Вероника

Глава 10

Ничего нет прекраснее, чем утром увидеть лицо любимого.
Сережка еще спал, когда я открыла глаза. Я лежала на боку и не хотела шевелиться, зная, что у Сергея чуткий сон. Но потом не выдержала и подняв руку, начала кончиками пальцев гладить Сережкино лицо. Провела по переносице и стала обводить контур губ. Сережка поморщился, а потом поймал и прикусил мой палец. Я улыбнулась.

- Попалась – сказал он. – Будешь знать, как приставать к спящим.

- Я не пристаю. Я просто пытаюсь обратить на себя внимание.

Сережка улыбнулся. Осторожно и нежно прижал меня к себе. Потом глянул на часы.

- Вероника, ну мы и сони! Скоро родня явится, а мы еще в горизонтальном положении. Они-то, деревенские, любители рано вставать.

- Ну и скажи, зачем им так рано приходить? – нежась в кровати, поинтересовалась я.

- А кто вчера с самого утра про дерево твердил? – переспросил Сергей.

Я словно подброшенная пружиной вылетела из кровати.

- Стоять! – скомандовал Сережка. - И назад, в горизонтальное положение. Спину мазать буду.

Я послушно вернулась на кровать. Сережка не торопясь, мазал мне пострадавшую часть, при этом приговаривая, что спешка нужна только при ловле блох. И, что, не позавтракав, никто никуда не пойдет.

Я внимала сказанному и не сопротивлялась

Сергей закончил, вытер руки салфеткой, потом встал, взял со стула бриджи, и стал одевать. На пол выпал меленький квадратик бумаги. Я сразу сообразила, что это визитка. Сергей ловко подхватил ее и сунул назад в карман. Потом глянул на меня. Вздохнув, он сел рядом. Взял меня за руку.

- Вероника, помнишь, что вчера рассказывал дед? В тот день, когда с тобой произошло несчастье, приезжал один человек, хотел с тобой встретиться. Он оставил свою визитку. Чего это у тебя глазки загорелись? - спросил он. – И не надейся, сейчас ты ее не получишь. Не хватало еще какой-нибудь неприятности.

- Сереж. Да я бы с тобой… я в присутствии тебя… Интересно ведь.

- Интересно… с горчицей, а все остальное для тебя сейчас противопоказано.

Спорить было бесполезно, потому что Сережка был прав.

Пока мы выползли из спальни, Ирина уже успела поставить чайник и тарахтела чашками на кухне. Денис занял ванную.

Вскоре появился Саша.

- Санек, а где Танюша? - забеспокоилась я, видя, что сестра не с ним. - Как же мы без нее в лес пойдем?

- Ой, Ника, какой лес. Я сомневаюсь, что ты захочешь туда идти. Тем более, сегодня.

- Это почему?

- А ты выйди за калитку и посмотри в сторону леса. Там небо черное – страшно глянуть. Гроза идет. Так что ни о какой прогулке сегодня и речи быть не может. Я пришел предупредить, чтобы нас не ждали. Отдыхайте сегодня без нас.

- А вы чем заниматься будете? – спросила я.

- Мы – ремонтом в бабушкином флигеле. Таня обои клеить собралась. Все равно для прогулок погода нелетная. А тут еще бабушка с самого утра, со своими обоями: «Как в сарае живем…»

- Сашка, ну как тебе не стыдно - сказала Ириша. – Ну, неужели нельзя было сказать, что нужна помощь. Подожди, я сейчас с тобой пойду.

- Да я, собственно говоря, за этим и пришел. Сереж, можешь на часок к нам заскочить, отец просил.

- А меня, значит, не зовут – возмутился Денис. – Или если я психолог, то руки из одного места растут?

- Народас, да я только «за» - обрадованно произнес Сашка.- Только вот бабушка сказала, чтобы Веронику дома оставили.

- Как дома? – не поняла я. – Я чего, хуже других?

- Бабушка сказала, что сама зайдет к тебе – с нажимом сказал Саня. - Спину посмотреть хочет.

- А, так она останется не одна – обрадовался Сергей.

- Ну, конечно.


«Народас» позавтракав, отправился помогать, а я осталась ждать Степановну. Перемыв чашки и вытерев со стола крошки, я прошла в спальню и достала коробку с тетрадями деда Григория. Сев на кровать, взялась перечитывая дедушкино послание.

