Венок

Венок

Глаза цвета апрельского неба подло смотрели на меня, пока я шёл с чёрным зонтом в правой руке и голыми венком – в левой. Грязь окутала мою обувь из потрепанной кожи, но она сопротивлялась, и между ними разыгралась нешуточная борьба: потёртости на посеревшей коже отбивались от штурмующих ошметков мокрой земли, рвущихся в бой; бездумно болтающийся шнурок десантировал подобранные капельки на сапоги, за что я его постоянно наказывал, пытаясь заправить.

Чертов ливень не прекращался, а я бежал по струне против ветра, минуя ненастье и люминесцентное небо, питающееся моим возбуждением. Тропинка вела меня далеко в горы, где небо не достанет меня, и я смогу заняться венком. Путь тернистого сожаления рвал в клочья одежду, мечты, чувства и бледную кожу рук. Окровавленные запястья тянулись к пригнувшейся иве, которая не могла сопротивляться столкновению стихий, но никак не могли дотянуться. Она словно убегала, вынуждая вожделенно коснуться её шершавого и скользкого, но надежного и готового к столкновению ствола.

Седьмой час я бродил по заросшей бурьяном тропе, иногда обрывающейся и вновь появляющейся спустя минуту, а может, и час. Чем ближе я подбирался к пику горы, тем гуще и настырнее были бук, берёза и горные цветы, питающиеся, казалось, энергией ветра. Все вокруг трепещало, вжималось и сутулилось, пытаясь отодвинуть мгновение как можно дальше. Износившиеся сапоги обомлели от ужаса и стали потихоньку превращаться в наполненные водой листья утерянной в прошлом или ждущей в будущем ивы. Гнусный рок грозился, скалился и отворачивался, но я шёл, не думая ни о чём, кроме венка и предназначения.

Мертвый венок оживал в моих изрезанных руках, нежно держащих его и вплетающих новые и новые цветы, пока появлялись секунды на передышку и работу. Вскоре мы с ним добрались до пика, где нас ждали бездонная бездна, накрытая пеленой туманов, и нежный багряный рассвет, искусственно пылающий и медленно расцветающий, как подснежник. Казалось, что он искал искупления за опоздание, пытаясь прогреть мои почерневшие ботинки и душу, но я невозмутимо сидел, продолжая наполнять венок красками, жизнью и надеждами. Бледно-лиловые облака клубами проносились с огромной скоростью, а мои руки, изрезанные и окровавленные, продолжали работать; глаза болели и закрывались, но я старался успеть.

Бледный лучик наконец показался, пробившись сквозь беспросветную вату, и теперь я мог отложить венок, наградив мир за старания. Зализывающие раны грызуны грелись над воцаряющимся огненным монстром. Пахло душистым мёдом с вздымающихся полей и цветами, усеявшими новый мир.