Вероятно, придётся повторить...

Вероятно, придётся повторить...

Эффекты присутствия – гаснущий афтершок,

куда-то в подкорку стремящийся резонанс.

Нечасто бывает спокойно и хорошо,

вот так, как сейчас…

Оль Костюченко

У всех Дашиных подружек были мамы, а у неё не было. Никогда.

Сложно представить, насколько это обидно и больно, когда у всех есть, а у тебя – нет. И не важно, что мама не бросила тебя, а умерла во время тяжёлых родов.

Папины временные подружки не в счёт: они появлялись и исчезали, не успевая войти в резонанс с душой девочки.

Поначалу каждая из них сюсюкала, гладила по головке, прижимала к себе, но обмануть девочку было сложно – они не были её мамами, не могли ими стать, даже если бы очень-очень захотели.

Воспитывала Дашу няня, Аграфена Степановна, пожилая одинокая женщина, жившая по соседству.

Она заботилась о девочке в меру сил, следила, чтобы та была накормлена, чтобы одета была во всё чистое, позже водила в школу, помогала с домашними заданиями.

Няня и её подопечная так и не подружились: Аграфена Степановна была строга и непреклонна во всём, старательно избегала проблем, поэтому держалась от Даши на расстоянии.

Папа, увы, был всегда занят: у него ответственная работа.

Даша росла послушной и умненькой, никогда не тревожила папу, старалась не досаждать няне.

Её главный дом находился под большим письменным столом в углу комнаты. Там девочка прятала свои “сокровища”, там жили подружки-куклы, которых она воспитывала как настоящая мама.

Даша с раннего детства мечтала о собственных малышах, которых должно было появиться по заранее задуманному сценарию не меньше двух: девочка и мальчик.

Будущая мама училась шить куклам одежду, пеленать, мыть попки, делать уколы.

Папе было без разницы, чем дочурка занимается: он любил её по-своему, баловал, как мог, но дружить, заниматься чем-то интересным и полезным, искренне радоваться успехам, так и не научился.

Тем не менее, Дарья выросла прехорошенькой и в отведённый на стремительное взросление природой срок увлеклась мальчиком из старшего класса.

Костя с одинаковым интересом занимался музыкой и спортом, с азартом и изобретательностью рассказывал нескончаемые истории, знал много стихов, хотя учился на тройки.

С ним было интересно, весело.

Друзья (до любви у них дело пока не дошло), всюду бывали вместе, проводили вдвоём уйму времени, между делом научились целоваться.

Это была первая влюблённость, настолько буранная и серьёзная, что Даша сочинила счастливую жизнь лет на десять вперёд и сразу поверила в её реальность.

В чувственных девичьих грёзах, сюжеты которых были заимствованы из сентиментальных женских романов, события развивались стремительно, бурно. Любовь представлялась девочке нескончаемым праздником, центром которого были её и Костины милые малютки.

Даша мечтала настолько убедительно, так правдоподобно представляла себе романтическую любовь, шикарную свадьбу, милые семейные вечера, появление детишек, что решила не тянуть с исполнением мечты.

Когда в очередной раз возбуждённый близостью друг не на шутку увлёкся, девочка не стала капризничать – ведь Костя её любит, он сам говорил об этом множество раз. Чему быть – того не миновать. Они уже не были школьниками: Даша училась в техникуме, Костя работал на молокозаводе грузчиком.

Доверительные телесные эксперименты довольно скоро вошли в привычку. Костя почувствовал себя мужчиной: ведь необходимость добиваться любви, играть роль музыканта, поэта и романтика отпала за ненадобностью.

Теперь юноша не церемонился – просто брал, когда было где, даже если Даша не была расположена к близости. Мало того – интимный опыт возбуждал интерес: а что там под юбочками у других девчонок?

Когда до неё дошли слухи о том, что Костя превратился в охотника за интимными приключениями, Даша не поверила, но начала наблюдать и анализировать.

Момент истины совпал с призывом друга в армию. Фактически получилось так, что Костя спрятался от любимой, надев сапоги и шинель.

Беременность обнаружилась, когда Константин маршировал на плацу на другом краю страны в одном из самых северных регионов.

Даша не знала, как реагировать на удивительное и желанное событие: с одной стороны исполнение мечты стало реальностью, она без пяти минут мама, с другой стороны – может оказаться так, что у этого ребёнка не будет папы, что было бы совсем неправильно.

Ни на одно её письмо Костя так и не ответил.

Даша страдала и плакала. Масла в огонь подлил папа, который устроил дочурке жестокую выволочку, в ультимативной форме потребовав избавиться от ребёнка, поскольку…

Девушка не могла допустить того, чтобы убить собственное чадо. Она была слишком чувствительна, чтобы решиться на такой беспощадный шаг. Судьба и без того обошлась с ней не лучшим образом: все мечты, кроме этой, рассыпались в прах.

Даша собрала вещи, ушла жить в общежитие, где ей дали отдельную комнатку в конце коридора на втором этаже.

Как и что произошло в ту трагическую ночь, она не могла бы рассказать даже себе. Девушку разбудили пинками, грубо распластали на кровати, засунули в рот кляп и насиловали по очереди невыносимо долго, причиняя мучительную боль. Садистов скорее всего было трое.

У Даши после жестокой пытки случился нервный срыв и выкидыш.

Отец пытался вернуть дочь домой. Она посчитала его виновным в случившемся.

Отныне жизнь утратила для Дарьи всякий смысл. С разрешения администрации девушка установила металлическую дверь и решётки на окна, что совсем не прибавило оптимизма.

По ночам Дарья разговаривала с дочкой, которая так и не родилась. Время шло, а в воображении Вика, такое имя она дала фантому, росла, словно существовала в реальности.

Потом Даша устроилась на работу, получила служебную комнату. Привычка жить по ночам в ином измерении, где у неё была дочь Вика и муж Костя, которого она мысленно простила, вошла в привычку.