Веле Штылвелд: Сказки цвета sorry, взрослые сказки

Веле Штылвелд: Сказки цвета sorry, взрослые сказки

Рок, фамильный рассказ

Учитель, Гуру, Сатхи... Это как бы моё... Но уже не моё... Учитель не может быть озлоблен. К тому же десять лет учительства в своей жизни расцениваю как попытку номер два - перекроить в себе интернатовского совкового ученика. Вот такая психокоррекция. Длиной в те же десять лет.
Остались благодарные ученики, но были и те, кто говорил мне:
- Мордехай Ааронович, чес слово, вы из одиннадцатого измерения. Вы давите, но как учитель вы просто не имеет на это права... - Я их слушал... И хоронил. Время забрало обиженных в наркоши. А с этими путь недолог... Чернобыль. Он убедил меня, что я не сатхи, но неплохой, хоть и ординарный учитель...
Затем пришло время попытаться стать Архивариусом, Хранителем... И тут не срослось... Как учитель, я скорее отдавал, чем копил... Накопителя из меня не вышло, как и Гобсека... Как и Скупого рыцаря... Хотя, в этом тоже есть что-то кардинальное, значимое... Но... не мое...
Проводник, Сталкер... Здесь тоже не всё так просто. Прежде чем указывать дорожку другим, следует отыскать свою собственную тропинку. В этом смысле мне был приятен образ Скальпини... Я шел по Галактике с планеты на планету, от пирамиды к пирамиде и забивал на картушах Вечности имена провинившихся правителей, зазнавшихся и корыстных царедворцев... Скальпини всё-таки Творец...
Затем быть пытался то Наблюдателем, то Прокурором. То есть не судьей, а обвинителем. Кармическим... И с этим справлялся... Но обидно же для других и себе на остаток пустота...
Учеником по жизни тоже быть как-то не получалось. Как еврейский шустрый мальчонка - я быстро выхватывал поверхностные знания, не углубляя их без особой на то надобности, и этих знаний мне обычно хватало... Да, я умел требовать наказания, но никогда не был наказателем, карателем - не настаивал на том, как бесноватые, по сути, общественные организаторы...
К религии относился сложно. Принимал поэтику религиозных структур, не копался в логике - верую, ибо абсурдно, и всегда помнил, что во всем этом - во всем этом я всегда был только Вторым. Вот почему всегда приглашал мир к диалогу - то, как учитель, то, как архивариус, то, как наблюдатель, то, как алхимик, то, как поэт, то, как прокурор, то, как психолог... Я не стал бы никогда ни депутатом, ни общественным деятелем, ни служителем религиозного культа, ни тем более фанатиком, зомби...
И это уже хорошо. Из этого можно выстрадать со временем Книгу. А как со всем этим кармическим многообразием и многосложностью у вас... Расскажите-ка, а? Или стрёмно... Тогда вам ещё жить и жить... Рано или поздно даже самые заядлые карточные шулера и кидалы в итоге раскрывают свои секреты и бросают карты на стол...
Так в чем же он - ваш итог? Свой же я еще не подвел… И сегодня выступаю перед вами только в очередном амплуа старого и грустного сказочника…
Жизнь забирает всё прежде даденное в виде иллюзий и иллюзорных миров. Мечты, иллюзии, сказки остаются в прошлом. Что мы им, что нам от них?! Это как заушное образование. Вроде и заочник при кафедре таких же жизненных олухов, а что тебе от этого образования, а что миру от твоего образования эдакого...
О том, что Боги Ассирии были грибами - известно давно... Но... Что и как - святцы утеряны. Хотя дискуссии о божественном проникновении в подкорку Земли приводят к духовной каталепсии... Нас сожрал огромный планетарный гриб! Да и время ушло забыть, забить, запретить в себе так и не востребованный опыт горе-недоспециалиста в области связи... Есть просто определенная система знаний, сформированная вузом, теперь в Украине говорят «выш»... Но все-таки вузом...
