Вероника

Глава 7

В среду от Зины пришло сообщение. Она выложила карандашный рисунок и подпись: «это рисунок со старой фотографии. Портрет твоей прабабушки». Рисунок был выполнен тщательно, особенно были выделены глаза. Я долго и внимательно рассматривала его, что-то в этом рисунке было уж слишком знакомое. Потом сдернула с волос резинку, распустила их, и подошла к зеркалу. Сомнений быть не могло, я - точная копия моей прабабки. Только прическа другая. Ну, ничего. Мы это исправим. План созрел в голове моментально. Позвонив Наташке, я напросилась к ней домой, на стрижку.

В субботу взяв с собой скопированный рисунок, я пошла к Лебедевым. Глядя на рисунок Наталья заявила:

- Ника! Зачем ты носишь этот бабский, немодный хвост? Тебе же так хорошо, когда волосы только прикрывают шею и цвет тебе изменить надо на светлый.

Она так и не поняла, что на рисунке была изображена не я. В общем, из темной шатенки, волшебница Наташа превратила меня в платиново-русую и сделала модную стрижку. Результат был ошеломительный, потому что её Ленка смотрела на меня глазами бешеного удава.

Придя домой, я долго изучала себя в зеркале, а потом, взяв косметичку, оттенила глаза, и подкрасила ресницы и нанесла блеск на губы.

Да! Теперь я из невзрачной превратилась в …, в общем, в то, на что можно было смотреть. Сфотографировавшись, я переслала фотку Зине.


Всё воскресенье я привыкала к новой прическе, но рука так и тянулась к затылку, туда, где раньше был хвост. И чтобы не было соблазна собрать оставшиеся волосы в пучок, я подальше спрятала резинку.
Зина, получив мою фотку, сильно расстроилась и написала в ответ целое письмо.

«Вероника! Знай, что в нашем роду ты не первая носишь это имя. Так звали бабушку, младшую сестру моего деда.
Дед часто рассказывал мне удивительную, грустную сказку о любви. Но я никогда не могла подумать, что была не сказка, а горькая правда. И касалась она нашей семьи. Дед рассказывал, что в нашем роду часто рождались люди со способностями. Сам дед мог лечить людей, животных, разбирался в травах, был знахарем. А его сестра Вероника могла видеть будущее. Но в возрасте восемнадцати лет сестра пропала, пошла в лес и не вернулась. Её долго искали, но нашли только камешек из ее амулета. Вероника носила на руке кожаный шнурок с тремя синими камнями-сапфирами.
Для моего деда пропажа сестры была большим горем, ведь он заменил ей рано умерших родителей. Конечно, были догадки, что это дело рук одного человека, но доказательств не было. В этой же деревне жила семья, старейшина которой люто ненавидел наших родственников, потому что сам занимался черной магией. В общем, делал гадости. Но Вероника со своим даром все видела и могла предупредить людей. Дошло до того, что члены его семьи сами уже не могли общаться с ополоумевшим стариком. Как не банально, но внук этого деда и наша Вероника полюбили друг друга. Когда эта новость дошла до старика, он страшно разозлился, и целый день ходил по двору, выкрикивая проклятья. А через день Вероника пропала. Когда твою прабабку не нашли, парень, её жених, тоже исчез. Вскоре их дед умер, а остальные члены семьи выехали куда-то. Больше о них ничего не было известно. Осталась только история.
Когда тебе было два года, мы с твоим отцом ездили в деревню, проведать деда и взяли с собой твою фотографию. Дед, увидев твой снимок, заплакал и сказал, что ты, как две капли воды похожа на его пропавшую сестру. И еще дед строго - настрого приказал отцу, чтоб в деревне он никому не говорил, о своем ребенке. Твой отец не придал этому значения, потому что ни во что не верит. Но я хорошо запомнила слова деда: «Зина береги её, в этом ребенке и твоё счастье. Когда придет время, она расскажет тебе твою судьбу».
Это по требованию деда тебя держали в неведении относительно нашей родни, чтобы обезопасить. Я не знаю, кого и что он боялся, но о твоём существовании, в деревне не догадывался никто. Дед наш был не бедным человеком и оставил мне, кой какие сбережения для тебя. Подумав, я купила квартиру в таком месте, где бы ты чувствовала себя уютно всегда.
С рождения я принимала участие в твоём воспитании, а потом ты переехала жить ко мне. Я заботилась о тебе, чувствуя, что ты не простой ребенок, хотя родители твои этого не понимали. А твоя мать считала, что у тебя врожденные фантазии. Откуда она могла знать, кто ты. Этим летом твои родители были в деревне, и все соседи с удивлением узнали от твоей матери, что у них взрослая дочь, похожая на прабабку. Я очень боюсь за тебя Вероника, и прошу, если ты вдруг почувствуешь опасность, иди туда, где много людей. И ещё постарайся, попробуй развить свой дар, что бы видеть и себя.
У тебя на антресолях лежит коробка со старыми фотографиями нашей родни, там же в маленьком футлярчике и камушек бабушки Вероники, переданный мне дедом, незадолго до своей кончины. Я думаю, ты разберешься, что с ним делать. Ты не знала о своём прадеде ничего, но он знал о тебе всё и любил тебя. И ещё, дед говорил, что бабушка, единственная из всей родни, была светловолосой.
Три года назад деда, заменившего мне и Диме отца, не стало. И я считаю, что ты должна знать хотя бы часть семейной истории, потому что, никто не ведает, как может повернуться всё в жизни, и с чем тебе придётся столкнуться».

