Вера для чемпиона

Глава седьмая

Соперник Михаила, тридцатипятилетний Эмиль Сандерс, умер через двое суток после боя, не приходя в сознание.
***
Мороз явился внезапно - ещё вечером было тепло и тихо, и по этой самой тишине, неслышно и мягко, как туман, ночью прошел снег. Проснувшись и выглянув в окно, вместо привычной темноты раннего часа я увидела жемчужный полумрак снежного рассвета. Снег падал не стеной, а как-то порядочно, снежинка за снежинкой. И лес перестал быть голым, и луг принарядился, а между ними заблестела лента речки - серебристая, яркая, заметная даже в полутьме.
Пару недель мы с Маргаритой Васильевной сидели в поселке. Снег шел несколько дней, замело, как говорится, все дороги, все пути. Запасов хватало. Заглядывал Олег, навязывался в гости, но я, конечно, его тактично отшивала. Утром мы бродили по саду, выгуливали Мозеса (так кота назвала княгиня), которому снег пришелся по душе. Я лепила снеговика - огромного, в мой рост, Мозес мешал мне, воруя шишки и ветки, а Маргарита Васильевна, улыбаясь, наблюдала за нами. Вечером мы после ужина пили чай с айвовым вареньем и смотрели сериалы.
- Тебе не скучно здесь? - как-то спросила Маргарита Васильевна.
- Что вы... Мне здесь прекрасно.
Она, довольная, кивнула.
К началу третьей недели до нас добрался Федор, а к концу - Соня. Приехала рисовать и привезла мне мольберт, бумагу и краски - целую сумку.
- Да я не буду рисовать! - возмущалась я, разбирая подарки. - Это все лишнее!
- А за компанию?
За компанию все оказалось гораздо проще. Соня болтала, смеялась, пререкалась с бабушкой, задавала Мозесу риторические вопросы и не умолкала ни на минуту. Под ее трескотню мне рисовалось легко, без лишних мыслей. Кто бы мог подумать, что в компании мне будет так просто вернуться к творчеству!
Соня осталась у нас на несколько дней, и это были чудесные дни - я начала картину и почти закончила ее, Соня писала зиму, а Маргарита Васильевна критиковала нас не зло, но строго.
- Вера, что с головой у ребенка? Неужто она шестиугольная?
- Ба, так модно.
- Не в Вериной технике. А у тебя тени на заборе не с той стороны. Вы очень невнимательные.
К концу недели подошло к концу и варенье, и терпение княгини, и Соне недвусмысленно намекнули, что пора бы и честь знать. Соня не обиделась и, взяв с меня обещание в воскресенье съездить с ней за новогодними украшениями и подарками, собралась отбыть с родового гнезда вечером, упав соседям на хвост.
- Как раз картину закончу, - заметила она, отступая от мольберта и оглядывая свое творение - забор, занесенный снегом, с черным котом поверх сугроба. 
Мы рисовали на закрытой веранде, окна которой выходили на сад и чуть-чуть - на руины. Тут было довольно прохладно, но все равно уютно. Маргарита Васильевна обычно сидела в нише, на кушетке, и играла там с Мозесом, а когда мы ей надоедали - уходила в гостиную - смотреть телевизор.
- А тебе ещё много, Вер?
- Нет, пару мазков.
Соня глянула мне через плечо. Я рисовала "Одиночество".
- Тоскливенько, - заметила художница.
- А я и не хочу "веселенько".
- Кто бы сомневался.
- Соня, оставь Веру в покое. Ее рисунок очень... - Маргарита Васильевна запнулась, подбирая слова.
- Атмосферный.
Соня резко повернулась и, завизжав, бросилась в объятья брата, который замер у входа на веранду. Маргарита Васильевна едва сдержалась, чтобы не вскочить с кушетки и, уняв порыв, поднялась медленно и величественно. А я, держа кисти в одной руке, а другой поправляя волосы, наблюдая за тем, как Михаил бросает спортивную сумку на пол и обнимает сестру, спросила совсем не то, что хотела:
- А где Андрей?
Молодчина, Вера. Полено ты осиновое.
Соня высвободилась из объятий брата и хмуро посмотрела на меня. Михаил покрутил головой, будто разминал шею.
- Андрей поехал к родителям. Разве он не звонил тебе?
Я ничего не ответила и отвернулась к картине. С Андреем мы не общались, а появление Михаила обрадовало меня несказанно. И это, по моему мнению,тоже было неправильно. Я понятия не имела, что говорить и как себя вести и от того очень завидовала Соне - ей, как, сестре, дозволено было много - просто повиснуть на шее брата и верещать от радости, цепляясь за его мощные плечи.
От этих мыслей я покраснела - то ли злясь на себя, то ли стыдясь. Я совершенно запуталась в своих чувствах, благо меня решили не трогать и не привлекать ко встрече, но разговор я слушала внимательно. Михаил приехал прямо с аэропорта - у него получилось прилететь пораньше и надолго, почти на месяц. Все отлично, он теперь суперчемпион, самый популярный боксер из России, один из самых востребованных в США, от контрактов нет отбоя, денег - на два столетия. О бое не говорили - так, о мелочах. В итоге Соня, спохватившись, потащила всех пить чай. Позвали и меня, но я сказала, что приду позже. Пока они садились, я поднялась к себе, взяла ключи и страховку от ДеЛориан. Их-то первым делом и отдала законному владельцу, когда спустилась в столовую.
