Вероника

Глава 5

• Всю неделю шел дождь.
  изображая из себя больную, сидела дома и лечилась генеральной уборкой, стиркой, вычистила лоджию (до которой после отъезда тетки руки не доходили). В общем, занималась трудотерапией. Но голова-то была свободной, и все мысли возвращались к НЕМУ. Назвать ЕГО по имени я не могла, а сказать Филин - язык не поворачивался. Я надеялась, что к концу недели мне будет казаться, все, произошедшее в понедельник, - сном.
  Звонила Лиза, узнать о моем здоровье (спасибо Максу - не рассказал ей правду), и сообщила, что философии на этой неделе не будет. Преподаватель уехал куда-то. Что ж не будет, так не будет. Я то, всё равно, болею. Но на душе стало как-то тревожно. Мне не хотелось, чтоб он исчез совсем. И еще мне, почему-то, очень, очень, очень захотелось его увидеть.
  
  
  В середине недели позвонила Львовна и попросила сходить ей в аптеку, жалуясь на то, что сильно болит нога. Я согласилась. Выйдя в коридор, постучала своей соседке и, сказав, что иду в аптеку поинтересовалась не нужно и ей чего-нибудь. Получив от бабы Тани список и деньги, взяв зонт, я вышла на улицу.
  
  Небо было затянуто пеленой серых туч, и дождь шел не переставая. А какую погоду я хотела в середине октября? Хорошо, что не было ветра. Раскрыв зонт, я не спеша пошла по улице. А что? В теплой одежде, сверху не капает. А на улице просто прелесть, дождь шумит в кленовых листьях, и они, отяжелевшие от влаги, медленно падают в низ. В воздухе стоял горьковатый запах прелой листвы. В общем, красота. Я зашла в аптеку. Бабушки и дедушки запасались лекарствами от гриппа, и сердечными препаратами и поэтому образовалась очередь. Я стала, спешить мне было не куда. Вдруг кто-то тронул меня за рукав. Я обернулась. Передо мной стоял незнакомый молодой человек.
  
  - Здравствуйте! Вы Вероника?- с сомнением спросил он. Я кивнула.- Вы меня наверно не помните. Вы приходили к моему соседу по палате и спасли меня. Меня зовут Павел.
  
  Парень заулыбался, и я вспомнила его. Это бывший пациент Игоря Ильича, похожий на соседа моих родителей. Теперь меня терзала мысль: откуда он знает моё имя, и кто ему сказал о спасении.
  
  - Кто вам такое сказал? Вас спас доктор - с деланым возмущением сказала я.
  
  - Ну, нет! Когда я лежал под капельницей, доктор, думая, что я не слышу, произнес: »Твоя спасительница Вероника и благодаря ей ты теперь будешь жить». Я хорошо запомнил.
  
  Я стояла и смотрела на него. Было приятно, что человек выздоровел, а с другой стороны было паршиво, что меня узнали.
  
  - Вероника, я ни когда бы просто так не подошел, но в тот день Вы спасли не только мою жизнь, а скольким людям не дали горевать. А это дорогого стоит. Вы, наверное, занимаетесь психологией? Как лихо Вы разобрались с моим соседом по палате. Вы, наверное, будущий медик?- спросил он.
  
  Я улыбнулась, не говоря ни да, ни нет. Пускай думает что хочет. Пусть думает, что я занимаюсь психологией, если ему так удобно. Не говорить же мне ему, что в лучшем случае из меня выйдет средний техник-пищевик. Хорошо, что город большой, возможно мы с ним больше никогда не пересечемся. И еще я в мыслях «благодарила» Игоря Ильича, за его откровения над больными. Уже бы сразу и фамилию с адресом называл.
  
  - Ну что ж, Павел, я желаю вам здоровья. И что бы вы больше не оказались в том месте, где услышали мое имя.
  
  Парень поблагодарил меня за пожелания, и, сделав покупки, мы вместе вышли из аптеки.
  