Я снова и снова перечитывала письмо. Так вот откуда у меня дар.

Так кто же ты, Вероника - ясновидица, знахарка, ведьма?
Неужели душа моей прабабки возродилась во мне, потому что ей не дали закончить свою миссию?
Неужели мои сны - это мои воспоминанья о прошлом, о моей любви и гибели?

И какое отношение имеет наш Филин к моему прошлому?

От вопросов заболела голова. Права Зина, мне действительно надо развивать свой дар. Теперь я знаю, кто я, и что могу. И теперь я сама буду хозяйкой своей жизни.

И я решила играть по-крупному. Сначала нужно было выводить Филина на чистую воду. И вытянуть из него информацию.


Налюбовавшись вдоволь на свое отображение в зеркале, я решилась на дополнения. В моем шкафу, благодаря Зине, было три отдела вещей: «Ношу», «Может и одену», и «Не одену никогда». В этот, третий, я и залезла. Вытащив из пакета черную с прозрачными вставками кофточку. Достала черные брюки и полусапожки на высоком каблуке. Приготовив все это, я легла спать, решив, что утро вечера мудренее.

Вот этим мудрым утром, я и проснулась на полчаса раньше. Умывшись, стала претворять в жизнь свои идеи. Во-первых, тщательно нанесла макияж, оделась. Потом, закрепила кожаный шнурок с камешком у себя на запястье. Внимательно осмотрела себя в зеркале, шапку можно не одевать, у меня капюшон. Надела курточку и пошла.

Моя команда стояла на ступеньках. Я подошла, капюшон на голове, очки на глазах. Не выдержав, сняла капюшон и очки, чтобы проверить реакцию. У Лизки округлились глаза, а у Макса отвисла челюсть. Одни Ирка с Женькой никого кроме друг друга не замечали.

- Привет!- сказала я.

- Ну, ты и партизан!- выдохнула Лиза, а Макс застонал.

Философия в понедельник первая. Зайдя в кабинет, мы сели впереди. Я опустила голову, и по возможности, попыталась спрятаться за Макса, чтоб не привлекать к себе внимания.

Филин вышел, мазнув взглядом по аудитории, заметил, что задние места, где всё время обитали мы, пустые, расслабился и начал лекцию. Он ходил по кабинету туда, сюда, и не догадывался, что граната лежит у него под носом. И этой гранатой была я. Когда он остановился возле нашего стола, оперся об него руками, и стал что-то усердно доказывать, я не выдержала, и выдернула чеку, то есть сняла очки, подняла голову и посмотрела холодным, безразличным взглядом ему в глаза.
Филин замолчал на полуслове, потом покрылся красными пятнами, судорожно вздохнул, словно ему не хватало воздуха и, извинившись, ушел в подсобку. Мне даже показалось, что у него запотели очки. А я сидела, с невинным видом, скромно опустив глаза, и притворялась, что пишу конспект. Макс толкнул меня локтем:

- Слышишь ты, Медуза Горгона, ты хоть видишь, что у тебя написано в конспекте?- спросил он, заглянув мне в тетрадь.

Я прочла. В конспекте повторялось два предложения: «Я тебя люблю» и «Я тебя ненавижу». Пара закончилась, мы вышли из кабинета. Вряд ли кто смог теперь меня остановить, задержать, и назначить мне аудиенцию.

А еще, мне очень нужно было сделать одно дело. Но я не хотела, чтобы мои друзья знали об этом. В конце занятий я подошла к нашему руководителю, что бы отпроситься на завтра.

