Ведьма для героя

Пролог Глава 1

Юлия Ляпина

Ведьма для героя.

Пролог

Я медленно шла на запах: тепло, дым, конский навоз и горелое масло – так мог пахнуть любой деревенский дом, но запахи железа, дегтя, восточных благовоний и дорогих пряностей говорили о купеческом обозе или трактире. Трактир был нужнее, но обоз тоже сгодится. Главное – дойти, не упасть.

Совсем недавно у меня был дом, двор с кое-какой живностью, садик с лекарственными травами, лошадь и должность сельской ведьмы, полученная по распределению после Школы магии. А теперь я едва иду по зимнему тракту, надеясь добраться до трактира и не упасть от нервного напряжения и усталости.

Высокий мужик в боевом железе равнодушно смотрел на меня, когда я подходила к воротам. Потом он увидел серебряный медальон, по правилам надетый поверх одежды – благо солнце игриво скользнуло лучом по холодному металлу, бросив отблеск ему в глаза. Великан шагнул вперед, навис надо мной, но я так устала, что не смогла даже испугаться:

— Ведьма?

— Ведьма…

— Идем!

Глава 1

Молодые воспитанницы Школы Магии и Волшебства еще на первом курсе учатся прихорашиваться, носить красивые платья и легкие туфельки. А лучше бы учились маскировать свою внешность и отбривать наглых деревенских парней, возомнивших себя пупами земли!

Когда я прибыла в Дальние Овражки, многие парни положили на меня глаз, очень уж я отличалась от местных девок: не9высокая, рыжая, черноглазая и одевалась иначе, не пряча фигуру за широкими сарафанами и многочисленными юбками.

Всех опередил сын старосты Михар. Здоровенный дуб пользовался своим положением и тискал кого хотел, прикрываясь авторитетом папаши. Вот только к ведьме зря полез. В первый раз незадачливый ухажер шустро убегал от маленьких молний, бьющих в зад, и долго скрывался от насмешек.

Второй раз он действовал тише – подловил меня у реки за сбором осоки. Представляете, как я испугалась, когда из кустов выдвинулся бормочущий что-то краснолицый здоровяк? В панике я призвала на помощь кого угодно, и парня смело волной лягушек! Не думала, что кто-то умеет так орать!

Нервный смех поколачивал меня еще неделю, но потом все забылось под натиском рутины: порезы, ожоги, отравления, переломы… Пользуясь погодой, я собирала травы, сушила грибы, мочила ягоды, понимая, что зиму без припасов не протяну. Тяжелый взгляд сына старосты меня не особо беспокоил – я «подвесила» на себя постоянную защиту и не волновалась, как оказалось – зря.

Все лето я запасала еду не только для себя, особой заботы требовала лошадка, выданная Школой в качестве подъемных, ей требовалось сено, зерно и теплое стойло. Все удалось приобрести лишь к началу холодов, когда начались простуды, провалы под лед и прочие «зимние» радости. Самой мне было не под силу смастерить сарай и косить сено. Зато больные и пострадавшие тянулись к выделенной мне избушке, готовые за исцеление и конюшню поставить, и сеном поделиться.

К тому времени, как на реке окончательно встал лед, я осматривала сундук и погребок, ощущая себя вполне опытной ведьмой. Конечно, по утрам я кляла натруженную спину, стертые ступкой руки и возникающий от испарений кашель, но в обед радовалась растущему хозяйству и строила планы на жизнь в городе, когда выйдет срок школьной отработки.

А между тем приближалась самая глухая зимняя пора. Полевые работы закончены, скотина мирно стоит в хлевах, и тут начинается волна деревенских праздников – свадеб, посиделок, гулянок – и все с обильными возлияниями и обсуждениями летних происшествий. Вот на таких посиделках и дернул кого-то нечистый за язык: припомнили сыну старосты и бег от молний, и лягушачий крик. Сколько они выпили, никто не вспомнил, зато «мстить ведьме за позор» пошли все!

Хорошо, что я была в бане, собирая подсохшие рубашки. Дом полыхнул, как спичка: куры, ягнята – все погибли в огне, только кобыла, вышедшая пощипать стожок, уцелела. Пока я, не в силах даже закричать, смотрела, как обращаются в прах мои мечты, вокруг костра высотой в елку собралась добрая половина деревни.

Староста, явившийся на пожарище, сынка не ругал, только оплеуху отвесил:

— Скотину-то зачем пожег?

Великовозрастный обалдуй, не дававший мне житья всю осень, только переминался с ноги на ногу, а меня поглощал страх: если бы я не решила вдруг сходить в баню за бельем, меня бы уже не было! Михар ведь не один пришел и не углями дом закидал, а зельем вечного огня плеснул. Магический огонь спалил только мой дом, стоящий на отшибе, другим хозяйствам беда не грозила. Когда доброхоты начали копаться в остывающих угольях в поисках уцелевшего добра и приманивать мою лошадь, пришлось выйти из бани, напугав баб, заглянуть в глаза старосты и потребовать виру за погубленное хозяйство.

По-хорошему, сотвори сынок Тароса такое в городе, уже сидел бы в кандалах и ждал отправки на рудник, а тут… Все всё видели, слышали и знают, да только все свидетели молча переминаются и отводят глаза от моего перекошенного лица. Но, видно, у старосты все ж нашлась капля стыда. Он нехотя снял с пояса кошель и отсчитал пяток монет, кинул в снег, даже не пытаясь извиниться. Кричать о том, что Михар сжег все лекарства и припасы, накопленные к долгой зиме, я не стала. Сельчане сами ему припомнят, когда дойдет, что лечить мне их нечем, а ведьмовская сила нуждается в «якорьках» из зелий, отваров и разных магических штук.

Деньги я взяла. Сельцо стояло на отшибе, до другого два дня пути, а уж до города и того больше. Делать мне тут больше нечего. Идти некуда. Конь есть – уеду, куда смогу. А недобрые взгляды жены старосты и парочки ее приспешниц говорят мне, что ноги надо уносить срочно, если уж не побоялись заживо сжечь, не постесняются и в овраге прикопать.

Пожарище я разгребла сама. Отыскала диплом в специальном зачарованном футляре, порадовалась, что туда же сунула и заработанное по пути в деревеньку серебро. Одежда почти вся сгорела, припасы тоже, так что даже рукавицы пришлось у соседки просить. Та пожадничала, отговорилась, что нету, пришлось макать руки в снег, чтобы поискать хоть инструменты. Кое-как собрала уцелевшее, в том числе чистые рубашки и завалявшийся в бане драный тулуп, взгромоздилась на лошадь и выехала из деревни.