-  С машиной все в полном порядке, - заверила я боксера.
- Здорово, - Михаил отложил ключи и бумагу в сторону и продолжил разговор с княгиней. - Я думаю, это отличное место, чтобы подправить здоровье и отдохнуть. Что-то вроде нашего санатория, но с местным уровнем медицины и как отель пяти звезд.
- Осторожней, бабуль, - слизывая с ложки варенье, заметила Соня. - Кажется, Миша решил сплавить тебя в американский дом престарелых.
- Соня, хватит нести ерунду, - Михаил даже повысил голос, так его раздосадовала неудачная шутка сестры. - Ба, я покажу тебе, что это за место. Посоветуемся с твоими врачами. Там проходят реабилитацию известные спортсмены, поэтому я уверен...
- Я не спортсменка.
- Послушай, - Михаил решил зайти с другого бока. - Мой дом в часе езды от пансионата. Ты увидишь где и как я живу, погостишь у меня.
Маргарита Васильевна вздохнула и внимательно посмотрела на внука. Кажется, он добился своего. Я взяла чашку с чаем и села рядом с Михаилом. 
- Там высококвалифицированный персонал, - продолжал боксер. - Лучшие специалисты.
- Все они - незнакомые и чужие мне люди, - подытожила Маргарита Васильевна. - Я буду чувствовать себя неуютно. Вера.
- Да?
- Михаил предлагает мне провести месяц после Нового года в лечебном пансионате, в США. Что ты об этом думаешь?
- Что вам нужно посоветоваться с лечащим врачом. Я узнаю процедуры и мероприятия, проводимые этим учреждением, направления деятельности и методики лечения. Все это требует тщательной подготовки и анализа согласно ваших диагнозов.
- Прекрасно, - Михаил кивнул. - Я свяжусь с представителем администрации и передам ему твои координаты. Он хорошо знает русский, вы все сможете обсудить.
- Отлично.
- Видишь, Миша. Вера мне необходима. Без нее я не поеду.
Мне огромного труда стоило унять резкий прилив адреналина. Сердце застучало в ушах.
- Вера, - откуда-то со стороны донесся голос Михаила. - У тебя есть загранпаспорт?
- Да, но он давно просрочен.
- Это не проблема, но лучше заняться этим сейчас. Учти, я все оплачу. Если, конечно, ты согласишься на эту поездку.
- Нет.
Ответ прозвучал резко, грубо и категорично. Сама испугавшись своего тона, я совсем растерялась и опустила глаза на свою чашку.
- Прошу прощения, - заговорила спокойнее, но голос дрожал. - Но в моем договоре указано, что я ни при каких обстоятельствах не могу согласиться на перелеты. Это исключено.
Тишина.
- Почему? - полюбопытствовала Соня.
Продолжая разглядывать пузырьки в своем чае, я отрывисто ответила:
- Я не летаю на самолетах.
- Это фобия? - спросил Михаил.
- Отчасти.
- У меня есть высококлассный психолог, который поможет тебе справиться с любыми страхами.
- Психолог мне не поможет. Извините, но я не летаю.
- Вера, но с этим надо бороться, - упорствовал Михаил. - Это же всего лишь страх. Его надо переступить, побороть один раз и...
- Миша, - мягко перебила внука Маргарита Васильевна. - Закроем эту тему. Оставь Веру в покое. Я никуда не полечу, так будет лучше.
- Там бы тебе было лучше, - не без раздражения заметил Михаил.
- Здесь я дома. Дома мне спокойней. Закроем эту тему.
Михаил замолчал, но ясно было, что он расстроен. Я чувствовала свою вину и понятия не имела, что тут могла поправить. Они все могут летать сколько угодно, но я в самолет не сяду ни при каких обстоятельствах.
- Простите, - поднявшись, я оглядела присутствующих. Соня и княгиня смотрели на меня, Михаил, насупившись, созерцал стену. - Если эта поездка настолько важна, я могу запросить смену и предложить вам кандидаток, которые без проблем могут летать на самолетах.
- Серьезно? - Михаил хмуро посмотрел на меня. - Ты боишься летать и из-за этого собралась увольняться?
- Если польза от лечения в США будет выше эффективности курсов, проводимых здесь, понятно, что меня лучше заменить.
- Вера, для меня вы незаменимы, - отрезала Маргарита Васильевна. - Сядьте.
Я вернулась на свой стул. У моих ног закрутился, мяукая, Мозес.
- У меня глюк или тут кот? - спросил Михаил, опустив голову и часто моргая. - Это кто?
- Мозес, - представила я кота. - Он пришел к нам осенью.
- В день твоего боя, - уточнила Маргарита Васильевна.
- Да? Иди-ка сюда, - Михаил протянул руку, и котенок принялся ее обнюхивать. - Какой маленький. Иди ко мне.
