Весна начинается в марте

Весна начинается в марте

Эти последние дни на земле скорее раздражали, чем вызывали чувство тоски по дому, который он скоро потеряет. Ему предстояло вместе с остальными учеными изучить экзопланету Суперземля-2657. И хотя все говорили о возвращении на Землю, Крис понимал, что вероятность этого невелика. Он догадывался, что они были не первыми, кто летал туда. И не последними, кто никогда не вернется.

Крис часто обдумывал этот вопрос: что ждет их там. Будет ли это фантастика по типу Соляриса, когда разумный океан придавал мыслям команды физическую форму, или что-то другое.

Он бы хотел узнать, что можно выудить у него из подсознания. Какой-то его позорный поступок из прошлого? Или человека, к которому он был привязан?

***

Комната залита солнечным светом. Свет выхватывает обнаженные плечи спящей девушки и рассыпанные по подушке волосы. Само совершенство, словно вся соткана из света. Волнующе пронзительно хороша. Крис протягивает руку. Касается ее спины, опускается ниже. И тогда она просыпается.

— Что-то случилось? — слышит Крис.

Но она не исчезает. Она живая. Близкая. Восхитительно-прекрасная в лучах исчезающего солнца. Умирающий солнечный свет тонет в ее золотых волосах. Крис знает, что никогда не увидит ее больше. В тот момент он только чувствует — знает, что в его жизни скоро все переменится. И ее там не будет.

— Что с тобой, Крис? — услышал он голос, который не был голосом Марты.

— Ничего, — неожиданно грубо ответил он.

Солнце за окном превращалось в горячий тающий мед, как делало это и вчера, и год назад, и еще раньше, когда Марта была с ним. Крис искал в себе хоть какие-то чувства. Но чувств не было. Как будто Крис давным-давно умер.

— Что случилось? — повторила девушка в его постели.

"Ты даже не слабая тень ее",—  подумал он. Она не была Мартой. Как бы привязан он к ней ни был, она не была той, кого он любил.

Девушка посмотрела ему в глаза. Крис быстро отвел взгляд. Невыносимо возвращаться в реальность. К счастью, это все скоро закончится. Он, наконец, улетит, и тогда начнется настоящая жизнь.

— Я заберу Барсика, — сказала Нина, вставая с постели.

— На время полета?

— Навсегда.

— Мар... приехали, — он осекся. —  Нина. Нина, оставь Барсика. За ним мама присмотрит.

— Но ведь ты не вернешься из полета.

И он солгал:
— Конечно, я вернусь. Прекрати.

— Я знаю, что ты не вернешься.

— Вернусь я, вернусь…

Кажется, она успокоилась. Перестала дрожать. И была ласкова, как всегда.

Наутро Крис смотрел в окно на холодное восходящее солнце. Если он прав, и планета эта создает реальность такой, какой она должна быть на Самом Деле, то возвращаться на Землю нет смысла.

Нина тоже проснулась и встала с постели. Она подошла и мягко положила голову ему на плечо. Нежное чувство из далекого-далекого прошлого шевельнулось внутри. Крису захотелось сказать Нине что-то очень хорошее.

И он сказал:
— Ты мне нравишься. Правда, очень нравишься.

И тогда она ответила:
— И я... желаю тебе прекрасного полета.

— А ты? Что ты будешь делать?

— Буду жить дальше, —  ответила она. —  У меня нет второго шанса переписать мою жизнь.

***

Крис отложил исписанные листы. Когда он только начал записывать свои воспоминания, мысли скакали, и ему было очень сложно сконцентрироваться на чем-то одном. Но теперь, когда он записал часть того, что еще помнил, в голове появилась ясность.

Можно было передохнуть. Но Крис боялся, что если остановится, то снова начнет забывать.

Он открыл дневник на первой странице и прочел: планета, которая создает реальность такой, какой она и должна быть. Он перечитал написанное. Что он хотел этим сказать? Почерк его. Дневник его. Но что означало это предложение?

Планета читает его подсознание и дает ему то, что он пожелает? Или дает ему то, что лучше всего для него? Или она просто создает образы, которые записаны в его подсознании?

Проверить это невозможно.

Крис сидел за столом, который так не нравился ему в прошлом. В шкафу все та же коллекция ракушек с разных концов земли, у окна единственное кресло, за которым он прятался, когда был ребенком. Это дом его семьи, но он прекрасно помнит, что его продали, когда бабушка умерла.

Я много работал и больше никогда не вернулся сюда, а когда бабушка умерла, дом продали — дополнил он запись.

Теперь он находился в этом же самом доме, только бабушки не было.

“Что я тут делаю?” — думал он, когда в дверь постучали.

На всякий случай (мало ли) Крис придавил листы ладонью.

— Кто?

— Это я, Нина.

Крис не стал отвечать.

— Доброе утро, — не отставала она.

— Спасибо, — он все-таки ответил.

— Ты мне откроешь?

— Отложим до вечера, хорошо?

Что она принесла в этот раз? Тосты и свежезаваренный чай? Цветы или стопку чистых листов? Не то, чтобы Крис не хотел ее видеть, наоборот. Но он должен был, пока еще оставались воспоминания, записать все, что с ним произошло.

Итак, Нина оставила Барса себе. Больно, неприятно вспоминать, лучше перейти к самому главному. Крис потер глаза. Больно, больно вспоминать. Он закрыл глаза. Он все еще видел Барсика перед глазами. И проваливался в сон. Проснулся он от того, что в дверь скребли.

— Нина?

— Ты не пускаешь меня. Впусти хотя бы Барсика.

— Не хочу его видеть.

— Барсика не хочешь видеть?

— Нет, — отчеканил Крис.

— Он скучал по тебе...

И тут Криса прорвало.

— А ты как узнала? — усмехнулся он.

— Барсик ходил по дому туда-сюда, — терпеливо объясняла она, — искал тебя везде, когда ты улетел. Но ты обещал, что вернешься, и он ждал. И ты вернулся. Откроешь нам?

— По дому, ну да, ну да... по этому самому дому...

— Да.

— Наверное, и бабушка меня ждет в соседней комнате.