Вскоре хлопнула калитка. Я, выглянув, увидела, как во двор вошла Степановна и приготовилась показывать ей спину.

Но бабушка вошла, даже не взглянув в мою сторону и тихо сказала:

- Пошли, девочка. У нас мало времени.

Я, накинув рубашку, вышла вслед за бабушкой, по привычке замкнув дом.

- Пошли – твердо сказала Степановна, Мы прошли через сад и направились к лесу.

Вдалеке, над лесом, уже кое-где черное небо пронизывали молнии и слышались
раскаты грома.

- Бабушка, а мы куда? Гроза же скоро.

- Грозы пусть бояться грешники, да глупцы, а у нас важное дело.

Я торопливо шла вслед за Степановной, с опаской, поглядывая на небо. При каждом всполохе молнии мне хотелось сжаться в комок. Было страшно. Наконец, выйдя на небольшую поляну, бабушка остановилась.

– Раздевайся - приказала она.

Я сняла рубашку.

- Раздевайся совсем, наголо. Нам надо успеть до дождя.

Я, как загипнотизированная, разделась догола. Вот-вот должен был начаться дождь. Поднялся сильный ветер, и молнии уже блистали над нами.

- Когда у тебя были последний раз видения – спросила бабушка.

Я попыталась вспомнить,

- Больше недели, восемь дней назад – сказала я. – В первый день приезда. А что?

- Кто-то сознательно или нет, разбивает твою защиту. Кто-то мешает тебе. Как же ты сможешь помогать людям, если все силы будут уходить на восстановление?
Опустись на колени, закрой глаза и повторяй за мной.

Я послушно опустилась на колени.
И бабушка, обходя меня по кругу, медленно и на распев начала читать какое-то странное заклятие, брызгая на меня жидкостью с сильным запахом. Я стояла посреди поляны, обнаженная и повторяла за Степановной молитву. Я только и поняла из произносимых слов, что обращаюсь ко всем стихиям и прошу их защиты от зла.

Где-то, невдалеке, ударила молния, но мне почему-то уже было не страшно. Степановна подошла ко мне и провела пальцами по моему лбу и груди, словно начертала какой-то знак. Вскоре бабушка закончила читать и протянула мне бутылку с жидкостью.

- Пей! – приказало она.

Я отпила. Питье было горьковатым и невкусным.

Бабушка накинула рубашку мне на плечи и разрешила одеться.

- Слава Богу, успели – произнесла Степановна. – Одевайся деточка и пошли, а то сейчас польет.

В подтверждении ее слов на землю упали первые капли дождя.

Мы быстро, почти бегом возвращались обратно. Видно природа пожалела нас, и только мы скрылись под навесом веранды как начался сильный ливень. Молнии рвали небо на части, от раскатов грома закладывало уши, но мы со Степановной уже были дома.

Удобно устроившись на диване в гостиной, бабушка начала разговор.

- Вероника, ни одна живая душа не должна знать о том, что произошло сегодня.

- Даже Сережка? – переспросила я.

- Никто. И запомни: ты три дня не должна ни у кого, ни чего брать в свой дом и никому ничего не давать из своего дома. Я оставлю тебе питье, и три дня ты будешь пить его.

Я пристально посмотрела на Степановну:

- Бабушка, расскажите мне то, что не сказали при Сергее.

Степановна улыбнулась уголком рта.

- Хитра лиса – сказала она. – Ну, слушай. Когда ты пострадала в нашем дворе, я сразу заподозрила неладное. Пусть ты не видела себя. Но ты бы увидела своих друзей, которые переживают и поостереглась. Но ты этого не сделала, а только чувствовала беспокойство, как говорил Сережка. Вот, тогда-то я и поняла, что ты в опасности, и кто-то или что-то желает избавиться от тебя. Я догадываюсь, что и прабабку твою погубили точно так же. Если бы она знала, что ее ждет беда, то никогда бы не отправилась в лес одна.
Вот я и решила добавить к дедовой свою защиту, пока ты не научишься делать это сама.

- Бабушка, так вы тоже знахарка?

