Видящий-4. Путь домой

Глава 4

- Нам обязательно туда идти? – кисло поинтересовался я.

            - Иного пути нет, ярл. – Тэн Атли схватил меня за руку, словно испугавшись, что я попробую удрать. – Идем же!

            Я вздохнул и неторопливо зашагал к выступающему из тумана… мосту? Вратам?

            По функционалу гигантская конструкция из серого камня определенно являлась первым – опоры уходили в неторопливо катившиеся в никуда черные волны. Река прорезала бескрайнюю пустошь мира мертвых уродливой ломаной линией, но то, что неторопливо текло по ней, перестало быть водой давным-давно… или вовсе никогда и не было. Но я на всякий случай спросил.

            - Мы не сможем перейти вброд? Или… переплыть?

            - Самому Всеотцу не дано ступить в темные воды Гьёлль, ярл. – Тэн Атли невесело усмехнулся. – Дорога в Чертоги Хель только одна – через этот мост.

            Значит, все-таки мост – хотя в высоту каменный гигант едва ли был сильно меньше, чем в глубину. Серые столбы уходили ввысь, а ограждения больше напоминали стены – в три-четыре человеческих роста. Будто строились не для людей, а для доисторических гигантов.

            Которые, похоже, и оставили на древних камнях следы. Дыры, царапины и сколы, похожие на старые шрамы – из тех, что никогда не перестают болеть. Похоже, когда-то здесь шла битва, по сравнению с которой сражение с Черным Копьем показалось бы возней первоклашек в песочнице. Я почему-то сразу представил себе самого Одина, ведущего в битву воинство Асгарда, чтобы навеки запереть своих древних врагов-великанов в этом жутком месте. Гиганты проиграли – но стояли намертво. Прямо здесь, на этом мосту через реку Гьёлль, что теперь отделяет каменную пустошь, этакое Чистилище, от царства Владычицы Хель. Когда-то давно, когда мир был еще молод, когда «Светоч» еще не развалился на десять обломков, а демиург-Романов только завершил просчет финальной версии…

            - Идем! – Тэн Атли снова потянул меня за руку. – Не стоит заставлять Владычицу ждать.

            Это точно. Мост через черную воду не только разделял два мира, но и служил еще и надежными воротами. И едва ли кому-то из смертных или самих богов суждено пройти здесь дважды. Мне до безумия не хотелось даже приближаться к древним камням, хранившим отпечатки ног гигантов и следы мечей в два моих роста длиной – но иного пути не было. Только так. Только смерть может судить меня – и только ей решать, что будет дальше… Так что не стоит злить старушку-Хель излишней медлительностью.

            Стоило нам сделать еще пару десятков шагов, как камни моста пришли в движение. Стряхнули пыль, вытянулись вверх… То, что я сначала принял за обломки, обвалившиеся с ближайшего столба, оказалось…

            Женщиной?!

            Впрочем, причислить ЭТО к женскому полу я мог разве что весьма условно. Великанша не только была вчетверо выше меня, но и оказалась уродливо-непропорциональной. Ноги короткие, а руки – наоборот – длинные, как у орангутанга и огромные, с широченными ладонями. Она запросто могла бы прихлопнуть человека, как муху – и все же зачем-то носила на поясе меч. Здоровенный и ржавый – похоже, им не пользовались чуть ли не с самого сотворения мира. Как и круглым щитом метра в два диаметром, который великанша даже не потрудилась поднять с камней. Не знаю, сколько она так просидела, но с ее то ли кольчуги, то ли платья, сплетенного из металлических звеньев, до сих пор сыпалась пыль вперемежку с каменной крошкой. В общем, зрелище вышло угрожающее… и неприятное – красотой лица стражница моста тоже ожидаемо не блистала. Нет, она не походила на обезьяну или просто изуродованную болезнями или самой природой женщину. В ее чертах почти не было человеческого. Копна когда-то рыжих, но посеревших то ли из-за седины, то ли из-за вековой пыли волос. Слишком узкий лоб, огромный крючковатый нос, острые скулы, выступающие чуть ли не на половину лица вширь, и тяжелая челюсть. Великанша выглядела, как шарж на женщину, нарисованный обозлившимся на целый свет художником… Нет, даже не так. Как черновик. Набросок, чтобы набить руку перед чем-то более изящным и замысловатым. Так обычно рисуют дети… Кто знает, может быть, создатели этого мира, демиурги, что несли волю самого Романова, и правда лишь тренировались на великанах, и только потом перешли к творению богов и людей?..

            - Кто вы такие?

            Пасть, полная кривых и острых зубов, ничуть не добавила великанше обаяния. Да и голос оказался под стать внешности. Хриплый и гулкий, рокочущий, словно в широкой груди под кольчугой с грохотом перекатывались огромные камни.