Везучая Натали

*** 39 ***

Ната слышала, что кто-то из девушек плачет. Кажется, кто-то из Сирен, они всегда были такие нежные, им труднее всего давалась подготовка. А мысль о том, что придется вести борьбу с собственными родителями, их просто убивала. Держались они до сих пор только благодаря воле Альфы.

Ната подумала, что надо обернуться, поддержать, сказать на прощание какие-то слова своей стае. Но, как она ни старалась, даже повернуть головы не могла — Роланд держал крепко. Неужели она больше их даже не увидит?

— Отец… Скандор! Разреши мне попрощаться!

Ведь не откажет он ей в этой малости, теперь, когда уже победил.

— Роланд, поверни ее. Недолго. И смотри, если я почувствую в твоих словах подвох, на этом все и закончится. Роланд, следи.

Крепкие, сильные руки на секунду выпустили ее, давая развернуться. А потом он положил ладонь на ее горло, предостерегая от глупостей.

Роланд… Он ведь правда ее задушит, посмей она сказать хоть одно лишнее слово…

Ната подняла глаза на свою стаю. Вот они, стоят, прижавшись плечами, и смотрят на свою Альфу. Натали боялась, что они будут злиться за то, что она не расправилась с Роландом, пока еще могла, но по глазам видела: они понимают. А еще Ната только сейчас осознала, что такой финал был неизбежен. «Серые» действительно рассчитывали на то, что горстка юных девушек и парней способна устроить переворот? Даже будь они в сто раз сильнее и проведи в подготовке не месяц, а год — даже тогда они не смогли бы хладнокровно убить своих родителей. Ладно, тех, кого считали родителями. Провальный и глупый план…

Голос Понтия продолжал бормотать что-то в ухе. Он не умолкал с тех пор, как Роланд подчинился коду «Черная звезда» и все пошло не так. Ната не вслушивалась, просто вытащила наушник и бросила на пол.

— Ну что, фиговая из меня получилась Альфа… — сказала она, сморщившись, чтобы не разреветься. — Вы отличная команда! И, думаю, со временем мы стали бы не только командой… Мы бы стали семьей…

Натали никогда не была сильна в таких разговорах, вот и сейчас не знала, что говорить. Понимала только, что надо сказать что-то правильное на прощание, но, как ни старалась, не могла подобрать нужных слов. Будто растеряла вдруг весь словарный запас, превратившись опять в ту глупую девочку, какой была всего несколько недель назад.

Но была ли она глупой на самом деле? Была ли злой и эгоистичной, такой, какой все привыкли ее видеть. И такой, какой она сама привыкла видеть себя. Почему-то сейчас вся прошлая жизнь казалась такой далекой, будто случилась с другим человеком. На самом деле она только сейчас чувствовала себя той, кем должна была быть, — лидером, который должен заботится о других, не о себе… Если бы только получить второй шанс…

— Простите, — сказала она, не зная, что здесь еще можно добавить.

Они, ее стая, не сговариваясь сжали правую ладонь в кулак и прижали к груди. У них никогда раньше не было такого жеста, они даже не договаривались ни о чем подобном, но Ната безошибочно угадала их молчаливое послание — «мы с тобой». Объединена ли была стая телепатической или еще какой-то связью — неизвестно. Главное, что они понимали друг друга без слов.

— Роланд, проводи Натали в ее комнату, — сказал Скандор. — Следи.

«Следи»… Как собачке.

+++

По утрам Натали всегда спускалась в кабинет отца на персональном лифте, теперь же этот лифт поднимал ее наверх. Она уже не надеялась когда-либо увидеть свою комнату, но, оказавшись среди привычных вещей, даже удивилась собственным ощущениям — возникло чувство, будто и не уходила.

Комната была в том самом виде, в каком Ната оставила ее, уходя в то утро. Странно даже, почему здесь не убирали? Кровать смята, на полу валяется прозрачная упаковка от последнего школьного костюма. На прикроватном столике стакан из-под коктейля. Она провела пальцами по поверхности столика — даже пыль не вытерта.

А потом подумала, что ее отцу… Вернее, Скандору Флину — трудно теперь было называть этого человека своим отцом — не чуждо что-то человеческое. Может, он хотел сохранить частицу ее в этой комнате. Может, даже заходил вечерами, сидел на этой кровати, вспоминая дочь. Ната подумала, как много в людях намешано всего противоречивого и как трудно иногда с этим жить.

Ната нажала на панель — часть стены отъехала в сторону. Ей стало любопытно, на месте ли ее детские сокровища, которые хранились здесь, спрятанные в коробки. Она довольно небрежно всегда относилась к вещам, не берегла дорогие подарки, гаджеты теряла на каждом шагу. Но иногда сокровищем становилось что-то совершенно нелепое и смешное на первый взгляд.

Вот в этой коробке, например, хрупкие, пожелтевшие листья. Она принесла их домой после того, как гуляла с Джеком по парку. Джек. Она про него совсем забыла. Надо же.

А вот смешная кукла, связанная из носового платка. Однажды Натали, как обычно, устроила в машине истерику, по поводу чего, сейчас даже не смогла вспомнить. Стыдно даже, уже такая взрослая была девица. Водитель вытер ей нос платком, а потом завязал на нем узелки — ручки и ножки. Сделал куколку и протянул ей. Она фыркнула: «Я не ребенок!» Но куклу все же сохранила.

— Роланд, смотри, что я нашла! — крикнула она, забывшись. Роланд молчаливой тенью следовал за ней по пятам. — Это ведь ты мне тогда…

Она обернулась и осеклась. Его глаза были как темные провалы: ни мыслей, ни чувств…

Ната вздрогнула и разревелась, прижимая к щекам эту нелепую куклу из носового платка. Никогда больше Ройл не вытрет ей слез, не прижмет к груди… Никогда, никогда, никогда…

Зато и умирать будет не так обидно — все, кто ей дорог, уйдут вместе с ней.