- Ну, можно сказать и так – кивнула головой Степановна. Я – травница. Когда я убедилась, что мой отец чернокнижник, то пошла к дядьке Григорию, в надежде, что он поможет мне вылечить отца. Тогда я была глупая и думала, что это лечиться. Но дядька отказался. Я села на пороге его дома и стала горько плакать, от безысходности. Плакала долго. Дед не выдержал и спросил, что я умею делать. Я ответила, что немного знаю травы. Дядька Григорий принес несколько с виду одинаковых пучков травы и попросил назвать. Я назвала и траву и ее свойства. Дядька остался доволен. Я стала тайно бегать к нему, учиться готовить отвары, запоминала заговоры. Дед даже доверял мне готовить мази для клиентов. Но о том, что я хожу к дядьке Григорию учиться, в деревне не догадывался никто. Это мне все пригодилось, когда болел кто-то из моих родных.

- А отец ваш?

- Отец мой всю жизнь тлел душой. После его кончины мы долгое время по одному не могли зайти в его сараюшку. Было страшно. Все казалось, что за нами кто-то наблюдает. Потом когда с детьми разбирали этот сарай не нашли ничего, ни единой книжки, ни единой бумажки.

- Да, дед раздал все. Только кто теперь хозяин этого наследства? Я знаю, что перед смертью он звал и Егоровича и деда Григория. Но дед не пришел.

- Приходил дед – немного помолчав, тихо сказала бабушка. – Отец долго мучился, не мог спокойно помереть, не повинившись перед братом. Я в тот вечер поздно возвращалась с поля и видела, как дед Григорий шел от нашего двора со стороны леса. Сперва я подумала, что мне привидилось и я ошиблась. Тайки и Леньки дома не было, а детвора уже спала.

- И вы никому не говорили?

- А зачем? Еже ли дед решил прийти к отцу тайно, значит, у него на это были причины. Да и дядька Григорий ни словом не обмолвился о своем посещении. Но отец всю ночь проспал спокойно, а утром предупредил, что все дела его теперь завершены и он будет помирать - бабушка горестно вздохнула.

- Бабушка, а книги? Куда делись остальные книги? У кого же главная книга?

- Какие остальные книги? – не поняла Степановна.

До меня вдруг дошло , что Степановна не в курсе того, что книга до сих пор у меня.

- Ну, одну дед Степан отдал Тане. Таня прятала ее, сколько могла, а потом принесла мне, на сохранение.

- А какую книгу принесла тебе Таня? – вдруг насторожилась бабушка.

- Дедову, ученое пособие, старое. Когда мы с отцом были здесь, Таня попросила спрятать книгу, за которой охотился Артемий. Я ее спрятала. Только по- своему.

- В чем была книга? – напряглась бабушка.

- В старой оберточной бумаге.

- Ты ее разворачивала?

- Да, мне же пришлось прятать книгу.

- Где она сейчас? – вопросы сыпались, как горох.

- В сарае, вместе с бумагой. Мне пришлось оторвать обложку, простите за такое варварство, там была еще какая-то карта.

- Деточка, Господи, что ты натворила. Ты оторвала обложку, а сама чуть не лишилась кожи. Пошли в сарай.

Бабушка достала из ящика стола свечу и спички.

- У нас там свет проведен.

- Это не для того.


Держа над собой клеенчатый плащ, мы с бабушкой пошли к сараю. Дождь утихал, хотя гроза еще не прошла. Поток воды на асфальте пузырился и бурлил, стекая за ворота. Я открыла двери и, включив свет, мы вошли. Подставив табурет, я встала на него и достала с верхней полки стеллажа книгу, вместе с оберточной бумагой. Положила ее на верстак. Бабушка, очень аккуратно, едва касаясь пальцами уголков книги, открыла ее. Потом очень внимательно стала осматривать оберточную бумагу и зажгла свечу. Она поднесла бумагу и стала держать над свечкой, пока на бумаге не проступили какие-то странные символы. Бабушка горестно вздохнула. Точно так же она поступила и с книгой, держа каждый лист над зажженной свечой. Между печатными строками страниц проступали, от руки написанные, знаки. Страницу за страницей бабушка грела над свечой и про себя, тихо шевеля губами, пыталась прочесть написанное.

Вдруг она вздрогнула, побелела и захлопнула книгу.

- Вероника, девочка моя, в этой книге записаны черные знания. Ее надо уничтожить и чем быстрее, тем лучше. Ее кто-нибудь видел?

- Видел, Артемий, но он сказал, что это не та книга. Не дедова.

