Великий Там

Двадцать первая глава

Сборы проходили в молчании, и это тяготило девушку. Несмотря на предчувствие перемен, Миа-са переживала, что стала причиной столь раннего ухода путешественников из поселения, и никак не могла успокоиться. Всё, за что бралась, валилось из рук, и когда уже второй кувшин был случайно разбит, Лоо легонько оттеснил девушку и указал ей на мягкий настил в углу.

- Я принесу вам несчастья, - сказала она еле слышно, когда шла до своей хижины вместе с Хар. Девушка захотела забрать что-нибудь на память, да и верёвок для поклажи не хватало, а у неё точно было несколько связок. Хар не ответила. Всю дорогу за ними наблюдали любопытные взгляды, но ни один человек не пожелал приблизиться.

Хижина изгнанницы укрылась на окраине поселения под сенью величавого дерева, и это всё, что было красивого в том местечке. Лачужка осела, и появился перекос на правую сторону. Хар невольно вспомнила жилище старика Сина, но в его хижину хоть можно было войти, не пригибая головы, здесь же Хар пришлось согнуться пополам, чтобы была возможность заглянуть за занавеси столь жалкого обиталища.

Миа-са рылась по углам, как маленький зверёк. Все её вещи были собраны в мешки, будто она давно уже хотела сбежать. Теперь же самые разные вещицы вытряхивались прямо на середину, и после недолгого осмотра, девушка бралась за другой мешочек. Очень скоро среди черепков, каменьев странной формы, сухих листьев, обрывков ткани, самодельных бусин и трех-четырех горсточек пыли были обнаружены связки засушенных стеблей Ильла. Миа-са отдала их Хар, а сама взяла пустую суму и наскоро запихнула туда пару угольков и лоскутов из тех, что были побольше.

Они уже возвращались, когда девушка вдруг вскрикнула и дикой кошкой метнулась обратно. Она выскочила из лачуги столь же быстро, добежала до Хар и на немой вопрос Северной девы сконфуженно ответила:

- Забыла... Она от родителей... - в глубине миниатюрной ладони мутно-голубым цветом переливалась на свету крохотная, ничем непримечательная бусинка, продетая через тонкую веревку.

Хар кивнула, и они пошли обратно. Миа-са тут же повязала бусинку на запястье, улыбнувшись сама себе.

В большом доме их уже ждали. Все вещи были уложены, а принесенными сухими стеблями Лоо наскоро перевязал мешки с едой. Оказалось, жрецы не стали держать обиду на Тама и преподнесли свои дары. Они даже хотели одарить Мудрейшего пером, но тот отказался:

- Великие слов обратно не берут, - твердо произнес он.

После учтивой беседы жрецы оставили путешественников. Теперь им предстояла последняя ночь в поселении, а дальше - снова в путь. Там, не мешкая, завалился спать, и Миа-са передумала говорить с ним сегодня, хоть многое хотела сказать. Она села рядом с Хар и поджала под себя ноги. Никто не разговаривал, но только лишь послышался храп Мудрейшего, Лоо достал Набубу и тихонько заиграл что-то заунывное, невыразимо тоскливое.

- От гнусность какая! - не стесняясь, проворчал старик Син. - Мы что же, помрём все сейчас? Ежели играешь, так хоть что-то задорное, или же вовсе не играй.

- Ладно, ладно, - примиряюще сказал Лоо и засунул Набубу за пояс. - Просто я вот так вот сейчас себя чувствую...

- Мда? Так тоскливо чувствуют сейчас себя только мои ноги, а-ха-ха-ха-кха-кха-ххе-мгха! - старик закашлялся от собственного смеха, но шуткой был доволен. – Мудрейший, видать, решил всю жизнь только ножками топать. Ну, топать, не сидеть, не мне судить.

- А... а почему он идет? - вдруг перебила старика Миа-са и сама тому удивилась.

- Что? Так ты не знаешь? О, бесславное дитя, ты согласилась пойти за ним просто так?

- Я точно что-то слышала о нём, люди много говорили... «Там здесь, Там тут, Там там». А вот что за Там, я не вслушивалась.

Лоо хотел что-то сказать, но старик Син резко оборвал его на полуслове, да ещё и рукой махнул, помолчи мол:

- «Великий Там идет по полям, Мудрейший Там бредет по лесам, и тут, и там, да будет - Там!» - эта присказка была на слуху в моё время. Я вот о Таме услышал будучи жрецом, и сразу понял, в чём здесь смысл. О нём говорят все, говорят много, и почти всё неправда. Есть даже те, кто не верит, будто Там - есть, и я тоже под конец сомневаться начал, но он явился в Сошар и забрал меня с собой.

«Там, идущий за АМА» - вот тебе другая присказка, и это верно отчасти. Там почти всегда приходил следом за АМА, а иногда и вовсе одновременно. Его стали привечать, ведь вместе с ним, как и с АМА, приходила радость. Мудрейший не скупился на рассказы... так говорят.

Никто не знает, когда и откуда Великий ушёл, но как ушёл, всё время он только шёл совсем один. Потом уж к нему привязались обалдуи, рядом с которыми сидишь ты. Это всё случайности, ведь по правде-истине ждал Тама только я!

О, как давно это было... Достопочтенный жрец мечтал уйти из города Сошар, хотел узнать, что там, за песками, такие же песнопения у других поселений иль нет? Обряды схожие? Иль нет? Торговцы всегда привозили что-то диковинное... Но Сину сказали строго: быть жрецом ему, иного не дано. И он им был, и ревностно служил народу, и АМА омывал, и песни пел, оберегал.

Но вот услышал он рассказ о Таме, и всё померкло, некому сказать, на зло ли иль на радость АМА другой - такой как я - решился мир познать.

А Син уже старик. И ноги не идут, и люди рядом только врут. «Опасен путь, нельзя идти, споткнешься и умрешь в пути»... Но лишь услышав о Великом, его с восторгом стали кликать, и слухи взращивать о нём. Он стал их мыслью, их огнём. И Син, старик, обидою гоним, не захотел жить рядом с ними, и поселился прямо за стеной, чтоб ждать того, кто шёл один.

Там шёл один. А я сидел в тени. Но оба мы - гонимые людьми.

- Погоди, но как же тогда с ним оказались Лоо и Хар? – в своем любопытстве девушка всё больше походила на ребенка.

-Тьфу, ты, вот и рассказывай истории! Ничего ты не поняла, бестолочь с ленточками, спи давай, - Син картинно обиделся и отвернулся, но Лоо подмигнул Миа-са.