Ведомый тьмой

Глава 1

— Да, скоро спущусь! — эхом по всему коридору академии раздался раздраженный голос Антеса, прежде чем он захлопнул дверь своей комнаты. Точнее как своей: он делил ее со своим однокурсником и по совместительству лучшим другом.

Все лежало на своих местах и не должно было вызвать каких-либо подозрений. Две кровати, стоявшие по разные стороны, были аккуратно заправлены вязаными серыми покрывалами, а у изголовья лежали подушки из гречихи. Только под кроватью Антес прятал свою пуховую, которую доставал точно перед сном, чтобы проверяющие не заметили и не наказали за очередное нарушение правил. Через окно пробиралось еще теплое осеннее солнце, растягивая свои лучи ровно полосой по всей комнатушке. Терпение на пределе. Пустота где-то внутри разрасталась по всему животу и грудной клетке, заставляя Антеса вдыхать все больше воздуха.

Вложив любимый собственноручно выкованный меч в ножны, молодой рыцарь схватил уже собранную дорожную сумку и снова примкнул к двери, прислушиваясь к происходящему в коридоре. Нет, еще рано.

Сердце предательски отбивало бешеный ритм, норовя сломать ребра. Был сумасшедший день. Шумный праздник смерти заполонил улицы Аргона. Из центра города до академии какофонией доносились смешавшиеся между собой десятки песен. Казалось, что оставаться дома наказуемо неписаным законом. В этот день сама Смерть ходила по улицам. Люди задабривали ее танцами и песнями, скрывая лицо за масками, сделанными из костей, кожи или настоящих черепов, чтобы она не узнала и не запомнила их. Обидишь безразличием — умрешь, недостаточно поразишь — умрешь, заскучаешь — умрешь, решишь выделиться — умрешь. Это праздник Смерти, а не смертных. Не хочешь веками тлеть с бездонным сердцем и пропевать свою судьбу рядом с гробами — знай свое место и будь как все. Почитай.

— Вы слышали? Сегодня король поедет выбирать себе новичков в армию, — обсуждали местные на центральной площади.

— Надо узнать кто счастливчик.

Помимо шумного празднования в городе, в академии все трещали о приезде самого короля и его свиты — лучшего времени для побега не найти. Все карты сошлись.

Сердце бешено колотилось. Лицо показывало скорее умиротворение и спокойствие, но на шее заметно проступали жилы. Настоящие эмоции в рыцарской академии рубили на корню с малолетства. Отыгрывать безразличие уже вошло в привычку.

— Еще хоть раз! — от звонкой пощечины у наставника загорела рука. — Еще раз и ты не увидишь своего коня, — злобным прищуром он наблюдал за воспитанником. — Еще раз и оружие тебе будет сниться. Будешь здесь и за кухарку и за уборщицу. На цепь тебя посажу. Ты услышал меня? — неприятные воспоминания закрались в сознание Антеса.

Собственные успехи в боевом искусстве — главная угроза предстоящего побега. На последнем спарринге он уже бился со стихийником высшего разряда: завершили бой вничью, приставив к горлу друг друга клинки. Кто в здравом уме не захочет такого к себе в армию? Только если из-за необъяснимой личной неприязни. Поэтому его точно быстро кинутся искать.

Несмотря на то, что Антес был определен на бойцовский факультет, в ближних схватках с любыми стихийниками ему не было равных. Ну, или чаще всего. «Вы слишком зазнаетесь», — говорил Антес. — «В большинстве случаев в вас уже есть заложенный стихийный потенциал от предков, остальные же взращивают силы с нуля». Обычно после этого договаривались о встрече вне тренировочного поля. Не все были готовы слушать такие выпады в свою сторону, тем более от неспособного. Антес — один из немногих, кому не поддалась ни одна стихия. Он остался в академии лишь за свое упорство и любовь к железу.

Из-под матраса выглядывала маска ворона. В последнюю вылазку он наткнулся на палатку с разными рукодельными товарами одного старика. Продавец появлялся исключительно перед праздниками, торгуя жизненно необходимыми вещами, что в обычные дни мгновенно превращались в безделушки. Рыцарь считал варварством носить на себе, да и просто хранить в доме, кости и черепа каких-то животных, чтобы скрыть на день свою личность, поэтому и приобрел у старика маску из странного, но очень похожего на кость, материала. Она походила больше на маскарадную. Вороний нос был немного опущен и прорези для глаз достаточно широкими, что позволяло почти свободно смотреть в разные стороны, не мешая полю обзора. Стоила маска недорого, весила немного, скрывала лицо и удобно крепилась коричневыми лентами на затылке, почти сливаясь с волосами Антеса.

Академия Белого Дракона стояла в центре столицы Асканы с начала времен правления династии Теулсов. Рыцарей изнурительными тренировками готовили к службе у самого короля, а для общей образованности были введены базовые науки, этикет и танцы. По желанию некоторые занимались музыкой и профильными предметами, например, физикой или химией. Как правило, последним интересовались целители и стратеги. По окончании академии молодые люди выходили в свет благородными воинами, готовыми получить собственный герб, под которым будут строить свою династию. Почетное звание давало много привилегий, гарантировало светлое будущее и самое приятное — избавляло от налоговых выплат за владение магией.

Антес рухнул на кровать, нервно щелкая суставами пальцев. Дурацкая привычка. Скоро в академии почти никого не останется. Многие уже вышли во двор: готовятся, но это не надолго.

— Ты ходить разучился? Ветер мозги все выдул? — гневный Роб явно обращался к воздушному стихийнику.

С первого этажа кто-то невнятно что-то крикнул, разбавив просьбу бранным словом, после чего по скрипучей лестнице пробежалось, словно стадо кабанов, несколько учеников академии.

«Чертова лестница», — Антес нервно потер ладонь. В новых перчатках всегда потели руки и иногда зудела кожа. Возможно дело и не в них, а в логичном для ситуации стрессе: продавец был тот же, что и всегда.

Вся суета закончится с приездом короля. Рыцари будут бояться даже неправильно вдохнуть и слишком громко выдохнуть. Веселое приветствие, неловкая нервная тишина, показ способностей, оценивание, вердикт. Антес тоже должен был участвовать в театральном приветственном бою, но все знали, что он не любитель показушных представлений. «Зачем бой, если не будет крови?» — спрашивал тот, что отбивало даже малейшее желание хотя бы попытаться его уговорить.