  - Вероника!- вдруг сказал Павел.- Вы не переживайте, я не навязываюсь, у меня есть девушка, но встретив вас сегодня, я как будто встретил своего ангела-хранителя. И теперь я уверен, что у меня в жизни все будет хорошо. Я желаю и вам счастья, здоровья и любви.
  
  Павел развернулся и пошел, а я стояла, ошарашенная, забыв открыть зонт. Да что ж это со мной, в самом деле, такое. Из-за своих кошмаров, из-за дурацких мистификаций Филина, из-за своей глупой, призрачной любви, я уже начала с подозрением относиться ко всем людям. Вот и Павел оказался хорошим человеком, а я подумала невесть что. Стыдно.
  
  
  В пятницу вечером одновременно раздался стук в дверь и писк мобильного. Это был Макс.
  
  - Ника! Открывай! Это я за дверью.
  
  Я открыла. Макс ввалился в комнату.
  
  -Ты одна?- спросил он.
  
  -Нет! Герой-любовник под диваном - попыталась пошутить я.
  
  -Мне не до шуток - он сел на диван, и усадил меня рядом.
  
  Потом долго и пристально смотрел на меня. Стало неловко. Мы, с Максом, ничего кроме дружеских чувств, друг к другу, не испытываем, (лично я, точно).
  
  - Ника! Ты только не волнуйся!- продолжил он.
  
  Когда говорят слово «не волнуйся» у меня начинается не волнение - ПАНИКА. Это значит, пытаются подготовить к чему-то страшному, неотвратимому. Не слишком ли много «не волнуйся» в последнее время.
  
  - Короче, без «не волнуйся» - перебила я его. - Что случилось?
  
  - Вчера тобой интересовались два каких-то подозрительных типа. Наши, естественно, дураками прикинулись. Ведь из группы три человека знают то, что ты умеешь делать. А сегодня, твоя дорогая подруга Елизавета, у которой ни чего не держится, тебя сдала. Какой-то крендель ей лапши навешал, и эта дура спокойно дала твой адрес и номер телефона, радуясь, что у тебя появились родственники.
  
  - Какая дура? Какой адрес? - не поняла я.
  
  - Ника! Не тупи! Лизка дала кому-то твой адрес и номер телефона, и ещё подтвердила, что ты умеешь «видеть» - объяснял он подробно.- Теперь я не знаю, что будет дальше. Просто прошу - будь осмотрительна, двери ни кому не открывай и на незнакомые звонки не отвечай. Домашний тоже отключи. А я попытаюсь, что не будь выяснить, и позвоню.
  
  Макс поднялся и пошел к двери, я следом. Возле двери он неожиданно резко развернулся, обнял меня и с силой прижал к себе. Потом отпустил.
  
  - Будь умницей – произнес он, выходя за двери.
  
  Он ушел, я закрыла дверь. Для надежности на два замка. Попутно выдернула вилку телефона из розетки. Макс перезвонил минут через пять.
  
  - Ника! У кого из ваших соседей, черный «Дэу-Ланос»?
  
  - Ни у кого. А что? - переспросила я.
  
  - Любопытные приезжали на такой машине. Будь аккуратна - ответил он и связь прервалась.
  
  Ну, спасибо! Счастья целый воз. Теперь еще и в детективов поиграем. Мобилка запела опять, и высветился незнакомый номер. Я не отвечала.
  
  В течение вечера было девять пропущенных вызовов, и я стала всерьез подумывать о смене номера. Лизка молчала, так ни разу не позвонив. Макс тоже. Я уже начала сомневаться в реальности происходящего. Какие детективы? Какие приключения? Кому нужна какая-то Ника Исаева, чтоб ей интересоваться? Все это, конечно, розыгрыш моих друзей. Подумаешь, умею видеть. Да это, наверное, умеет делать миллион человек. Нет, все-таки, мать была права, надо прекращать заниматься ерундой, а серьёзно отнестись к учёбе. С таким настроем я и заснула, и первый раз за все время спала спокойно, без всяких сновидений.
  
  
  Ночью опять шел дождь.
  
