Вкус магии

Глава 1

В последнее время пастору Оонадзи Ёширо не везло. Сначала в его церкви стала протекать крыша. Эта проблема решилась быстро, совместными усилиями студентов, церковнослужителей и прихожан, которые помогли с заменой кровли. Потом Ёширо заметил на кладбище блуждающие огоньки. Эта проблема решилась ещё быстрее, достаточно было прочесть молитву о неупокоенных духах и возжечь в их честь благовония. Духи покинули церковное кладбище, в храме воцарились мир, покой и гармония.

Ненадолго.

Ровно до того дня, пока в церковь не пришла третья проблема, свалившаяся на голову пастора.

В тот день Ёширо порядком устал, тяжёлые проступки прихожан, их муки совести, их груз вины слились в один тугой клубок смешавшихся мыслей, из которого сложно было выделить одну конкретную историю. Пастор давал наставления, сопереживал, помогал человеку облегчить душу, особой любви к людям не питал. Уже много лет его слова поддержки состояли из общих фраз, были лишены эмоций и чувств. К прихожанам Ёширо был так же холоден и беспристрастен, как судья к приговорённому к смертной казни.

Он просто устал. Устал разрывать себя на части, устал принимать участие в каждой судьбе, устал от боли других людей и разочарования в себе. И потому душа его очерствела, пастор закрылся от паствы — лишь бы не сойти с ума от собственных мыслей, тревог и страхов.

Будучи в таком раздрае он и встретил третье несчастье.

Она пришла на исповедь последней, наполнив тесное и тёмное пространство лёгким ароматом духов.

— Отец Габриэль?

— Да, дочь моя.

Он снял очки, дохнул на стёкла и протёр их рукавом сутаны. С той стороны конфессионала, за решетчатым окном незнакомка села на узкую скамейку и глубоко вздохнула.

Ёширо опустил руку на Библию и перекрестился.

— Что тревожит тебя, дитя моё?

Она молчала какое-то мгновение.

— Насколько я могу быть откровенна?

— Насколько можешь себе позволить.

Незнакомка ответила после недолгой паузы.

— Как часто к вам приходят маги?

— По-разному, — он пожал плечами. — Проще вспомнить, когда ко мне приходили не-маги, ибо происходит это довольно редко. Ты тоже маг, дочь моя?

За решёткой засиял яркий алый свет. Ёширо нахмурился. Он не одобрял использования магии в стенах церкви, но официального запрета на неё ещё не получал. Ватикан давно знал о засилье магов в Японии, но пока что не выдвинул никаких догм, касательно их. Возможно, папство думает, что магия — это просто вирусная инфекция, которая однажды пройдёт.

Вот только и император, и Аматерасу высказались однозначно на этот счёт: магия принадлежит японцам, и так будет всегда.

— Это грешно?

— Трудно сказать, — пастор поправил съехавшие очки. — Представь себе меч. Ты можешь отвернуться и оставить его в ножнах. Ты можешь разить им других. А можешь схватить его и защищать себя и близких от всякого зла. Магия — меч, от которого отвернуться ты не в силах.

— Вы тоже маг?

— Магам запрещено принимать сан. Но даже если сила и дремлет во мне, я давно поборол в себе всякое искушение.

Как и всё остальное.

— Тебя тоже научить подобному, дочь моя?

Девушка вновь ненадолго замолчала. Красное сияние в её части конфессионала исчезло, уступив место густому мраку.

Ёширо бесшумно выдохнул. Маги красного спектра всегда были самыми разрушительными, самыми непредсказуемыми и самыми смертельно опасными. Принимая исповедь, нужно иметь в виду, что эта женщина без труда превратит его церковь в пепел.

Но расслабился он зря.

— Думаю, мне уже поздно учиться, — она улыбнулась, — да и пришла я не за этим, отец Габриэль.

Тон её голоса не понравился пастору. Он давно научился различать женское кокетство и не реагировать на него, приучил себя не поддаваться соблазну.

Но пастор промолчал. Её пыл разобьётся о холодный айсберг его холодности и развеется туманом обиды и безразличия.

В тот момент Ёширо ещё не осознавал, что к нему пришла беда, с которой он не в силах справиться.

— Обещаете не прерывать мою исповедь?

— Обещаю, дочь моя, — сказал он, на всякий случай вновь перекрестившись.

Ёширо чувствовал, что ещё пожалеет об этом.

И не зря.

Он и прежде имел дело с похотливыми прихожанками, но обычно, чтобы совратить священника, они рассказывали о своих сексуальных похождениях во всех подробностях. В первые годы работы он краснел, бледнел, вздрагивал и никак не мог совладать с собой. Впрочем, так происходит со всеми молодыми священнослужителями. С такими прихожанками важно представить себя в тихом, уютном месте, с головой погрузиться в размышление и пропустить их слова мимо ушей.

Но с этой незнакомкой всё было далеко не так просто.

— Сегодня я впервые пришла в католический храм. Обычно такие места не для нас.

Ёширо вперил взгляд в одну точку. В Японии христианство приживалось с трудом, большинство по традиции придерживались синтоизма и буддизма. Но когда Аматерасу даровал людям сырую магию, особо сильные маги сформировали свою религию. Они верили в Абсолюта.

Ёширо не вдавался в детали этого учения, как и Папа надеясь, что магическая блажь быстро исчезнет. Вот только магии меньше не становилось.

— И увидела за кафедрой зверя, закованного в кандалы. Он был в цепях, в ошейнике, весь изранен и замучен. Но не убит. Зверь читал проповеди. Зверь учил людей добру и состраданию. Зверь учил людей не быть сволочьми, хотя сам пострадал от их рук.

Она замолчала с чувством собственного достоинства. Ёширо вновь протёр очки. Он думал, что его невозможно заставить волноваться, но сейчас его руки заметно тряслись.

— Я видела голод в его глазах.

Ёширо поджал губы и медленно выдохнул. Сейчас она распалится. Нужно успокоиться, привести мысли в порядок и...

— Я так хотела, чтобы он попробовал меня на вкус.

Ёширо выругался про себя, так крепко стиснув в руках Библию, что костяшки его пальцев побелели.

— О, как я сдерживалась, чтобы не оборвать его на полуслове, — томно, с придыханием произнесла она. — Но что бы я сказала? Святой отец, я чувствую ваш голод, я вижу ваши муки. Прошу, обнимите меня, берите меня, давайте утолим наше общее желание...