Виа

Виа

- Алеша! - кричит через весь цех мастер.

Алексей в своей конурке для электриков еле услышал его. Выключил паяльник, канифольный дым от которого едко щипал глаза, и помахав мастеру сквозь стекло, прокричал:

- Что случилось, Петрович?

- Беги сюда, ворота не закрываются!

Ворота действительно оставались распахнутыми, как Петрович ни нажимал на кнопку "Закрыть".

Работницы у станков уже сердито поглядывали на него и кричали:

- Закрывай, Петрович, замерзаем!

Кнопка эта барахлила уже давно. И никак у Алексея не доходили руки ее отремонтировать. Он на весь цех один дежурный электрик. Не успевал.

Захватив с собой новую, Алексей за пять минут все отремонтировал. Закрыл ворота.

Женщины обрадовались:

- Молодец, Алеша! А то совсем нас Петрович заморозил.

- Да, - улыбнулся Алексей, - что-то разлюбил он вас. Нормы наверно не выполняете?

В его каморке, где размещались электрики, уже стояла, открыв двери и папкой выгоняя дым, Марина Кузнецова - секретарь заводского комитета ВЛКСМ.

- Вот, Алеша, как тебя наши женщины любят. Никак не могут без тебя.

- Да уж. - улыбнулся он, бросая в ящик с инструментами обгоревшую кнопку. Вдруг пригодится. Пусть лежит. Есть не просит.

- Так, Алексей, - строго сказала Марина, - едем в субботу активом на базу, директор подписал разрешение. Возражения не принимаются. Гитару не забудь. Побежала я в заводоуправление. Пока.

- Ох и шустрая девчонка. - улыбнулся Алексей, снова включая паяльник. настоящая "комсомолка, спортсменка", вспомнил он слова Фрунзика Мкртчяна.

На турбазе было весело и интересно.

Соревнования. Обед. Снова соревнования. Вечером небольшой банкет. Танцы. Музыка. Костер.

Приехало и начальство в лице Виктора Петрова - первого секретаря горкома ВЛКСМ.

На небольшом междусобойчике у вечернего костра Алексей прочитал свои новые стихи.

Он встал у мерцающего в темноте ночи пламени и негромко, тихо, как бы печально начал:

- Взведены карабины. Направлены в грудь.

Расстрел и гильотина.

Фашистский франкизм устилает свой путь

Жертвами, словно минами.

Генералам, захватившими власть,

Люди страшны живою силой.

Пока безоружны. Стрелять. Стрелять.

С перекошенной от страха миной.

В могиле ногою уже, но пока

Есть пулемет под боком.

Стреляют в народ, как в злого врага,

Прикрываясь Господом Богом.

Пятеро рабочих.

Матерей горе.

Кто их утешит?

Чернее нет боли.

Пока в погонах садизм.

Стой!

Опасно!

Смертельная зона!

Испания!

У власти фашизм.

Он повысил голос. И уже читал громко, четко и ясно, не стесняясь этой лесной вечерней тишины. Его голос звенел металлом.

- Бурлит недовольством общественность стран.

Долой фашизм! Митингуют народы.

Напрасно Франко прячет наган,

Задыхаясь от страха, бессилья и злобы!

Казненным пятерым патриотам

Вся планета поет скорбный гимн.

На всех языках грозным эхом:

"Долой навсегда фашизм!"

И верим мы над Испанией

Встанет солнце свободы!

О расстрелянных честных рабочих

Будут помнить все патриоты!

Алексей читал громко, проникновенно, страстно, подняв правую руку со сжатым кулаком.

В тишине слышалось всхлипывания девчонок. Наступила тишина.

- Молодец! Проникновенно! Правильно! - произнес мастер пятого цеха, ветеран войны, Иван Петрович, приглашенный комсомольцами цеха на этот вечер.

Аплодисменты.

Затем выступили девчата из сборной первого цеха и охраны с боевыми и задорными частушками.

А потом у костра звучали песни "Взвейтесь кострами синие ночи! Мы пионеры – дети рабочих!»

К Алексею кто-то подсел. Это был Виктор Петров.

- Я слышал, - спросил секретарь, - пишите стихи? Читал ваше стихотворение в районке. И сегодняшнее, против диктатуры Франко, сильно. Молодец! А чем еще увлекаетесь?