер в одном лишь нижнем белье, взахлёб читая книги и явно, даже слишком, наслаждаясь такой ситуацией. Дома ей было непозволительно в открытую лишать себя хрупкого образа милой и наивной девушки, но, вдали от родни, она меняется быстро.


Она чувствует мягкость своего постельного белья, светлого, украшенного непонятными разводами и узорами – и понимает всю прелесть одиночества. В руках тяжелеет очередная книга, а на столе остывает чай, горячим паром клубясь над синей кружкой с толстыми стенками. Слабый свет настольной лампы, стоящей на столе, разбавляет комнату нежными красками и дарит по-особенному прекрасный, столь желаемый уют.


В дверь стучат сначала ненавязчиво и тихо, а потом – гулко и отлично слышимо, из-за чего она, вздыхая, накидывает на себя мягких махровых халат, обувает тапочки и идёт к двери, открывая замки, что позвякивают цепочками. Скрипит не смазанная дверь.