Виго и буху

Виго и буху

За всю свою жизнь Виго Лопес и мухи не обидел. С детства он научился отвечать на всякую попытку агрессии обескураживающей улыбкой. Эта фирменная улыбочка, изобретенная им в семилетнем возрасте, разоружала любой конфликт еще до того, как кто-то успевал сжимать кулаки. Виго Лопес считал себя убежденным пацифистом и порой за глаза назывался трусом. В школе мальчик был прилежным троечником, а после столь же старательно на тройки закончил институт и получил специальность инженера. Ничего интересного в жизни Виго не происходило, если не считать ежегодных двухнедельных туров на Гавайские острова и участие в организации комикс-конов в тихом спальном городке на юге Британской Колумбии.

К военным конфликтам Виго относился сердечно. Он сетовал на правительство за усиление военного бюджета и возмущался, слушая о количествах жертв на Ближнем Востоке.  Далекие ужасы, творимые в Персидском заливе, пугали его так, словно все это происходило за соседним углом. Виго боялся крови и физической боли. К двадцати семи годам он уже страдал легкой формой агорафобии и почти не выходил из дома после девяти вечера. В качестве превентивных мер безопасности Виго старался узнать как можно больше о возможных опасностях мегаполиса. Тот кто осведомлен, тот вооружен, думал он. И в целом был прав.  Патологически домашний Виго изучил подробные досье на двадцать пять серийных убийц Баракуда-сити, которое до сих пор не были пойманы. Места убийств инженер тихоня отмечал на собственной карте красными флажками, чтобы обходить их за два километра. Виго знал, в каких районах нельзя появляться пешком и в какие станции метро лучше не спускаться после десяти вечера.

Последние десять лет скромный служащий консалтинговой компании жил мирной довольной жизнью одиночки с некоторыми симптомами синдрома Аспергера. Перед сном он смотрел новостные сводки о свежих криминальных жертвах большого города и после засыпал, счастливый ощущением собственной безопасности. И даже в самом жутком кошмаре Виго не мог представить себя с той стороны экрана.

Как-то поздним июлем, за несколько недель до долгожданного отпуска, он  заснул в своей уютной кровати в форме космического шатла, грезя о песчаных пляжах тихого океана. Скоро нелюдимый холостяк очутился в чудесном сне с пышногрудыми блондинками, а потом внезапно проснулся где-то в аду. 

Виго находился в небольшой сумеречной комнате с высоким потолком. В единственном узком окне справа от него медленно умирал красный закат. Запястье правой руки было приковано к полу стальным кольцом. Лежа на спине, Виго пошевелился и почувствовал острую боль в левом боку. Его новая шелковая пижама желтого цвета порвалась во многих местах (особенно на боку) и пропиталась кровью. Он глухо взревел и свободной рукой схватился за больное место. Левый бок кровоточил. Из-под кожи торчал конец полой металлической трубки, из которой, как и из раны, капала кровь. Со стены напротив на Виго глазел обезглавленный труп мужчины, прибитый штырями в плечи в позе Иисуса. Запястья и лодыжки были отсечены. На полу под трупом валялись свежеотрубленные головы собак и свиней. Точнее, целые горы из голов.

Виго мгновенно разобрался с ситуацией. Он знал, что попал к серийному убийце по кличке Пипер. Судя по психологическому портрету, составленному профайлерами из бюро федеральных расследований, Пипер был убежденным католиком. Он никогда не убивал жертву прежде, чем из неё не выйдет душа. По загадочным соображениям Пипера, душевная субстанция выходила через трубку в левом боку. После того, как невесомая сущность покидала тело, маньяк расчленял бедолагу и использовал отдельные куски и фрагменты для изощренного эклектического творчества. Пипер присоединял к туловищам людей головы животных, порой заменял им конечности, экспериментировал с разными полами.  В списке серийного убийцы, отмеченного в папке следаков, как «совершенно безбашенный», значилось девяносто семь найденных жертв. Примерно столько же оставалось не обнаруженными по сей день и формально считались пропавшими без вести, хотя все они внесли личный физический вклад в шизоидные инсталляции Пипера.

Из-под кучи голов рядом со свежей жертвой растекалась темно-красная лужа крови. Бедный Виго подобрал ноги и, скуля от боли, сел, прислонясь к стене. Он попытался высвободить прикованное запястье, но ничего не получилось. С каждым резким движением трубка в боку напоминала о себе ужасной болью. Виго тихо захныкал, понимая, что ему лучше не подавать голоса. Пипер мог находиться неподалеку и услышать, как тело проснулось.

Виго замер и ухватился за торчащий конец трубки. Медленно потянул вниз. Металл тёрся о ребра и это было адски больно. Все тело свела судорога. Виго раскусил губы до крови, а после выдернул пятидюймовую трубку одним резким движением. Из глаз брызнули слезы, из бока хлынула кровь. Дрожащая рука разорвала рукав пижамы и прижала скомканную шелковую ткань к кровоточащей ране.

Виго хотел домой, мечтал вернуться в сон о пышногрудых блондинках и вовсе не собирался умирать. Он немного отдышался и снова потянул прикованную руку. У него ничего не получилось. Стальное кольцо было вбито так, что запястье почти не двигалось. Он потянул еще и еще.

Ничего.

Он устал и без сил прислонился к стене. Неприятное ощущение дыры в боку почти не беспокоило. Однако кровь продолжала выходить и нужно было срочно что-то придумать, пока сознание не покинуло его. Красное небо за окном заливалось черным космосом ночи. Комната приобрела зловещие очертания. Виго чувствовал себя тушей на мясном складе. Тушей, которую скоро разделают.

В небе всплыла бескровная луна. В комнате заскользили тени бегущих облаков. Виго понял, что ему конец. Проклятая рука держала его в ловушке. Если бы только он мог отстегнуть её, как ненужную деталь. Но это было невозможно. Виго попытался придумать способ самоубийства, чтобы быть без сознания, когда его начнут разделывать. Он попытался не дышать, но из этого ничего не вышло. Он не мог договориться со своим легкими, чтобы они не дышали. Минуты растянулись в вечность. Виго прислушивался к каждому подозрительному шороху за высокой дверью слева от него.