Венец печати

Книга Первая. Часть Первая. Глава 1: Языки пламени.

Донесение разведчиков Гильдии гласило:

«На следующий день после смерти юной леди Лейк в графстве Сассекс повсеместно стали погибать птицы. Они скатывались с крыш домов, падали с небес или же не взлетали после приземления, припав замертво к земле. В предрассветных сумерках слышались стоны умирающих. Голоса эти появлялись среди полей или на пустынных улицах. Порой в узких проходах между домами мерещились темные фигуры, внезапно престававшие пред взором и исчезавшие вмиг. Измученные жители графства поговаривали о темной силе, что бродит по землям Сассекса. Все это привело нас к поместью Уитфорт.

P.S. На момент написания письма никаких явных признаков существования темной силы не обнаружено. Однако обращают на себя внимание по-осеннему увядающие цветы, что не свойственно для этого времени года».

Уже смеркалось, когда три Всадника оказались в ближайшей к поместью деревне. Солнце приближалось к линии горизонта, ласково касаясь темных и местами обветшалых крыш домов. Кое-где вился дым из закоптелых дымоходов, а в окнах загорался огонь свечей.

Осмотреть местность прежде, чем сядет солнце, – одна из задач Всадников. Дело было вовсе не в том, что под покровом ночи оживали худшие людские страхи, а в том, насколько масштабным могло оказаться бедствие. Свидетели пали бы очередной жертвой того, что ожидало Всадников. Первое правило Гильдии гласило: «Спасению подлежит все, что наделено жизнью».

Приблизившись к поместью Уитфорт, Всадники увидели широкую подъездную дорогу, усыпанную гравием, с посаженными вдоль нее дубами. Могучие деревья раскинули кроны, приглашая найти покой под их ветвями. Вдали стояло величественное здание в стиле ампир с четырьмя белыми колонами, на которые опирался балкон второго этажа. Могло показаться, что здесь живут радушные люди, готовые принять уставшего путника. Однако Всадникам открывалось то страшное, что случилось: по мере приближения к дому дубы становились все более и более иссохшими. Разбитая перед домом клумба скорее навевала тоску: некогда яркие цветы загнивали. Парадная дверь дома вовсе отсутствовала. Сорванная с петель, она лежала на лестнице. Ни на крыльце, ни в окнах не горел свет. Будто сама жизнь покинула дом.

– Как думаете, сколько людей погибло? – Спросила Всадник с темно-синими глазами, в которых читалось беспокойство. Остальная часть ее лица была скрыта черной шелковой повязкой. Темный капюшон накрывал голову, пряча волосы.

Если бы судьбе было угодно столкнуть хозяев поместья с ней при более радостных обстоятельствах, то им бы и в голову не пришло, что эта девушка по праву рождения была Всадником. Охотником за теми, кто прячется в ночи. Защищая жителей Королевства, под покровом Морфея она сражалась с нечистью. Днем же, когда солнце освещало все, на что падали его лучи, она была юной леди – баронессой Стефани Шарлоттой Уилсон, третьей дочерью барона Уилсона. Двойственность ее натуры определила выбор собственного имени: в Гильдии ее знали как Золушку.

– Золушка, сколько воодушевленных нот слышно в твоем голосе, – иронизировала Вольтер. Еще одна Всадник, которая вела двойную игру, – герцогиня Изабель Грейс Гамильтон, примерная дочь герцога Гамильтона. Однако едва сумерки входили в свои законные владения и передавали власть ночи, бальные наряды и светские рауты переставали быть значимыми. На передний план выступали изумительное владение холодным оружием, храбрость духа и решимость, необходимая для того, чтобы стать щитом для невинных.

В отличие от подруг Изабель не суждено было по праву рождения стать Всадником: в ее родословной не было никого, кто был членом Гильдии. Все изменил случай, когда склонность сердца к обидам породила в ней ревность. Желая уличить подруг в измене их дружбе, она стала невольным свидетелем того, как Лу и Золушка выполняли очередное задание, уничтожая чудище. В чаще леса мерзкое зеленое существо с козлиными рогами, конечности которого были покрыты змеиной чешуей, бросилось на Лу. Изабель, испугавшись увиденного, вскрикнула настолько громко, насколько ее легкие смогли вместить воздуха. Будто по велению судьбы ее вмешательство на доли секунды привлекло внимание чудища, что помогло Золушке метнуть серебряный клинок в середину его туловища. Еще секунда – и из раны, подобно жгучей кислоте, начало сочиться нечто зловонное и такое же зеленое, как чудище. Монстр пал, не успев ранить Лу. Изабель била дрожь. Разум кричал, что увиденное невозможно. Она испуганно поглядывала то на одну подругу, то на другую. «Некоторым тайнам порой лучше оставаться нераскрытыми», – должна была думать Изабель. Однако что-то внутри нее говорило: «Нет, мне стоило об этом знать». Пусть и не по праву рождения, но по праву храбрости сердца, Изабель вступила в Гильдию. За три года безупречной работы в качестве Всадника она была принята в Совет. Теперь Вольтер не только исполняла приказы, но и принимала решения, разделяя ответственность наравне с остальными.

– Бросьте обе. Уже неважно, сколько погибло. Нужно спасти остальных, – всякий раз рассудительной Лу приходилось влезать в их споры. Она была соединяющей огонь и лед, смягчающей взаимные колкости Золушки и Вольтер. Так было все годы их дружбы.

Потеряв родителей в юном возрасте, Лу рано узнала цену жизни. Будучи еще ребенком, юная графиня – Беатрис София Хант – избрала себе имя в честь Луи Пастера, желая приносить пользу людям. Она с детства безукоризненно служила Гильдии: десятки раз Лу была вынуждена выдавать себя за попрошайку или воришку, привлекая внимание важных господ, пока их тайные письма вынимали у них из-под носа. Не раз она становилась закинутой в омут удочкой для выманивания чудищ. На ее счету числились десятки успешно выполненных заданий: всякий раз она проявляла хладнокровие разума. За годы службы в рядах Гильдии члены Совета признали ее одной из равных себе.