  Утром, отодвинув штору, я увидела во дворе на асфальте лужи, в которых кое-где плавали красно-коричневые кленовые листья. Моя соседка баба Таня »Гринпис» выгуливала своего жирного кота Прохора. Баба Таня ходила между своих клумбочек, и кот важно шествовал за ней. Прозвище она получила за бесконечную любовь ко всему живому. Все клумбочки, все цветники во дворе были разбиты при её участии. Даже к изготовлению кормушек для птиц она прилагала свою руку. В общем, баба Таня была негласным комендантом двора.
  
  День начинался чудесно. Все было спокойно, а главное, во дворе не стояло ни одной машины: ни чёрной, ни белой, ни зеленой. Умывшись и перекусив, я позвонила Коршуновой и попросила конспекты. Через полчаса Ирина была у меня. Всегда спокойная, как танк, она воспринимала все события без лишних охов и ахов. Третья посвященная, которая знала о моем даре. От неё я услышала причину молчания Макса и Лизы. Оказывается, они поссорились, и причиной была опять я.
  
  - Хорошо, что ты не слышала как Макс орал на Лизу - сказала Ира.
  
  Я удивленно смотрела на неё. Чтобы Макс повысил голос, для этого нужно было сделать что-то сверхнеобыкновенное.
  
  - Ну, когда Лиза ляпнула про тебя, а потом хвалилась, Макс орал: «Ты не Куницына, ты Курицына и, причём, без мозгов. Если с Никой что-то случится, я тебе лично голову откручу». Лизка стояла не живая не мертвая. Но все, кто был рядом, подумали, что у тебя с Потаповым роман.
  
  - Да не роман у меня с ним, а статья скоро будет, причем из уголовного кодекса. А с Лизой конечно нехорошо вышло. Все знали, что она на язык слабая. Ну ладно, будем думать, обойдется без потерь. А С Максом я поговорю - ответила я, подумав, что ещё чуть–чуть, и сама прибью Потапова.
  
  - И ещё. Философ наш, зачем-то, просил твой номер телефона, я дала домашний, в целях конспирации, потому, что он у тебя почти все время отключен. Но не исключаю, что он раздобыл и мобильный.
  
  Я вспомнила о пропущенных звонках.
  
  Проводив Ирину, я села переписывать конспекты. Да так и провозилась, с ними, почти до самого вечера.
  
  К вечеру решив сходить в магазин, я выглянула в окно – никого и ничего.
  
  Слава Богу! Закрывая дверь, я услышала, как баба Таня ругает алкашей за скрученную в подъезде лампочку. Быстренько купила в магазине, всё что нужно и вернулась домой.
  
  Машина стояла во дворе, напротив моего подъезда. Тонированные окна были закрыты. Я не знаю, что на меня нашло, но проходя мимо, я постучала в окно. Стекло поехало вниз, и я увидела молодого человека.
  
  - Молодые люди, не подскажете, где здесь двадцать седьмая квартира? – поинтересовалась я. Парень растерялся, не зная, что ответить, а я пошла дальше к своему подъезду, словно ища нужную мне квартиру.
  
  Зайдя в подъезд, я услышала за спиной топот ног, и, не успев опомниться, была кем-то прижата к стенке в нашем темном, длинном коридоре подъезда. Я стояла, боясь дохнуть. Но тот, кто прижал меня, шепнул «Тихо!».
  Мог бы и не напрягаться, от страха у меня и так перехватило дыхание. В подъезд забежали двое, и помчались по лестнице наверх. Покрутившись немного, тихо переругиваясь между собой, они спустились, и вышли. Через время раздался шум отъезжающего автомобиля. Меня отпустили. Я обернулась, и от увиденного начала очень медленно и красиво сползать по стене.
  
  Передо мной стоял Философ. В черной, кожаной куртке и черных джинсах, до умопомрачения красивый, он поймал меня, не дав завершить приземление.
  
