Весёлый человек

Графский отпрыск

Светлой памяти моей матери посвящаю

Весёлый человек

Роман

Пролог

Наш книжный герой – кто он?     

Неминуемая общественная известность и доступность приводят таких особливых людей к их доверительному приятию окружающими за то, что они безмерно горячи, свежи и на редкость непредсказуемы. Это – нараспашку открытые творцы подлинной человеческой юдоли, а не беспомощные жертвы вынужденных обстоятельств, неожиданные удачники с привкусом миндального разочарования, умелые заправилы потрясающих идей и неуёмные созидатели удивительнейшего восприятия. Живут они серьёзно заведённым порядком в определённом безвременье, и могут появиться среди нас ниоткуда, и вчера, и сегодня, и прельстительным завтра, ибо их забавные выдумки и житейская польза всегда будут в огромном спросе.

Настоящий герой потому и герой, что его обязательно поймут, за ним непременно пойдут и с чистосердечной благодарностью запросто откликнутся на самое сокровенное и чаемое им. Такой магнетический человек, как таинственное зеркальное отражение нас самих, неотвязчиво взывает жить и радоваться, познавать и мечтать, искать и без пустопорожних затей совершать чудотворные диковинки. Хотя бы наподобие той, как это происходит в славной истории про прекрасную Золушку, когда в нужный момент из здоровенной огородной тыквы появляется сказочная карета, или нежданно-негаданно неказистая серенькая крыса превращается в толстого кучера с величественно пышными усами и наполняет феерический сюжет захватывающим волшебством.

Подобный чистый и благообразный экземпляр героя нужен всем для восхищённого подражания, ибо в бурлящем мире вожделенных фантазий и зримых обретений никогда не бывает тупиково и скучно, а одержимые дела, творимые им наперекор взрастающим внешним преградам, всегда находят толковый след в каждой задорной и пытливой душе.

Десятки раз, придирчиво не задумываясь над тем, мы твердим вслух полюбившиеся высказывания, приписывая их по милости судьбы своему обожаемому кумиру. Между тем, произносимое крылатое выражение: «Есть ещё порох в пороховницах», применительно к запасу неисчерпаемых сил нашего героя, лишь непосредственно убеждает, что это не какой-то там важный атрибут в стрелковом снаряжении пищальников и мушкетёров позднего средневековья, не украшение подобно лазуритовой инкрустации, резьбе или рельефной чеканке явного совершенства представленного человеческого материала, а самая что ни на есть первостепенная частичка так необходимого впредь успеха.

Часть первая

Графский отпрыск

Глава I

Служащий библиотеки

Неугомонный и многоликий мир полон разных чудаков.

Одни из них по-настоящему заслуженные герои людской молвы и назидательный пример плодовитой словоохотливости. Так уж повелось исстари, что в лице оных общество имеет верных целителей чужого уныния, смурой провинциальности и постылых горестей хронического безденежья. Это – откровенно разудалые шутники и балагуры, способные с ярким восточным красноречием разбередить к себе немалый притягательный интерес даже у весьма сдержанных представителей налоговой инспекции, в лоб пристыдив их профессиональное чутьё игривостью устраиваемых комбинаций на грани фола.

Другие – прорицатели. По правде говоря, они же и вездесущие обманщики человеческих надежд. Прилипчиво-лукавые уговорщики и зазывалы, с таким усердием прущие перед всеми свой неотполированный жизненный крест, будто зашедшее в тупик население только и ждёт от них невероятных суперсоветов по борьбе с намертво запёкшимся налётом пищевого жира на кухонной плите или докучными следами въевшейся ржавчины на водопроводном соске раковины. И при этом, заметим, напрочь забываются все ваши личные обиды от несбывшихся посулов и визуально тощающих в добровольном порыве хозяйских кошельков.

Ну а третьи и есть просто – чудаки. Мечтатели. Весьма безобидные граждане, не требующие каких-либо непосильных затрат федеральных властей да различных там попечительских советов и фондов поддержки на их поучительное и вполне легальное проживание в благодатной среде себе же подобных. По существу – чересчур наивные и доверчивые люди. Этакие богоугодные тихони в роговом черепашьем панцире, ударно не преуспевающие в показательном ползанье по кривой спирали человеческой эволюции. А вот что таится в скрытых лабиринтах ума у сих осторожных и застенчивых броненосцев, не сразу и разберёшь.

В целом же чудилы неистребимы, и это – ортодоксальная аксиома. Вечная природа возникновения необычных людей так многогранна, настолько самобытна и изобретательна по сути, что ни хитроумные капканы, расставленные повсеместно на безгрешного живца, ни конусные ловчие ямы, образцово выкопанные по самым высшим меркам землеройного ремесла, ни тайные засады бывалых охотников с запальными ружьями и фузеями, не смогут напрямки преградить им путь к внезапному появлению в окружающей реальности. Подобные индивидуумы нарождаются неизменно и абсолютно неотделимы от общего рвущегося протеста в ожидании желаемых перемен. От чудиков нипочём не отмахнуться, никуда не спрятаться. Ведь они – здоровый имплантат человеческого совершенства.

Константин Нестерович Пестиков, молодой человек на взлёте неторопкой карьеры и на удивление скромный служащий публичной библиотеки дворца культуры передовиков легпрома, ничем выдающимся меж сослуживцев книжной обители заметен не был. В образе и подобии он являлся, несомненно, гуманным и прямоходящим землянином, за исключением того анатомического факта, что на разнохарактерном фоне женской части трудового коллектива, отражающем всевозможнейшие вкусы, запахи и степени родства, оставался единственным представителем сильного пола. В этой связи нужных достоинств нашего героя, конечно, упругой рулеткой никто не мерил, но и не принижал сгоряча. Сам же Пестиков даже и не пытался выскочить за условные красные флажки искусственного матриархата, дабы обрести там воображаемую, но довольно-таки рассеянную и шаткую свободу. Все свои житейские интересы покладистый коллега легко сочетал с мнением милых дам и нисколечко при этом не комплексовал.