Венки

Венки

В детстве, когда я был ещё дошкольником и ходил в детский сад. На лето меня увозили к бабушке на Урал. Она жила в небольшом городке дом в котором она жила находился на пересечение двух главных улиц городка. Одна улица вела от автовокзала и заканчивалась у кладбища. А другая вела от самой окраины и упиралась в центральную площадь.

Я часто помню как в детстве по одной из этих улиц, всегда проходила траурная процессия, а мы мальчишками всегда выбегали, и наблюдали затем как несут гроб.

Несли его всегда 6 человек, 3 ленты прочной ткани пропускались под гробом и перекидывались через плечи и шеи двух человек, идущих друг напротив друга. За покойником, как правило, тянулась большая вереница родственников и провожающих, и замыкал это все траурный оркестр играющий похоронный марш. Так я в первый раз в своей жизни увидел труп или смерть, или похороны, хотя для меня тогда это все было одними понятием.

Мы каждый раз гуляя во дворе и услышав похоронный марш, выскакивали на улицу и наблюдали за шествием. Помню что как-то я посмотрев на тех людей кто нёс гроб, и увидев на их лицах мысли «как же я заебался тащить это гроб уже не могу, плечи уже болят» так как до кладбища идти было прилично примерно 2 км то у меня возникла мысль в голове. Интересно, кто это придумал что б твой гроб несли до кладбища на руках.

Продолжилась мысль тем что, если человек был хорошим то после смерти он решил таким образом заебать тех людей которые тебя несут на кладбище. А если человек был говном плохим при жизни, то он даже после того как испустил дух, продолжил говнить людям. Но поскольку я был тогда маленьким, я делил людей на хороших и плохих, не знал я ещё что люди все одного типа… все дерьмо… как и я сам.

Тогда я первый раз подумал что не хочу что б мой гроб несли лучше уж пусть его отвезут на машине или вообще сожгут, почему-то тогда мне не хотелось приносить людям дискомфорт.

И с того самого времени я решил для себя что меня только кремировать, сжечь на хуй и все что б без всяких следов, а пеплом уже как хотите хоть, развейте хоть удобряйте грядки. Это было в детстве, с тех пор к смерти я стал относиться как к чему-то обычному, в конце концов это всего лишь часть жизни.

Затем мы бегали на кладбище, смотрели свежие могилы и читали что написано на венках. Где-то было написано «от коллег», «от детей и внуков любим помним скорбим», «сыну от родителей» «любимый муж на веки». И когда я уже подрос и стал взрослым я, решил что единственное что я хочу позволить писать на венках которые принесут мне это одна фраза «Сергею Сухому конченой мрази» почему я хочу такие венки? Мне кажется что этого не будет лицемерием, я всегда считал что все хорошие надписи на венках это все просто лицемерие.

Если я умер мне по хер что напишут так пусть уж на венках пишут правду… А когда мы были маленькими и бегали на кладбище, то на всех венках было написано оолько хорошее «любимому мужу», «самому лучшему брату от брата» «от любящих коллег» и складывалось впечатление, что на кладбище оказываются только одни хорошие люди.

То есть получается что все кто лежат все хорошие люди и нет среди них ни одного ни сволочи ни подонка.

А почему так?

Что получается что плохие люди не умирают?

А почему?

Почему так?

Что все тут что ли лежат в своих могилках хорошие и замечательные?

Ну не может так быть, лицемерие и враньё.

Вот по этому и не хочу я чтоб мне на венках писали хорошее, пусть лучше уж пишут «конченой мрази» тогда я буду одним, уникальным, плохим человеком который лежит там, на этом старом тенистом кладбище.

Видимо это и есть самый явный и извечный изъян человечества, врать. Врать даже тогда когда тот человек про которого врут, или которому врут никогда этого уже не узнаёт, но ведь это так манит соврать, соврать даже трупу который не услышит, не опровергнет, ни чего не скажет.

Вот вся наша суть врать, врать, врать, врать.

Врать всегда, врать всем. Так вот, пожалуйста, когда будете меня хоронить, не жалейте брани, не врите, говорите про меня то что думаете на самом деле, не врите хотя бы себе.