С детства собирал и абсорбировал сказки, а теперь и рассказывать их особо некому. Но остается палитра: света, цветов, соцветий, и всё-таки сказок, которые еще предстоит рассказать новым людям, чьи жизни только на старте, на той первой полосе препятствий, которую без сказочного покрытия порою так трудно преодолеть...
О нет, я так и не стал сказочником. Я скорее иллюзорный предсказочник: обеспечиваю предчувствия там, где многие складываются до жизненной обесточки всеми лапушками и крылышками... Но так поступать просто низзя!
Надо что-то в себе раскрыть, как не кукурузный, а душевный попкорн. И вот тогда можно и в сказку, даже если со временем ту или эту или иную сказку где-нибудь на обочине, жизнь так и не предложит.
Но зато оглянуться всегда будет куда... В том и прелесть подобного вечно предсказочного дивертисмента иллюзий... новой минуты, нового часа, нового дня - день за днем, месяц за месяцем, год за годом... цвет сорри... не прожигать, а процветать эту жизнь, даже без особого житейского процветания...
Иногда стены кричат. О чужих нездешних сущностях, о переместных, да и перемётных вещах и событиях, о Знании того, что уже бесплатно не передать! Плата непомерная. Ибо стены пропитаны мыслеформами древних и морлоками грядущего. И те, и другие высвобождаются по ночам...
Мой покойный родитель пылко и страстно обожал слово: рок!..
- Он сумасшедший, - печально говорила мне мать.
- Она ест только еврейские грибы. Вы, евреи, жители городские, и толк в грибах вам не ведом! А чайный гриб и вызывает у вас отвращение.
Я слушал отца, ел жаркое из рыжиков и сыроежек, и банка с чайным грибом вызывала у меня рвоту - одним своим видом.
- Его дядя, польский гусар, - говорила мне бабка Аннушка, - застрелился из-за неразделенной любви к Жоржет Ксешинской. А сама Жоржет очередному страстному ухажеру выбила указательным пальцем глаз, да так и осталась в девках...
Она дружила с Анной Ахматовой и вызывала у той нездоровые лесбийские чувства. Позже уехала в Варшаву, где прожила до оккупации. В немецкую оккупацию она играла пьесы Эдварда Грига в некогда еврейском варьете и голодала… Пришли советы и дали ей «десятку». Анна Ахматова помогла ей в Воркуте стать костюмершей в лагерном театре, где она и умерла при странных обстоятельствах.
- А где окончание этой истории, бабушка?
- Такие истории не имеют привычных окончаний. Просто она очень любила грибное жаркое. Как ты!
- А почему об этом не кричат стены? Они же пропитаны Знанием древних! Они же всё знают!
- Они берут непомерную плату. Однажды поймешь! И потом, зачем им – древним, и сквозь какие стены кричать: в Киеве, Варшаве, Воркуте, Ленинграде, Питере? Петрограде или Москве? Вот и молчат... Словно вымерли в 19-м веке, откуда это пришло - очень может быть.
Полин Виардо... Без нее нет Тургенева! Читайте о Полин Виардо... Много... О ее детях от другого мужчины, о ее переездах, о ее семейных проблемах, об Иване, который забывал о том, что сам он велик и брал на себя вериги ее семьи... Даже не страдая...
Жаль, что обо всем этом сейчас мало помнят... про историю любви Тургенева Ивана, бросившего северный Петербург и умчавшегося в Париж за очарованием молодой актрисы... Он стал ее пожизненным другом, преданным опекуном возникшей на глазах у него семьи: он следил за здоровьем самой Виардо и ее домочадцев, и был словно её дворецкий - вовсю прибирал, готовил и нянчил детей... Утверждают, что эта платоническая связь - была первой любовью нового времени. А сам Иван первым из русских литераторов много фотографировался и слыл франтом, равно как в Париже, так в Лондоне...
