Вкус моря

Глава одиннадцатая. Не смотри

Это была очень длинная галерея. Ту, по которой Тиане доводилось гулять в гостях у служителей Пламени, даже вспоминать было как-то неловко. Холодные чуть шершавые плиты под босыми ногами были древними и не очень чистыми, между ними пробивались дикие травы, а стены увивал густой многолетний плющ. Тиана остановилась точно напротив прорехи в этой густой завесе.

Со стены на неё смотрел портрет. Гордое, суровое лицо, исполненное решимости и боли одновременно. Смотреть на него было тяжело – словно открывались давно забытые глубокие раны в душе. Но и отвести взгляд не выходило.

Ничего не выходило.

Только стоять, сцепив вмиг заледеневшие пальцы и с удивлением понимать, что по твоим щекам катятся слёзы.

Она не знала этого человека с портрета. Она о нём только читала и слушала песни. Но это ведь ничего не меняло, по большому счёту. В чём-то Тейверс Однорукий был ей ближе многих живых и реальных людей. Без него она могла бы и не выжить когда-то.

Она смотрела в искусно изображённые древним мастером глаза и плакала от стыда, от бессилия, от невозможности что-либо изменить.

И сквозь пелену слёз ей казалось, что в лице давно погибшего рыцаря она всё отчётливее различает иные, знакомые черты.

- Ти?

Сильная рука прижимала так крепко, что Тиане казалось, что она уснула в объятиях чудовищного змея, стиснувшего её множеством колец. Тепло, удобно даже, безопасно. Но это – пока не вздумаешь пошевелиться. И запах. Демонов родной, родной до безумия запах. Он был везде. Тиана пропиталась им насквозь. Как с этим можно будет жить дальше, пока представлялось с трудом.

- Ти, - и голос тоже родной-родной, - мы не можем валяться здесь вечно. Когда-нибудь придётся вставать и сталкиваться лицом к лицу с миром.

Может быть, ничего и не было? Может, ей приснились все эти годы ожидания, привыкания к собственному одиночеству, к тому, что свою судьбу она уже проиграла так просто и нелепо? А, на самом деле, сейчас она откроет глаза, и окажется в маленьком доме на побережье. И в окно будет светить яркое солнце, а маленькая Тая прибежит обниматься и рассказывать папе с мамой свой сон. И можно будет встать, приготовить завтрак, а потом побежать купаться в прибое…

- Ти, ты уже проснулась, я же вижу, - ласкающий слух голос, нежные прикосновения пробравшихся под рубаху пальцев. – Есть много куда более приятных занятий, чем глупый сон.

Томные, медленные, завораживающие движения – будто кошку гладил, чтоб мурчала, а не женщину соблазнял. Хотя, он и не соблазнял. Зачем? Он и так был полностью уверен, что просто берёт то, что принадлежит ему по праву. Законное.

И нужно бы было вывернуться. Вырваться. Оттолкнуть. Высказать то, что наболело на душе, содрав чёрную мерзкую накипь. Выплеснуть скопившийся яд. Да даже по морде надавать, чего уж там! Заслужил ведь.

Можно бы было сказать, что всё, время ушло, что она – другая, и она – другой, и ничего-то их больше не связывает. И огня в том, что происходит между ним – больше нет вовсе.

Не хотелось.

Тиана тонула в неге и покое давно забытых объятий, в поцелуях, в которых было больше про тепло и радость встречи, чем про страсть. У них никогда прежде не было так. Попросту не могло быть.

Ей казалось, что она волна. Мощный вал серебра и соли, что обрушивается с головокружительной высоты.

Ей казалось, что он – ветер, несущийся над морем, так близко, как только возможно.

Его прикосновения были легкими и словно бы ненавязчивыми. Но ускользнуть из этого плена казалось почти кощунством.

Нет, не страсть. Долгие объятия встречи. Признание того, что – нет, они не чужие другу другу. Они ближе, чем кто бы то ни был из живущих под этим небом. И целовать эти глаза, эти губы и покрытые шрамами плечи было совсем иным, непохожим на то, что влекло её к Реймару. И вовсе не сравнимым с тем, что скручивало узлом всё внутри в только что приснившемся сне. Не про тело и не про душу.

- Люблю тебя…

- Неет, не любишь…

Шепот двоих сливается в одно. Кто сказал? Кто ответил?

Тьма. Тепло. А вы двое – костёр, что горит в ночи. Не тот, что для пожара. Тот, что разводят, чтобы согреться.

- Только не вздумай кричать, - тихий смешок в губы, и следом – долгий поцелуй, затягивающий в бездну.

И нет ни рук, ни ног, ни тел вовсе, только уютная тьма, в которую падаешь.

А потом – снова лежать, тесно прижавшись, гладить кончиками пальцев волосы. прилипшие ко лбу, угадывать очертания наметившихся морщин, которых раньше не было.

Он рухнул на смятые простыни, сцапав Тьянку за руку. Прижал к сердцу.

- Вот умру так…

- Умрёшь? Отчего? Что-то не так?

Она не понимала. Заглядывала встревожено в усталое лицо, ловила тень улыбки на губах.

- Издеваешься? – вздыхала обиженно.

А он смеялся и целовал её в ладонь.

- Соскучился, - сказал он в этот раз. – А ты не очень-то мне и рада.

Тиана села на постели. Рада? Может, и рада. Она пока сама не успела понять. Всё как-то сумбурно и не по-человечески было в последние дни. Или даже не дни. А вот соскучилась – это да. Не скучала у окошка, даже не думать о вероятности встречи старалась. Но соскучилась. Так тоже бывает.

- Я просто плохо умею выражать такие чувства, - сказала она. – Я умею злиться, н оне умею радоваться.

- Раньше ты умела всё, - он одним движением скользнул за ней, попытался опрокинуть обратно.

- То раньше, - пожала плечами Тиана.

И решительно встала.

- Где здесь зажигать свет?

- Это обязательно?

Обязательным это не было. Даже желательным – вряд ли. Они слишком давно не виделись, а там, на палубе «Змеищи» вряд ли он так уж внимательно рассматривал, что с ней сотворили прошедшие годы. Не мешало бы заранее всё прояснить.