Веселый Брат Фидель и Все, Все, Все

Веселый Брат Фидель и Все, Все, Все

1987-1998 годы СССР - Кыргызстан

Понятно, что творчеством люди начинают заниматься чем - либо, потому что непреодолимо чешутся руки. Энергетика накапливается в биосоциальном существа и требует реализации, желает выплеснуться.

Первую свою рок-пластинку миньон я прослушал в 14 лет, летом 1987 года. Мне ее привез и подарил какой-то далекий родственник. Я с опаской поставил диск в проигрыватель «Аккорд», который тяжелей «Полонеза Огинского» ранее ничего не играл. С опаской потому, что в глазах меня, деревенского мальчишки было сформировано мнение: рокеры – это грубые дебилы, играющие разрушающую личность, музло. Не могу сказать, что «Меломан» или «Энергия» мне зашли, но и отвращения они не вызвали. Конечно же, удивило (опять таки, с опаской) мобилизирующий и тело, и душу трек «Мы вместе». Теперь я мог смело шокировать одноклассников заявлением, что я слушаю рок.

Потом появился фильм «Взломщик», программа «Взгляд» и песня «Постой, не уходи». На моем черно-белом телевизоре, который принимал полтора канала, мелькнул Цой. О существовании корейцев я тогда не знал, потому подумал, что «Кино» - группа из Алма-Аты во главе с казахом.

Из областного центра под новый год 1989/90 почтой СССР приехала бобина с «Группой крови» и «Звезда по имени Солнце» и как следствие 1 апреля 1990 года я сочинил первые свои четыре песни.

Ну как сочинил. Играть на гитаре я не умел и инструмента у меня не было. С 4 октября 1989 года я баловался стихами, а в День Смеха мне пришла идея стать поэтом – песенником. Я достал папин микрофон, включил на запись четырех дорожечный бобинник «Соната - 304» и используя в качестве аранжировки свои толстые губы намычал на катушку 4 наиболее подготовленных стиха из имеющихся на тот момент в «поэтической» тетради. Произошло все как у Кинчева «…я столько сочинил, что много из того, что сочинил, уже забыл».

  Как вы заметили, я ничего не выбрасываю, не выбросил я и бобину под многозначным именем «Первяк» до сих пор.

Летом я поступил в институт, попал в комнату общежития к однокурснику, который умел играть на семиструнке, переделанной в шестиструнку. В сентябре я купил себе гитару в ЦУМе за 17 рублей и скоро превзошел своего учителя Лёху Петрякова.

Если мои музыкальные вкусы не разделяла родная деревня, то общага и институт оказался рассадником контркультуры.

Освоив «Крематорий», «Гражданскую Оборону» и «Комитет Охраны Тепла», я перелез на «Beatles», «Rolling Stones», и, наконец на «The Cure». Если не удавалось правильно подобрать цоевщину, получал собственную мелодию, на которую бросал слова.

У дяди я попросил магнитофон «Аэлита» с немецкой головкой и все что сочинял, писал теперь на кассеты. В 1992 году я поперся в драмтеатр и зафиксировал у тамошнего звукорежиссера песни «Пьяный сторож», «Черный ворон», «Миссисипи», «Духи», «Лукоморье», и «Несчастный Ангел». Записи отнес на областное радио в рамках которого эти песни были прокручены. Сам я не слышал, но аэлитин дядя говорил, что прогонялись треки не один раз.

Во дворце пионеров уже, будучи женатым, осенью 1994 году я записал «Рождество», «Белокурая дама», «Орион». На песнях присутствовала живая гитара руководителя гитарного кружка. «Рождество» - стало первым моим псевдо reggae – треком. Там же меня заметил один рыжий с филологического факультета. Чуть позже он пригласил меня в качестве басиста в свою рок-группу «Другая комната». Я закомплексовал и отказался: «Я не умею». А зря! Рыжий позднее перебрался в Москву и сотрудничал с Максом Фадеевым и его проектами, «Total», в том числе.

В 1995 году я вместе с женой и гитарой переехал из Кургана в Кыргызстан. Песни писались и откладывались альбомно на кассеты при помощи магнитофона «Электроника – 302-1».

Тем временем, братия во главе с Мирсом Зинатычем уже подкрадывалась к моей незаурядной личности.