Венец Тёмной изгнанницы

Глава 12

Они остановились на короткий привал в закутке между ярусами. Павел, в которого только что стреляли, тяжело дышал и пару раз хватался за рёбра, Вернон после внушения выглядел хуже некуда, и самой Таиссе тоже приходилось несладко.

– Кажется, – выдохнула Таисса, – если всё пойдёт так и дальше, ненадолго же нас хватит.

– Часа на два, не больше, – кивнул Вернон. – Но бродить здесь сутками я как-то и не планировал.

Он с задумчивым видом взял её руку в свои.

– Я читал её дневник, – проговорил он. – Дневник Виктории. У них был договор, совершенно законный юридический контракт, что она фактически выступает лишь суррогатной матерью для Майлза Лютера, и отказывается от всех прав на сына. Очевидно, когда любишь, – он горько усмехнулся, – делаешь для любимого что угодно. Даже забывая о собственном ребёнке.

– Она тебя не забыла, – тихо сказала Таисса.

– Лучше бы забыла.

От его тона Таиссу мороз пробрал по коже.

Вернон встал с коротким вздохом.

– Не скажу, что регенерация залатала меня полностью, но жить буду. Пирс, ты как?

– Нормально, – солгала Таисса.

Вернон покачал головой:

– Нагло врёшь мне в глаза?

– А чего ты ждал?

Вернон усмехнулся:

– Действительно.

Он на миг прикрыл глаза.

– Я был совсем маленьким. Зима где-то в Скандинавии, и вдруг – красные замёрзшие яблоки на ветках. Я помню женщину, которая качала меня на качелях. Но почти всё стёрлось в памяти. Я был очень доверчивым ребёнком, Пирс. С Тёмными это бывает, когда можешь свернуть шею кому угодно.

– Мне очень жаль, – тихо сказала Таисса. – Я не знаю, почему Майлз Лютер был так жесток, что прогнал её, но она могла бы стать тебе хорошей матерью. Остаться человеком. Я почти уверена в этом.

Вернон покачал головой:

– Не стал бы утверждать это с такой уверенностью. Я вот совершенно уверен, что вырос бы повесой, пьяницей и развратником, даже если бы мой отец не выгнал меня из дома три года назад. Или уже почти четыре? Быстро же летит время.

– Расскажи ещё что-нибудь, – попросила Таисса. – Из дневника твоей матери. Если это не слишком больно.

Вернон вздохнул:

– Пирс, пора идти.

– Пожалуйста.

Он закатил глаза.

– Самое подходящее время предаваться сентиментальным воспоминаниям, да уж. – Выражение его глаз вдруг изменилось. – Детка, тебе настолько плохо, да?

– Я… сильно выложилась.

– Я тоже. И ещё… – Вернон потёр лоб. – Мне кажется, я что-то чувствую на краю сознания. Как бы ни были герметичны эти стены, излучение воздействует и на нас.

– Радиации нет, – покачала головой Павел. – Я бы почувствовал.

Вернон хмыкнул.

– Знал бы ты, что такое настоящая радиация. Это ты ещё радиоактивные вещества не глотал, как мы с Пирс. Я мог бы тебе порассказать…

Таисса кашлянула.

– А, да, воспоминания. Ну чего я тебе расскажу, Пирс? Что её дневник полон ненависти к тебе и к твоей семье? Что она вспоминала об Элен Пирс каждый день? Что ревность отравила её настолько, что даже короткий роман с моим отцом был пропитан ею, как кислотой? Я не знаю, как это вообще возможно: быть с кем-то несколько коротких недель, потом встретиться только для того, чтобы зачать ребёнка, и грезить о нём всю жизнь. Отдав даже единственную драгоценность, что у тебя была.

Таисса слабо улыбнулась:

– Ты – та ещё драгоценность, Вернон Лютер.

– Изумруд чистой воды, – согласился Вернон. – Бриллианты – это банально.

– Слушай, Лютер, – подал голос Павел. – Ну, или Вернон. Никак не привыкну, как к тебе обращаться. У меня к тебе жутко бестактный вопрос.

– Мы с Пирс тоже не определились, как её называть, – махнул рукой Вернон. – Валяй, спрашивай.

– Ты же её не любишь, – произнёс Павел, глядя Вернону в глаза. – Хлою. И мы все понимаем, кого ты любишь и с кем хочешь быть. Зачем корёжить себе и ей жизнь?

Он не стал уточнять, кому именно. И так было понятно.

Вернон тяжело вздохнул:

– Корпорация, парень. Ты не представляешь, сколько на ней завязано и что будет со всеми нами, если мы её потеряем. Я как-нибудь проживу без любви эти полтора года. Пирс меня забудет через четыре: психологию и память не обманешь. Но за это время я успею обезопасить корпорацию. И, надеюсь, оставить наследника. Стоит ли это разбитого сердца? Да. Я ответил на твой вопрос?

Павел упрямо покачал головой:

– У тебя есть Эйвен. Он спасёт любую корпорацию ради своей дочери.

Вернон невесело улыбнулся:

– Эйвен Пирс тут бессилен. Тут все бессильны. Просто поверь мне: пары строгих фраз от старого друга недостаточно, чтобы я сделал лучшую девушку в мире счастливой. Так уж сложилось.