- Да откуда Артемий мог знать какая книга? Дед последние годы все пытался читать старую Библию.

- А какая же тогда книга Духов?

- Откуда тебе известно про книгу Духов? – переспросила Степановна.

- Егорович сказал, а еще он сказал, что у меня простая книга, но в ней была карта. Там отмечены те места, где его дед прятал свои сокровища...

- …или следы своих преступлений – добавила бабушка. - А Егорович видел эту книгу?

- Нет!

- Тогда, все ясно.

- Но Егорович сказал, что книгу Духов он собственноручно уничтожил. И мне незачем ее искать.

- Поверь мне девочка, если Егорович так сказал, значит так надо. Но знай книгу Духов уничтожить невозможно. Сильно много знаний там собрано и плохих и хороших. Это может сделать только избранный человек в определенное время и в определенном месте. А у Егоровича нет на это ни умения, ни силы. Ты должна быть готовой ко всему, потому что придет время и, возможно, ты станешь хранителем книги. И тогда, тебе придётся сделать выбор: или навсегда уничтожить записанные в ней знания или прятать от людских глаз, как это делали до тебя.

- Бабушка, а эту книгу можно сжечь в присутствии Сергея?

- Чем меньше людей будет знать об этом, тем лучше. При совершении обряда будут присутствовать четыре человека: я, ты, Егорович и Сашка.

- А почему в таком составе?

-Я и Егорович знаем, как это сделать. Ты - наследуешь все это. А Сашка тоже, кое-чего, умеет.

- Так выходит Саня в курсе, чем мы сегодня занимались?

- Он знает, когда я готовлюсь, помогает мне. Вот и сегодня, мне бы без его помощи не управиться. А так, все сделали, и лишних глаз не было.
Теперь осталась только эта книга. Нужно, чтобы ты избавилась от нее. Для этого надо выбрать место. Потому что при уничтожении таких вещей, что угодно может произойти. И молнии бьют, и пожары бывают – задумчиво сказала бабушка.

И вдруг меня осенило.

- Степановна, а сгоревший дуб в лесу, чьих рук дело?

- Я думаю, Егоровича – ответила бабушка, аккуратно заворачивая книгу в серую плотную бумагу. - Наверное, пытался освободиться от каких-то ненужных вещей. Я все приготовлю, и мы избавимся от такого наследства, а пока пошли. У твоего деда в конце сада стоял небольшой сарайчик, они там сено хранили, когда корову держали. Я шла и не глянула, не разобрали вы его часом?

Я вспомнила о старом покосившемся сарае в дальнем углу сада.

- Нет, стоит еще. Там же сена полно, дядя Леня для вашей коровы держит.

-Вот под его крышей, мы и оставим тебя – сказала бабушка, обращаясь к книге. – Полежи там, никому не мешая.

- Бабушка, но книгу сжигать будем, свидетели то будут. Глаза же им не завяжешь.

- А сегодня много свидетелей было?

- Никого.

-Вот видишь всем можно занятие найти. Пойдем, посмотрим сарайчик, да и отнесем ее.


Мы вышли на улицу, дождя не было и уже гремело где-то вдалеке. По каменной дорожке, под мокрыми яблонями мы со Степановной пробирались в конец сада, туда, где стоял дедов сенник. Мы почти подошли к сараю, как вдруг послышался сухой, оглушительный треск. Это ударила молния. Пройдя крышу, она зажгла сено в сарае. Сухая трава, вспыхнув мгновенно, превратилась в огромный, пышущий жаром костер. От неожиданности я очутилась на пятой точке.

Степановна сообразила быстро:

- Бросай! Кидай книгу в огонь! - закричала она.

Я подхватилась, скользя, падая и снова подымаясь, подбежала к сеннику и с размаху швырнула сверток в раскрытую дверь сарая, прямо в огненную пасть костра. Отбежав немного, я остановилась возле Степановны.

Задымились и вспыхнули листы рубероида, лежащего на крыше. И вскоре уже загорелась и крыша сарая, словно ее поливал до этого не дождь, а бензин. Мы с бабушкой стояли и как зачарованные смотрели на огонь.

И вдруг неизвестно откуда раздался непонятный ужасающий звук: то ли вой, то ли визг. Я зажала уши руками. Не знаю, что это было. Может этот звук исходил от горящих мокрых досок крыши, может еще что-то горело в сарае, а может этот звук издавало то, что мы предали огню.