- Олег Станиславович! Меня завтра не будет. Мне надо писать заявление об отпуске?- спросила я.

- Ника! У тебя какие-то проблемы? Тебе нужна помощь?- поинтересовался он.

- Нет, Станиславович! Мне просто необходимо сделать одно дело, и повидаться кое с кем. Но для этого мне надо уехать.

- Тебе одного дня хватит?- с сомнением спросил он.

- Хватит. Я завтра к вечеру уже буду дома - ответила я.

- Хорошо! Тогда ничего не надо. Друзья твои знают, куда ты собираешься?

- Нет! Так мне будет спокойней.

- Когда вернёшься, перезвони, что бы я знал, что все в порядке. Удачи - сказал мне он напоследок.


На следующее утро я поднялась пораньше. Мне предстоял не легкий день. Когда я вышла на улицу только начало светать. Такси, которое должно было отвести меня на автовокзал, уже стояло под домом. На автовокзале я пересела в автобус, отключила мобильник и поехала. Мне необходимо было повидать одного человека.

Через четыре часа я уже подходила к нужному мне зданию. Открыв двери, ведущие в офис, я увидела невысокую, красивую, белокурую женщину, сидящую за столом и заполняющую бланки. Это ради неё я приехала сюда.

- Здравствуй, мама!- сказала я.

Женщина подняла голову и посмотрела на меня расширенными от удивления глазами.

- Ника! Это ты? Что случилось?- в её голосе сквозило волнение.

Ещё бы, дочь, с которой она практически не общается, вдруг приезжает к ней.

- Мама! Мне нужно с тобой поговорить. А если ты не захочешь со мной разговаривать на эту тему, и не ответишь на мои вопросы, я пойду дальше. Я найду вашу, Богом забытую, деревню и там уж точно получу все ответы.

- Нет!- вдруг крикнула испуганно мать. И добавила: - Только не это. Я расскажу тебе всё, что знаю. А ты уже сама делай выводы.

Я присела на стул. Она немного помолчала, а потом тихо начала говорить.

- Ника! Прости меня! Когда я была беременная тобой, мне сказали, что тебя ждет прабабкина судьба. А это значит, моему ребенку суждено было жить всего до восемнадцати лет. Какая мать согласиться на это, зная, что ты лелеешь, ласкаешь, растишь своего малыша, а за порогом его ждет смерть. Когда ты родилась, твой прадед подтвердил это, он считал, что чем меньше людей в деревне будут знать о твоём существовании, тем будет лучше для всех. А он был очень мудрый. Если бы ты знала, сколько защитных амулетов, изготовленных дедом, было в твоей кроватке. Можно ни во что не верить, но зло существует вокруг нас, как существует и добро. Проклятие, нанесенное Веронике, было таким сильным, что от него пострадали и родители моего мужа. Погибнуть могла вся семья. Но, благодаря счастливому случаю, твой отец и Зина остались живы.
Дед говорил, что чем дальше ты будешь от родного дома, тем лучше для тебя. Конечно, я тебя любила, ведь ты была моим ребенком, моей девочкой, но зная, какая тебя ждет участь, я решила потихоньку отдаляться, чтобы в конце было не так больно потерять тебя. А тут еще у тебя начались, какие- то глупые фантазии, от которых прямо мороз шел по коже. Ты, бывало, говорила такие жуткие вещи, что хотелось взять тебя за руку и отвести к психиатру. Так ты очутилась у Зины, как и хотел дед. А сейчас, ты пережила уже возраст своей прабабки, хотя лицом стала очень похожа на нее. Ты стала красавицей. А я с каждым днем задумываюсь все чаще и чаще, о том, что сделала большую, непоправимую глупость, отдалившись от тебя. Хотя возможно этим и спасла тебе жизнь. Мы с отцом старались скрывать от тебя все, что связанно с деревней, поэтому ты не знаешь ни её названия, ни родственников, живущих там. А этим летом я, случайно проговорилась твоей тётке, троюродной сестре отца, что у нас уже взрослая дочь, похожая на прабабку. Я думала, что в деревне, из семьи, которая виновата в гибели твоей прабабки, ни кого не осталось, и нам уже нечего бояться. Так что девочка, можешь осуждать меня, винить, но я хотела для тебя лучшего, а получилось…

Я сидела и переваривала услышанное. Да, нашей судьбе не позавидуешь. А потом сказала:

- Мама! Когда дед говорил, что меня ждет участь прабабки, он имел в виду не раннюю смерть. Он говорил о том, что я буду видеть, как его сестра. Буду ясновидящей.

