Ведьме в Отборе не место!

ГЛАВА 2

— Травы взяла? А любовные зелья?

Я кивнула и нетерпеливо переступила с ноги на ногу.

— Сумрака не забыла?

Вместо ответа я молча повернулась к маме спиной. Из рюкзака высунулась наглая кошачья морда.

— Мяу!

Мама отстала от меня и, взглянув на часы, принялась нервно ходить по комнате. Недавно часы пробили полночь. Близнецы спали. Тетя Дара тоже легла. Меня провожали бабуля, мама и позевывающая Мойра.

Бартлей опаздывал.

Я окинула себя взглядом: джинсы, майка и ветровка. Не уверена, что именно так должна выглядеть претендентка на руку и сердце короля, но… то проблемы короля. Нечего было устраивать отбор!

— Дозировку любовных зелий помнишь?

Я кивнула. Как известно, нельзя заставить кого-то полюбить, но можно вызвать у него любовное (считай — сексуальное) влечение. Так что я рассчитывала на легкую победу.

— Мам, все будет хорошо. — Я успокаивающе погладила ее по руке. — Ну что там со мной может случиться?

Мойра оживилась.

— О! Да все что угодно! Тебя может сжечь инквизиция….

Мама едва заметно вздрогнула.

— Сомневаюсь, что она у них еще есть, — сказала я и показала Мойре кулак.

Нашла время подключать аналитическое мышление, пигалица!

— Насчет этого. — Мама успела взять себя в руки и посмотрела на меня спокойно. — Никому не говори, кто ты и откуда. За мага ты себя не выдашь: их уровень силы всегда можно увидеть истинным зрением, твой же…

— Силу ведьмы невозможно ни почуять, ни разглядеть, — терпеливо закончила я. — Мама, ты и правда зря…

— Верно, — согласилась она, тоже не дослушав. — Так что пускай все вокруг считают тебя обычной женщиной.

— Полезно, когда враги недооценивают тебя, — скупо уронила бабуля.

Сегодня она надела свой любимый атласный халат, в котором выглядела словно императрица в опочивальне. Признаться, ей шло.

Мама вновь принялась ходить по комнате. Из-за быстрого шага ее рыжевато-коричневые бархатные пижамные штаны чиркали по темно-серому ковру в гостиной, как головка спички по коробку.

— Связь будем держать через зеркала. Как только сможешь, обязательно позови нас.

— Конечно, мам, — пообещала я, все больше ловя ассоциации с первым походом в ночной клуб.

В тот раз мама так же не хотела меня отпускать. За мной тогда еще увязался фамильяр тети Дары — змея Жозя. Ох, и переполох мы устроили в этом ночном клубе!

— Мара, да отстань ты от девочки. Она уже взрослая, сама разберется.

— Спасибо, бабуль! — поблагодарила я с облегчением.

Рано!

— Ты, главное, Касси, помни: грех ведьму не портит.

— Э-э-э…

Я сначала посмотрела на подзависшую Мойру, затем на побагровевшую маму. Бабуля тяжело вздохнула, явно расстроенная моей несообразительностью.

— Секс, Касси, секс! — пояснила бабуля. — Я о нем.

Мама завязала халат потуже, будто адмирал, поправивший китель перед боем.

— Не забивай моей дочери голову всякими глупостями! Тебе что, малышей в семье мало?

Бабуля сделала вид, что не расслышала. Она вспоминала о своей глухоте лишь тогда, когда ей это было выгодно.

В воздухе вспыхнули синие кляксы, а затем появилась крошечная дверь. С негромкими хлопками она росла до тех пор, пока не увеличилась до нормальных размеров.

Мы замерли. Прошло несколько мгновений, но ничего не изменилось.

— Мне стоит войти, верно? — предположила я.

— Думаю, да. — Мама крепко обняла меня и шепнула: — Будь осторожна.

— Конечно, — мягко улыбнулась я. — Пока, бабуля, пока, Мойра! Не завали экзамены.

Я толкнула массивную деревянную ручку в виде головы филина. На меня пахнуло холодом и запахом нафталина, за порогом сверкнула фиолетовая мгла.

— Если после отбора принесешь в подоле, никто не расстроится! — донеслось мне в спину бабушкино напутствие. — Можно и не от короля…

Я сделала быстрый шаг в неизвестность. Надеюсь, бабуля меня не сглазила. С нее станется!

***

По ту сторону двери меня ждал Бартлей. Одет он был все так же непривычно, как и в прошлый раз: тяжелый сюртук багрово-алого цвета, из-под которого виднелась щегольская жилетка в тон, белоснежная рубашка с лиловым шелковым платком на шее и парчовые штаны.

Я огляделась. Комната, куда я попала, напоминала рабочий кабинет. В окно бил яркий солнечный свет. Обстановку нельзя было назвать аскетичной: письменный стол из красного дерева, золотая чернильница на нем, медные подсвечники, сверкающие в лучах солнца, картины на стенах, — все это буквально кричало о достатке. Но было в этом крике что-то сдержанно-смущенное. Чувствую, гостиная произвела б на меня более сильное впечатление. Возможно, заставила бы впасть в комплексы.