Вскоре крыша с грохотом рухнула вниз и звук прекратился. Только слышался треск горящих бревен и голос удаляющейся грозы.
Рядом никаких строений не было, поэтому мы не опасались, что загорится еще что-нибудь.

- Вероника, у нас пожар – спокойно сказала Степановна.

- Сожгли книгу, и причем, тайно – засмеялась я. - А как же обряд?

- Огонь, зажженный молнией – божий огонь. Само небо помогло нам. Теперь, я думаю, можно жить спокойно и ничего не опасаться.



Сарай догорал, когда во двор влетел взволнованный Сергей, а за ним и Саня.

- Соседи сказали, что у нас пожар – крикнул Сережка. – Ну, и кто это сделал?

Мы со Степановной стояли, грязные, мокрые, но счастливые:

- Молния – ответила я кратко.

- Бабуля - не выдержал Саня. – И ты неприятности собираешь?

- Мы от них избавлялись – ответила я за Степановну.

И Саня, переглянувшись с Сергеем, все поняли без слов.

- Ладно, бабуля – поджигатель, пошли домой. А то наш дед - пиротехник совсем извелся. Все тебя выглядывает. Сереж, мы тогда придем попозже?

- Хорошо - ответил Сергей и, взяв меня за руку, повел к дому.

Он терпеливо, не говоря ни слова ждал, пока я в ванной отмывала с себя грязь и копоть. Сережка не знал, что творилось у меня внутри.

С каждой струйкой воды стекавшей с моего тела с меня как будто смывались все беды и неприятности. Я понимала, что во мне что-то изменилось. То ли благодаря бабушкиному обряду, то ли от того, что мы сожгли книгу, а может это был своеобразный гипноз Степановны - не важно. Главное я чувствовала себя другой - сильной, неуязвимой и какой-то новой. Я, выйдя из ванной, прошла в спальню, чтобы переодеться. Сергей за мной.

- Расскажешь? – спросил Сергей, когда я, закутавшись в полотенце, доставала чистую рубашку.

- Не-а – ответила я.

- А почему? – удивился Сережка.

Я повернулась к нему и легонько толкнула его на кровать, а потом легла на живот рядом и заглянула ему в глаза.

Сергей внимательно вглядывался в мое лицо.

- Вероника – сказал он изумленно. – Чем вы занимались? Что с тобой сделала бабушка? У тебя никогда не было такого выражения глаз. И твое тело издает обалденный запах. И липы, и земляники, и свежей травы.

- Бабушка помогла мне поверить в свои силы – ответила я.

- А как же сгоревшее дерево? – спросил Сережка. – Мы пойдем в лес?

- У меня уже есть свой сгоревший сарай – смеясь, ответила я, и прижалась к губам любимого.

- Может закроем двери, а то вдруг явиться родня? – спросил Сережка.

- Родня до вечера и носа не покажет, не переживай. Но если хочешь – закрывай – сказала я и сбросила с себя полотенце.


Сергей лежал рядом и гладил мою спину, аккуратно проводя пальцами по заживающим ранам.

- А где твои крылья? – вдруг спросил он.

- Какие крылья? - не поняла я.

- Ну, мне показалось, что у тебя за спиной два белых крыла.

- Это точно было не полотенце? – переспросила я. и мы рассмеялись.

- Так Романов, видишь, до чего ты меня довел. Я уже мутировать начала. Во время секса крылья отрастают. Ну и Бог с ними. Главное - не рога – сказала я и, откинув прядь волос, приблизила его голову к себе.


Гроза прошла и на улице вовсю светило солнце. Мы с Сережкой вышли на порог к нашему драгоценному коту, который сжавшись в клубок, обиженно лежал на скамеечке, потому, что все забыли про него, и во время грозы и сильного ливня, не впустили бедное животное в дом.

Я взяла котейка на руки, заглянула в его хитрые зеленые глазищи и погладила по спинке. Кот довольно замурчал, словно говоря: «Подлизывайся, подлизывайся…»

- Вероника, глянь - тихо сказал Сергей

Я повернула голову и увидала, как по мокрому асфальту гуляет белоснежный голубь.

- Сереж, он чей? - спросила я.

- Не знаю, но это к хорошему – ответил Сережка.



Отредактировано: 21.06.2020