Лондон убивал Виардо, но она предпочла его вечные густые туманы. Иван был с ней до последнего вздоха. Стихи в прозе "Как хороши, как свежи были розы" он посвятил ей. В школе мы учили их на память... Но в то время в меня - по самоидентификации еврея тупо вбили столько ненавистного школьного Кобзаря, что милому великану Тургеневу в ней не осталось места.
После кончины Ивана Сергеевича препарировали и взвесили его мозг. Он весил 1300 грамм, что менее средней человеческой градации, но выглядел как идеальный грецкий орех... И такой заговор молчания в старшей интернатовской школе… Это возмутило мою польскую бабку-аристократку. Она боготворила Наполеона и Тургенева, и могла часами рассказывать о тургеневских девушках -этих дивно очаровательных светлых душах...
Ее двоюродный братец-аристократ влюбился в одну такую экспрессивную дурочку. При попытке поцеловать ее в щечку, она по неосторожности выбила молодому польскому гусару глаз, после чего тот застрелился...
Дом старой Аннушки, в котором чтили тургеневских девушек и Адама Мицкевича, Станислава Лема и поляков по крови - Константина Паустовского и Александра Грина, не мог чтить грубо неуклюжие повадки и идеалы этнонациональной коммуняцкой партократии...
Мы на киевских "вороньих слободках", по крови и памяти потомки древних аристократических гнезд, молились на единственный рассказ Алексея Толстого "Гадюка", и доживали подобно ей в лютой окрестной ненависти.
В этом мире вырастал я, случись мне являться в дом моего горько пьющего отца и его польской матери с тем, чтобы хотя бы к старости окончательно превратится в себя! С Тургеневым и Наполеоном, Яновским и Грином, Лемом, мистическим Т. Г. Шевченко, но без местечковых черносотенных ценителей и губителей его страшным образом мифического черносотенного Кобзаря... С Константином Паустовским и будущим Веле Штылвелдом.
Это не небесные семейные хроники. А фрагментарные записи семьи рода Потоцких-Красницких-Шкидченко-Вонс... Все это было… Тогда как реальность орала безгласно - СОС!
Олигархический телевизионный канал «1+1» массово регулярно фрахтовал всяческих литературных негров. От подобной практики с головы Тараса, ей-богу, слетела бы его даренная мерлушковая папаха, так тщательно нарисованная Бурлюком. Тарас Григорьевич Шевченко, пребывая в ссылке на Аральском море, рисовал там наказание молодого солдатика шпицрутенами… Вот он уже привязан к винтовке, вот уже сняты шомпола, и стоит рота солдат с понурыми головами... Солдатик этот нынешний - Творец в Украине, а отдающие приказ на лупцовку его безымянного - современные журнальные и телепродюсеры, Сатрап Сатрапычи нынешних украинских медиа-олигархов… Для всех них они даже не творцы, а всего лишь рабочие пчелки пахотные, коим ни имени, ни уважения выказывать не надлежит... Только в очередной раз заявишь о себе, как тут же присылаются тебе всяческие грязные дежурные пересмешки…
Как-то за два дня вызывали и меня две-три таких «приглашалки», как бы к барьеру! К кому-то на продюсерскую кухню я дозвонился и вычитал тамошнее офисное соплячьё... До кого-то так и не добрался - просто по-человечески поговорить. А жаль. Мы, люди-креаторы, сегодня должны оплачивать каждый свой творческий выплеск, после чего нас пачками хотят охаивать перед Минкультом всяческие продюсерские прощелыги... Вот такое новое время... Но нах нам такие продюсерские изыски!
Даешь издательско-продюсерские закапелки в жестком контакте с конкретными литагентами, у каждого из которых есть сердце, уши, вкус и терпения... Без оных продюсерский общак будет лихо и мацно разворовывать деньги на культурологию! Но до тех пор подобный разговор горе-продюсеров с украинскими творцами всегда будет вестись только втёмную на дежурном и ничего не значащем блаблабла?