  Я просто уже не могла сдерживаться. Столько всего навалилось, за какую-то неделю, за год не разгрести. Уткнувшись лицом в его свитер, я молчала, а вернее мочила его слезами. В этот миг мне хотелось быть обнятой, прижатой к себе, зацелованной, да все что угодно, лишь бы не оставаться одной, лишь бы он не исчезал. Я все время врала себе. Я уже сотню лет любила и ждала его, встречаясь с ним только в своих снах. А увидев наяву, не смогла поверить в его реальность и стала избегать. Детективная ситуация сразу отошла на задний план.
  
  - Вероника! Не надо!- сказал он тихо.
  
  Что-то в его голосе насторожило меня. Я подняла голову. Он просто стоял, сжав руки в кулаки. Глаза были закрыты, а челюсти сжаты до такой степени, что проступали желваки.
  
  Ясно. С таким успехом я могла прислониться лбом и к стенке подъезда, ожидая от нее сочувствия, ласки и объятий. Он немного отодвинулся от меня, потом шепнул: «Прости!» и вышел из подъезда.
  
  Все. Чуда не произошло.
  
  Радуйтесь, Феи сновидений. Мой сон сбылся.
  
  Ждать нечего. Надеяться тоже.
  
  Он ушел.
  
  Поднявшись к себе, не раздеваясь, я упала на диван. Лежала и анализировала ситуацию.
  
  В том, что сейчас со мной происходило, мне надо винить только себя. Я сама посеяла семечко любви в своем сердце, и за неделю, с успехом, вырастила пальму. И еще я нарушила божью заповедь «Не сотвори себе кумира…» и теперь жестоко расплачивалась за это. Мысли в голове роились как пчелы в улье.
  
  Что делать? Как вести себя дальше?
  
  Стоп. Я стояла с ним рядом, касалась его, и он мне глубоко не безразличен.
  
  Почему я его не «видела»?
  
  Но ответа не было. Накрыв голову подушкой я попыталась сосредоточиться на другом. Я пыталась рассуждать здраво и жестко. «Ника, ты ему не нужна. Он знает о тебе что-то, ведь неспроста появился здесь, но ведет себя как-то странно. Он показал тебе свое настоящее лицо, при этом ничего не объясняя, и если бы ему было что-то надо, он нашел бы способ встретиться с тобой. Остуди свое сердце и успокойся. Подумай, о другом: кто и зачем следит за тобой. Надо попробовать это выяснить. Может тебе самой встретиться с этими людьми?»
  
  Так ничего не решив, я заснула, что бы опять очутиться в своем кошмаре.
  
  
  Только теперь я была дичью. На меня охотились из-за моего дара. Я не видела того, кто пытался поймать меня. Но он вел себя как-то странно, словно уверенный в своем успехе. И в какой-то момент я почувствовала, что не могу сопротивляться, не могу бежать, не могу даже крикнуть. Словно была опутана липкой паутиной. Я повернулась лицом к, преследовавшему меня, пропитанному ненавистью человеку. В этот миг страшные, незнакомые слова какого-то заклятья полетели в меня, словно град камней, и от них я чувствовала, что растворяюсь, рассыпаюсь, исчезаю, превращаясь в ни что. Вероники. Больше. Не было.
  
  Я проснулась от своего крика. Мне было страшно, очень страшно. Зачем мне этот дар, если от него одни неприятности. Из-за него, я не могу вести нормальную жизнь, нормально спать, влюбиться в нормального парня. От моей правды люди будут шарахаться. Ведь не зря раньше оракулы и пифии жили отдельно от нормальных людей. Надо, что-то придумать, чтоб находиться в обществе. Или надо просто держать язык за зубами. Пусть жизнь идет, как шла. Я ни кого не буду больше предупреждать. Если суждено погибнуть, пусть гибнут, если заболеть, пусть болеют, а влюбиться - то любят. Я буду видеть, но буду молчать. А вот вопрос:- смогу ли я с этим жить? Вряд ли.
  
  Если бы Макс погиб, Я бы себе этого никогда не простила.
  
  Так что нет, пускай думают обо мне, что хотят. А я буду выполнять то, что на меня возложено, ведь Господь не зря наделил меня этим Даром.
  
  А Сергея Викторовича закопаю, очень–очень глубоко, в своем сердце.