Теперь мать смотрела на меня, как на диковину, ей было трудно понять, что тот ребенок, которому восемнадцать лет назад она подарила жизнь, не такой как все. Она подошла ко мне и обняла, за талию.

-Прости нас! Дочка!- просто сказала она.- Ты оказалась умней меня и дальновидней.

-Мама! А почему вы не родили еще одного ребенка, раз со мной так вышло?- спросила я.- Вы же ещё молодые.

-Ника! Я боялась. А потом не получалось - ответила она. - А теперь уже, вроде, как и поздно.

- И напрасно. Все было бы просто замечательно.

Я знала, что после сегодняшней встречи, тот лед непонимания, который был между нами, начнет потихоньку таять. Мама провела меня немного. Когда мы выходили из кабинета, одна из сотрудниц поинтересовалась у матери, не новый ли я консультант

- Нет! – ответила мама. - Это моя дочь. Моя взрослая, мудрая дочь Вероника.
И женщина с удивлением посмотрела на нас.

Возвращаясь, домой, я думала о словах своей матери. Нет, у меня не было обиды на неё, ведь я её практически не знала, поскольку редко видела. Но поставив себя на её место, я была уверенна, что со своим ребёнком так бы не поступила никогда.


Когда я вернулась в свой город, на улице было темно. Чтобы не ехать на маршрутке, я взяла такси и уже через полчаса была у своего дома. Баба Таня вышла на площадку.

- Наконец-то!- сказала она.- Ника, что случилось? Я уже устала отвечать твоим друзьям, что не знаю где ты. Ника, где ты была?

- Я исправляла ошибки своих родителей - ответила я.

- А чего на звонки не отвечала? Телефон-то с тобой?- спросила соседка.

- Не звонил ни кто - сказала я. И вспомнила, что еще утром сама отключила мобильный, от того и чувствовала себя весь день спокойно.

- Бабушка! Мне нужно отдохнуть, о многом подумать. Я прошу вас, никому не говорите, что я дома. Телефон я не буду включать до завтра. Я не буду делать ни чего. Просто пойду и лягу.

- Тогда зайди ко мне, мы с тобой хоть чаю попьём. Дед уехал к родне, так что я тоже одна.

Я зашла к соседке на чай. Присела. Прохор сразу устроился у меня на коленях.

Повернув ко мне свою наглую, рыжую морду, он начал попрошайничать, и я отломила ему кусочек ватрушки. Бабе Тане я сказала, что была у родителей, а поскольку уехала рано, то не смогла предупредить. Соседка моя старушка не любопытная, ей хватило и того, что я вернулась живая и здоровая. Зазвонил телефон. Я вздрогнула. Бабушка сняла трубку.

- Нет! Не вернулась! Не знаю!- ответила она, и, положив трубку на рычаг спросила:- А может, все-таки, ответишь?

- Нет! На сегодня ни каких рассказов. Мне и так предстоит завтрашний отчет перед друзьями.


Утром, кода я пила чай раздался тихий стук в дверь. Я открыла, думая, что это моя соседка. В комнату влетел злой Макс.

- Исаева! Ты, вообще-то, знаешь, зачем придуман телефон? Где ты была? Ты что самая умная или красивая?

- Макс! А можно я буду и то и другое - ответила я и обняла своего друга, прижавшись щекой к его плечу. После вчерашнего, мне казалось, я не видела его сто лет. Макс сразу оттаял.

- Ника! Ты невозможный человек! – он обнял меня в ответ. - Мы чего только не передумали. Неужели нельзя было сказать, куда ты собираешься. Нам было бы спокойней.

- Макс, я сделала вчера одно очень важное для меня дело. Я не знала, чем оно закончится, а телефонные звонки отвлекали бы меня и не дали бы сосредоточиться. Но сейчас все в порядке.

- Ну если у тебя «все в порядке», может, тогда найдется свободная секунда - включить свою мобилу? Если ты не посеяла её, где-нибудь- ехидно сказал Макс.

- Ой, Макс! Правда! Я про неё и забыла - вскрикнула я, включая телефон и сразу переводя его в беззвучный режим, для своей же безопасности.

- Ну ладно - сказал Макс. - Я тебя сильно грызть не буду. Тебе ещё от Иры с Лизой получать. Так что собирайся, пошли.


Всю неделю мы ходили вместе. Никто за мной не следил и не приставал.
Я успокоилась. Почти.