Через минуту Мозес урчал на коленях боксера, балдея от грубоватой ласки. Ладонь Михаила, будучи больше котенка раза в два, едва ли не накрывала того с головой, и скользила по черной шкуре от ушей до хвоста. Котенок тянулся к ладони, хоть и прогибался под ее тяжестью.
Михаил мельком глянул на меня и глазами указал на котенка.
- Твоих рук дело? - спросил шепотом, одними губами. Я прикрыла глаза в знак согласия. Михаил кивнул и громче заметил:
- А нам животных ты заводить не разрешала.
- Вы бы никогда за ними не ухаживали. Они бы были брошены на произвол судьбы, - княгиня пожала плечами. - С Мозесом мне помогает Вера.
Ладонь Михаила, скользнув с котенка, коснулась моего колена. Я отдернула ногу и, не удержавшись, глянула на боксера. Он смотрел на меня с какой-то непонятной мне грустью, будто знал больше моего и куда больше понимал, и от того ему вроде бы было больнее и печальнее, чем мне. Или все это я придумала.
- Понятно, - Михаил выпрямился и вернул руку на макушку кота. - Какие планы насчет Нового года?
- Мы с Верой будет украшать дом, - заявила Соня. - А то он вечно самый мрачный в округе.
- Тогда надо украшать развалины
- Там уже целая армия снеговиков, - бросила я.
Михаил рассмеялся.
- Правда? Я бы тоже не отказался слепить снеговика.
А за окном темнело...
- Тогда чего ждем! Пошли! - Соня вскочила, как пружина. - Пошли лепить снеговиков! Ура-а-а!!!
И убежала одеваться.
Следом поднялся Михаил. Я вопросительно посмотрела на Маргариту Васильевну.
- Идите, что ж теперь, - она отставила чашку и вздохнула. - Тридцатилетние дети.
Мы так и не слепили снеговика - только скатали первый, огромный шар. Соня бросила брату за шиворот горсть снега, и они начали гоняться друг за другом среди развалин. Я чинно пыталась лепить в одиночестве, но один очень меткий снежок сбил с меня шапку, и я решила ответить. Получил первый, кто высунулся из-за угла. В ответ мне в ухо прилетел настоящий сугроб. Я завизжала и, отступив назад, споткнулась о шар-попу снеговика и упала в него. 
- Эй, ты в порядке? - Михаил протянул мне руку. - Извини.
Я схватила его ладонь и, резко потянув на себя, повалила обидчика в снег. Какое-то время мы, смеясь и барахтаясь в сугробе, швыряли друг в друга остатки снеговика, а потом я, пытаясь отдышаться, спросила:
- А где Соня?
Мы замолчали и замерли. Откуда-то издалека донесся приглушенный голос:
- Конечно, любимый. Я буду осторожна, не беспокойся, мой гений... 
И все прочее в этом духе.
Михаил, до этого державшийся на локтях, закатил глаза и рухнул в снег.
Я свалилась рядом. Над нашими головами, в рамке из остатков каменных стен, темнело усыпанное звёздами небо. Рассеянный тусклый свет от садовых фонарей, едва проникавший сюда, не затмевал такую привычную для загородного мира картину Млечного пути.
- Я думал тебе понравится идея провести месяц в США, - Михаил выдохнул облачко пара. Не считая голоса Сони здесь было тихо.
- Мне жаль, что так вышло, - глядя на небо ответила я.
- И это никак нельзя исправить?
- Со мной, к сожалению, нет.
Михаил помолчал. Потом заговорил отчего-то сконфуженно и нерешительно.
- На католическое рождество один обрусевший итальянец проводит в своем клубе вечеринку. Он оставил мне несколько приглашений. Ты хочешь пойти?
- А Андрей будет?
Михаил шумно вздохнул и рывком поднялся.
- Если это условие для твоего согласия, то да, будет, - он не глядя подал мне руку. - Идем, морозит уже. 
Я сжала его холодную ладонь, с которой он успел стянуть перчатку, и совсем не хотела ослаблять хватку, даже когда уже твердо стояла на ногах. Михаил сам вырвал руку и, быстро двинувшись вперед, неожиданно со всего маха влетел правым плечом в остатки стены. От удара его мотнуло назад, он скрипнул зубами и схватился за руку.
- Мать твою...
- С вами все в порядке? Миша? - встревоженно спросила я, коснувшись его плеча. Он отвел его в сторону.
- Да, в порядке.
- Что случилось? Голова закружилась?
- Нет, в темноте не заметил, - резко ответил боксер и пошел прочь, оставив меня недоуменно рассматривать черную стену в метр шириной, которую мог не заметить только... слепой.
- Михаил...
- Что?
- У вас все в порядке со зрением?
Он только пожал плечами в ответ и, пнув подвернувшийся под ноги сугроб, свернул налево, за угол очередной порушенной стены. Эту преграду боксер обошел без последствий. Неужели и правда не заметил первую?
- Не мое дело, - прошептала я, поднимая воротник куртки и пряча руки в карманы.



Отредактировано: 11.02.2020