Весна. Магнолии

1.

Когда в голове звучат последние аккорды армагеддона, а во рту за неимением более походящего места сдохла пара-тройка кошек, нормальному человеку меньше всего думалось бы о магнолиях. Но даже не чувствуя большей части своего тела, я почему-то легко смогла представить именно их: как шелковисты на ощупь белые, вот-вот готовые раскрыться бутоны, как тонко, почти неуловимо пахнет на закате весной.

Меня вывернуло прямо на покрывало, но на обратной стороне век все равно дремали свежие, прохладные цветы.

Боже, я спятила. Вот и ответ: я окончательно тронулась…

- Ням-ням-ням, - задорно пел телефон уже целую минуту, а все никак не могла оторваться от раковины, то ли пытаясь вычистить волосы, то ли – прополоскать рот, а заодно и внутренности. Это просто неприлично звонить еще до будильника. Я выскажу все, что думаю по этому поводу, когда выскребу себя из ванной и отыщу в этой дыре телефон.

Сколько я вчера выпила?

Выпила?

Вчера?

Сегодня?

- Ням-ням-ням, - затянуло из угла по второму кругу. Пришлось сдернуть покрывало на пол, чтобы перебраться через кровать, но рядом все равно нестерпимо воняло далеко не магнолиями.

- Да заткнись уже, - попросила я, пытаясь погасить противное эхо от рингтона. – Я разобью тебя, только попадись мне в руки.

- Пустые угрозы, - сказал бы он мне голосом Ника, потому что она всегда была права, когда дело доходило до того, чтобы осадить мою прыть. Я в жизни не обидела даже паука, что уж говорить о чем-то размером побольше.

- Саш, ты время видела? Защита в пять, а ты до сих пор не прислала даже несчастного титульного листа! Не могу поверить, что говорю это, но ты жутко безответственная!

Марго? Ты не написала даже пяти процентов от этой работы, а обвиняешь в безответственности меня?

- Если мы провалимся, то все вместе, ты же понимаешь? – визгливо прорвалась она сквозь назойливо дрожащие перед глазами лепестки, и я усиленно помотала головой, чтобы, наконец, стрясти их. – Важная работа. Давай-ка я напомню тебе, что это значит: нет хорошей оценки – пересдача, нет стипендии!

Что ж ты не усадила свою заботливую задницу поближе к библиотеке, чтобы набрать хотя бы необходимый минимум по своей части? Практически от первой и до последней страницы эту долбанную работу писала я!!!

- Саша! Ты вообще слушаешь? Сейчас уже полдень! Пришли хоть отчет!

Ах ты мерзкая, ленивая… Полдень? Как полдень? Я проверила время на телефоне, без всякого сожаления прервав возмущенную тираду, потом – на часах, которые улыбались мне кошачьей улыбкой с прикроватного столика. Потом снова на экране в ладони… Я не пропускала звонок будильника с одного единственного случая в начальной школе, когда повелась на шутку брата и спутала будний день с праздничным. С тех самых пор каждый из моих будильников стоял во всеоружии даже в выходные!

Как полдень?!!

- Саша! Саша! – кричала Марго. – Ты не можешь нас всех так подставить!

- Пришлю, сейчас, - выдавив чуть шевелящимся языком, я рухнула с кровати, но до ноутбука не дотянулась… Впрочем, его все равно не было на привычном месте, как не было очков, стакана воды, заботливо приготовленного с вечера, и мятной жвачки. Не было ничего, что напоминало бы о том, что прошлым вечером я вообще была здесь.

Под кроватью нашлись пижама и туфель без каблука, а на мне – смятое платье, которое я одолжила у Ники еще неделю назад, чтобы пойти в нем на защиту. И это только подтвердило самые ужасные опасения – если, сдав работу, я не провалилась внезапно  во временной портал, значит, эта ночь прошла где угодно, но не моей собственной постели… А это еще что? К подолу присох кусочек лайма?..

Набрав горсть льда, я завернула его в полотенце и уселась на краешек ванной. Нужно было хорошенько поразмыслить, и холодное – самое лучшее средство остудить тлеющий пожар в голове. Если я заночевала где-то в другом месте… допустим, у Ники, то как тогда поутру оказалась дома, да еще и с жутким похмельем? Не то чтобы я часто пила, но что такое похмелье, пару раз испытывала не только под впечатлением от книжек.

- Тебе нельзя пить, дурочка, - говорил мне в первый или во второй раз брат, заботливо придерживая волосы, пока меня штормило над унитазом. – Кола – вот твой потолок.

Как будто не он старательно подмешивал мне в колу какую-то гадость…

Потолок я увидела, когда, не удержавшись, скользнула прямо в белое, недавно вычищенное нутро ванны. На нем не было ни одной зацепки, которая бы подсказала, в каком еще направлении думать. Все, на что пытались сподобиться мозги – проигрывать одну за другой фразочки, которые когда-то говорили мне близкие, словно в заевшем музыкальном центре:

- Думаю, ей не стоит жить одной, - это папа. – Она же девушка! Пускай ездит в университет из дома, зато не нужно будет тратиться на съем жилья.

- Не говори  глупостей, - это мама. – У кого-кого, а у Сашки самостоятельности побольше чем у вас, бездельников, вместе взятых. Она справится. Да и попробуй-ка поездить два часа в одну сторону каждый день! Сам до ближайшего продуктового дойти с первого раза не сможешь.

- Я-то тут причем? – это праведно возмущающийся брат. – Чуть что сразу бездельник.

- Спятившая ты женщина! – продолжал кипятиться папа. - А если в соседях у нее будут одни парни, что скажут люди? Наша дочь молодая, красивая, одинокая…

- …зубрила, - подсказал одними губами брат.

- …тут она хотя бы под присмотром!

- У Саши есть голова на плечах, - как обычно, крепким словом завершила спор мама. – Она не влипнет в неприятности.

Да, мама, подумала я, разглядывая ползущую по потолку точку. Твоя дочь такая самостоятельная, что лежит за пять часов до защиты в пустой ванне, в чужом платье, без малейшего намека на нижнее белье.