Весна.

Весна.

Я уже рассказывала, что поступила в институт на «мужскую» специальность. Мне тяжело было выбрать, любимым предметом в школе были геометрия и литература, но филологом я быть не хотела, так что путь оставался один – быть инженером. На первом курсе нас было на потоке примерно 150 человек. Из них всего шесть девушек, причем одна почти сразу бросила, так что нас осталось пятеро. Поступили мы в институт вместе со школьной подругой, так и учились вместе, нас не разлучили. А вот остальных девушек распределили по одной в группу.

Начались занятия. Поначалу нам было страшно заходить в аудиторию, ведь там сидела толпа парней, а нас было раз-два, и обчелся. Заходишь – и все взгляды прикованы к тебе. Сказать что это смущало – ничего не сказать! На первую лекцию мы приехали с подругой заранее и топтались у двери, прячась за открытой половиной, так и не решаясь зайти внутрь, пока не увидели приближающегося преподавателя.

Этот страх более-менее прошел лишь к третьему году обучения. Лекции проходили в аудиториях нового и старого корпусов. В новом аудитории были амфитеатром, было видно лишь макушки всех, кто сидел ниже тебя. Частенько мальчишки хулиганили и трогали  наши волосы, заставляя вздрагивать и наклоняться ниже над партой. В старом корпусе классы были ровными, зато были огромные от пола до потолка окна, в которые можно было смотреть и мечтать. Осенью в них стучал дождик, зима манила белизной, а весна радовала глаза свежей зеленью едва проклюнувшихся листочков на деревьях.

На втором курсе на поток вернулись ребята постарше, кто отслужил в армии, раньше не было никаких отсрочек, нас стало больше 200 человек.

Заходить в аудиторию с таким количеством молодых мужчин… да мне и сейчас было бы не по себе! Даже запах был особый. Ну, вы понимаете, смесь мужского парфюма и всего остального… тоже очень мужского))). Особенно нелегко нам приходилось весной. Что за время года такое! Взгляды, движения, неосторожные прикосновения вызывали искры.

Ох уж эти взгляды. На потоке два парня отличались этим особенно. Они были как день и ночь. Один шатен с пронзительными ультрамариновыми глазами, другой брюнет с глазами черными, как антрацит. Один был милым и нежным, второй брутальным и резким. Оба были красавцами, оба учились со мной в одной группе. Нам с подругой было не легко смотреть в эти глаза. От синих бросало в жар, от черных – в дрожь. Наладить зрительный контакт было нереально, из синего тёплого моря – в черную бездонную пропасть. Одна секунда и мы отводили взгляд.

Однажды, теплым весенним днем эти двое начали сходить с ума. Мы были в старом корпусе. Они открыли огромные окна, встали на подоконники и стали кричать, мимо проходившим, девчонками всякие глупости. Но этого им показалось мало. Разодрав тетради на листы, они быстро складывали самолетики и запускали их в прохожих. Женщины постарше, глядя на них, улыбались, мужчины грозили пальцем, девчонки хихикали. Остальные ребята с потока поддержали порыв самолетостроения, и вскоре, вся улица белела роем самолетиков. Двести человек! Конечно, не все приняли участие, но и тех, кто присоединился было более чем достаточно.

Прозвенел звонок, вошел преподаватель. Окна закрыли, началась лекция. Но успокоить ораву разбушевавшихся летчиков-истребителей было непросто. Как только преподаватель повернулся к доске, первый самолетик ткнулся моей подруге в плечо. И понеслось. Особо меткие умудрились запустить самолетик ей в волосы, а мне в вырез платья. Бумажные страницы роем летали вокруг нас, задевая одежду, руки, ноги, тыкались в спину и грудь, застревали в волосах. Мы сидели по пояс в самолетиках. Конечно, учитель заметил, ведь прервать полет мгновенно невозможно, он пытался делать замечания, но успокоить весеннюю миграцию самолетов ему не удалось. В очередной раз, повернувшись к доске, он получил, неудачно запущенным самолетиком, по затылку. Поняв, что выгнать всех «пилотов» не получиться, преподаватель выбрал единственное логическое решение – он выгнал с лекции нас!

Немного повозмущавшись, мы с подругой подхватив свои тетрадки, вышли из аудитории. Но обидно нам почему-то не было. Было смешно и радостно. Хотелось раскинуть руки и как самолетик полететь! Взявшись за руки мы побежали по гулкому пустому корпусу, выскочили на улицу, а там – весна.