До четверга.

В четверг день прошел как обычно. После занятий мы разбрелись по домам.
Я переоделась в футболку и спортивные штаны и только вошла на кухню, как раздался звонок в дверь.

Это был Макс.

Проводив Лизу, он зашел ко мне: «поговорить о своем», как я наивно подумала.

Такое бывало часто. Макс, сняв курточку, прошел следом за мной на кухню и сел на табурет. Я зажгла газ под чайником и достала чашки из шкафа. Потом уселась за стол напротив Потапова и сделала вид, что готова выслушать его, хотя, на самом деле, в моей голове была сплошная каша. Я поставила локти на стол и спрятала лицо в ладонях.

- Ника! – раздался негромкий голос Макса. - Я не уйду отсюда, пока не узнаю всю правду. У меня уже в печенках сидит твой маскарад. Ты на себя не похожа. Где та Ника, что была раньше? Её нет. Словно свою доброту и человечность ты сменяла на красоту. Ты стала нервная, злая, жестокая. Я боюсь даже заглядывать тебе в глаза: там то боль, то пустота, от которой хочется выть. Что тебя так терзает?

- Макс! Ты не обижайся, это моя тайна, и я не хочу вас впутывать. Потому что, не знаю, чем все это кончится.

- Да мы и так впутаны в твои тайны, по самое не хочу. Ты просто этого не замечаешь. Мне страшно за тебя - со злостью сказал Макс.

- Мне тоже - вставила я.

- Тогда давай бояться вместе - предложил он.

- Ладно, Потапов, ты есть будешь? - спросила я, переводя разговор на другую тему. Заглянув в холодильник, достала салат из помидоров, сыр, котлеты, а внизу увидела начатую бутылку водки, которую покупала, когда приезжал отец.

- Ну что? По сто грамм?- спросила я Макса, доставая бутылку.

- Давай! – ответил он и стал нарезать батон.

Я нагрела котлеты в микроволновке. Мы сели. Макс налил в рюмки водку. Я взяла свою рюмку, залпом выпила, посидела пару минут. Сильно закружилась голова, я закрыла лицо руками … и больше ничего не помнила.


Проснулась ночью от того, что мне было очень жарко. И еще от того, что меня кто-то крепко обнимал, прижимая к себе.

Стараясь не шевелиться, я попыталась вспомнить вчерашнее. Но ничего не помнила. Кроме своего сна.

Мне приснилось, или это было на самом деле, что пришел Он, но я не видела его лица и это меня терзало. Мы выясняли отношения, потом мирились, а потом он остался у меня. И тут мне стало дурно потому, что на самом деле меня обнимали крепкие мужские руки. Не в силах больше сдерживаться я повернула голову. Рядом со мной на подушке спал… Макс.

ВОТ КОГДА МНЕ НА САМОМ ДЕЛЕ СТАЛО ТОШНО И СТЫДНО.

Чего я только не передумала. Боже! Как же мне смотреть в глаза Лизе?

Я приподняла одеяло. Ух! От сердца отлегло. Я оставалась в футболке и спортивках. Футболка задралась, и рука Макса лежала у меня на животе. Почувствовав, что я шевелюсь, Макс открыл глаза.

- Очнулась!- сказал он и встал с кровати… в трусах.

Его джинсы и свитер лежали на стуле. Мне опять стало не хорошо. Макс не спеша оделся и сел рядом со мной.

- Ну, Исаева,- сказал он с серьезным выражением лица.- Утром пойдем в ЗАГС, заявление подавать. Такие ночи бесследно не проходят, я не хочу, чтоб мой ребенок рос без отца. Поэтому, ты, как честная девушка, должна выйти за меня замуж. С Лизой я сам поговорю.

- Нет! Макс! Нет! - только и смогла выдавить я.

- Странно! Всю ночь говорила «да»!- с удивлением сказал Макс.

Как в каком-то быстром кино перед глазами понеслись картинки. Я и Макс. Мы женаты. Он любит Лизу, но живет со мной из чувства долга. А я… я теперь точно знаю, что люблю другого. И мы, как две части от разных разбитых чашек, из которых пытаются склеить одну посудину.

Прощай мой Призрак. Прощай.

Я не могла выдавить ни слова.

Я, как обреченный на смертную казнь, которому отказали в помиловании, смотрела на Макса. Я чувствовала, что от ужаса, у меня немеет лицо, руки, ноги. Да, я любила Макса, но любила как брата. И то, что произошло ночью, было какой-то чудовищной, глупой, непоправимой ошибкой.

