Вирус будущего

Глава 4.

Я пристально вглядываюсь в кожу своих пальцев, стараясь найти то, что так сильно беспокоит меня в последние дни. Ужасное ощущение всё также не покидает мое опрометчивое тело, возрастая с каждой скоротечной секундой. Я чувствую, как неведомая разительность внутривенно протекает через каждый мой орган. Чувствую дикость каждого своего прикосновения к чему-либо, будто меня ударяет электротоком в тысячи ампер. 

            Закрываю глаза, затем вновь поднимаю обременительные веки, пытаясь как можно дольше удержать их в этом положении. Мне надоело спать и сходить с ума в каждом последующем сне только сильнее. 

           Мой взгляд падает на запутанные всеобъемлющие нити, что были прочно обмотаны вокруг моих пальцев. Я даже не стал задумываться откуда они появились, ведь вскоре они исчезнут, впрочем, как и я. Так происходит каждый раз, когда мой организм медленно окунается в сонное состояние. Грубая поверхность недружелюбных ниток черкает, казалось бы, непонятные узоры. Но присмотревшись, я понял то, что они гласили.

"Что такое жизнь, если не безумие, Зейн?" 

          Я кричал, пытался подарить своим пальцам нечестно отобранную свободу, и вновь кричал. Мой голос, которого вовсе не было, охрип, ведя за собой ужасную боль,  приветствующую меня  хищной улыбкой.

         Воспоминание 2

              ***

          Стук металла отдавался приглушенным эхом в ушах, сливаясь с биением сердца воедино. Зубы Малика издавали монотонный скрип, каждый раз когда лезвие разрезало его кожу. Наконец, удовлетворившись своими порезами, парень проводит указательным пальцем по царапинам, пряча лезвие в ладони. Оттенок крови отчетливо давал знать, что сегодня удачный день. Зейн слабо ухмыляется и пододвигается ближе к оконцу, в котором можно было разглядеть двоих мужчин, какие оживленно обсуждали что-то. Совершенно незнакомые мед-братья вызывали у парня некое любопытство, смешавшееся с интересом, что побуждало его маленького чертика выйти наружу и показать свои стороны. Брюнет прикрывает карие глаза, отговаривая себя от глупой затеи, и сжимает губы в тонкую полоску. Глубоко вдохнув пыльный воздух, он отправляет своего острого, лучшего друга в кармашек джинс и сжимает ладонь в кулак, барабаня по оконцу. Некоторое время кареглазого намеренно оставляют проигнорированным, на что Зейн усмехается и активнее стучит по стеклу, наблюдая за раздражением, возрастающим в кабинке.

            — Черт подери, Уисмил, я ведь не побоюсь и вышвырну тебя на обочину! — сквозь стиснутые зубы шипит один из них, впиваясь ногтями в кожу руля. Широкая улыбка касается губ брюнета и медленными движениями он вновь слабо ударяет по поверхности стекла. — Прекрати делать это, либо я не ручаюсь за себя, — мужчина посылает угрозы, что совершенно не действуют на парня. — Ты действительно такой психически больной или тебе нравится наблюдать за чужим гневом? — скептически подняв одну бровь вверх, спрашивает мед-брат и останавливает машину у обочины.

          Дороги абсолютно были пустыми и безжизненными, словно они находились в заброшенном городе, а не в столице огромного штата. Ветер беспечно кружил возле деревьев, наслаждаясь шелестом их листьев. Такая чуждая тишина поселилась в большом городе, вовлекая его в свои запутанные сети, манящие холодом.

         Высокий мужчина зло открывает переднюю дверь и спрыгивает на пыльную дорогу, освобождая водительское место.

            — Сейчас я узнаю чего он хочет и немного приведу в порядок его мозги, — широко улыбаясь, предупреждает он своего напарника и получает короткий кивок от второго. Огромными руками мед-брата захлопывают дверцу машины так, что газель бледно-белого цвета покачивается в стороны. Красная краска, что служит горизонтальной полоской, слегка сошла, а слова «скорая помощь» было невозможно разглядеть вовсе. Противный смешок вылетает из уст широкоплечего шатена, когда он огибает машину и подходит к задним дверцам, за которыми находится брюнет. Шумно открыв большие щиколотки, он тянет одну половину дверцы на себя, впуская внутрь свежий воздух.

            — Уисмил - ты настоящая катастрофа, свалившаяся на нашу больницу! — взвывает мед-брат, смотря в темный уголок, где, по его предположению, находился Зейн. Запрыгнув внутрь с целью найти того, кто виртуозно играл на его нервах, мужчина с предельной осторожностью глазами пробежал по каждому углу, но это оказалось не таким эффективным, как он полагал. Уисмил, казалось бы, исчез или растворился в темноте, избегая нервного мед-брата. — Я не собираюсь играть с тобой в игрушки, — зло рыкнул он, активно ворочаясь вокруг себя и пытаясь заметить хотя бы одну зацепку местоположения парня. — Черт возьми, тебе крупно не поздоровится, если ты вдруг попадешься мне на глаза, — продолжает он бурчать и осмеливается исследовать каждый миллиметр помещения, чтобы как следует накостылять неспокойному пациенту. Первый угол встретил его отнюдь недружелюбно, поскольку мед-брат не рассчитал расстояние, врезавшись в стенку. В следующую минуту, ругаясь бранными словами, он направляется в сторону второго, но уже вытягивает перед собой руки, чтобы не повторить свою ошибку вновь. Зейн крепче сжимает в руках стеклянную бутылку, которую подобрал буквально пять минут назад. Когда шатен подошел к двери, кареглазый, размахнувшись, разбил бутылку о голову мед-брата. Тело широкоплечего рухнуло назад и Зейн, убедившись, что тот не очнется в скором времени, выпрямляется и облегченно вдыхает свежий воздух, влетавший из открытой двери. Тень улыбки касается уголка губ парня и, не теряя ни секунды, он выпрыгивает наружу.