- Ника! Ника! Успокойся! - крикнул Макс, испугавшись выражения моего лица.- Ничего не было. Прости за глупый розыгрыш. Ты же мне, как сестра, что ж, я, по-твоему, самоубийца.

Я с сомнением посмотрела на него.

- Тебе стало плохо,- спешил объяснить мне Макс.- Ты, кажется, потеряла сознание, от того, что не ешь, и не спишь нормально. У тебя же все на нервах. Я перенес тебя на кровать. А самому что, сидеть целую ночь на стуле? Бросить тебя в таком состоянии я не мог. Взял плед и простыню, и постелил себе на диване, разделся, чтоб не мяться. А ночью ты так кричала, что мне пришлось лечь рядом, обнять тебя. Тогда ты только успокоилась.

- Что я кричала?

«- Повернись! Я хочу увидеть тебя» - ответил Макс.- Эх! А уж теперь как я хочу его увидеть, - продолжал он, вздохнув,- чтоб набить ему морду.

Я поднялась с дивана, подошла к компьютеру, открыла Зинино письмо и жестом пригласила Макса подойти. Он читал долго и внимательно. А когда закончил, я выложила перед ним рисунок с фотографии моей прабабки и рядом свою фотку. Потапов вздрогнул. Он не был слабонервным, но это его поразило. Испуганными глазами он смотрел на меня.

- Ника! Ты знаешь, в какой семье я вырос. Дед, бабка, мать, отец - все врачи, атеисты. Но глядя на тебя я теперь верю в переселение душ, и теперь сомневаюсь, что нет ведьм и оборотней. И что раньше мне рассказывали не сказки, а красиво описанную правду. Ты хоть знаешь где искать зацепку, чтобы распутать этот клубок?

- Я догадываюсь. Один человек знает очень много о прошлом моей родни, но он молчит и ведет себя странно. Он отказывается общаться со мной.

- И кто этот козел?

- Наш Филин.

- Ника! Господи! Ну почему из всех парней ты выбрала самого замухрышного? Тебе, что, других мало? Посмотри на себя в зеркало. Да за тобой сотнями мотаться будут.

- Мне не нужны сотни. Мне нужен только тот, кто сможет мне все объяснить - ответила я. Мы замолчали. Макс обнял меня за плечи:

- Ника! Ты не обижайся, но тебе придётся это рассказать Ирине. У нее голова светлая, она не болтливая, и вдобавок очень переживает из-за тебя.

- Как скажешь, Макс – на данный момент мне уже было все равно, одним знающим больше или меньше. Остаток ночи мы провели: я на кровати, а Макс на диване, закутавшись в плед.


Утром прошло в молчании. Позавтракав, мы с Максом отправились на занятия.

- Привет! Где ты был? - подбежала к нам Лиза.

- С Никой спал! - не моргнув ответил Макс. Я похолодела, а Лиза, хихикнув, не поверила.

- Вот видишь, правду иногда полезно говорить – шепнул мне Макс. - Не верят.

Я улыбнулась. День прошел, в общем-то, спокойно. Макс переговорил с Ириной и после занятий, сплавив Женьку на тренировку, она отправилась со мной.

- Ника! - сказала она, заходя в комнату. - У меня есть подозрения, что Философ не тот, за кого себя выдаёт. И еще, я, понаблюдав за ним, и заметила, что он постоянно следит за тобой. Меня это беспокоит.

Я выложила перед ней тёткино письмо и рисунок, а потом рассказала о своих снах, о кафетерии, и аудиенции. Умолчав только о произошедшем в подъезде. Ира была поражена не меньше Макса.

- Да! - сказала она - теперь все ясно. Филин в этом замешан по самые перья на макушке. Но вот как из него вытянуть информацию - вот вопрос. Попробуем давить на психику. У меня есть, кой какие, соображения. Кстати, чуть не забыла. Тебе в понедельник на первую пару не надо. Сделаешь рентген в поликлинике. А я, за выходные, придумаю что-нибудь.


За выходные ничего не произошло. Только в воскресенье открывая, на кухне окно я увидела «Ланос» и помахала рукой. В ответ мне посигналили фарами. О! У меня появились новые друзья. День прошел нормально, и я уже стала привыкать к такой жизни.

«Завтра первое декабря. Первый дань зимы. Первый день недели. И я не хочу тащить свои неприятности за собой в новый месяц» - давала я себе установку.

Но они переползли сами.