Вляпалась!

5.

Мамочки!

Перед глазами поплыло. Не в силах смотреть вниз, я выбежала из спальни и понеслась по коридорам. Замок как будто вымер.

— Кто-нибудь! — верещала я, спотыкаясь на каблуках. — Помогите!

Меня отловил молодой прислужник и попросил успокоиться. Бесполезно, я вырывалась из его захвата, вопила, а слова никак не складывались в предложения. Затем придворный целитель влил в рот жидкость, по вкусу напоминающую мятный сироп, и на глаза опустилась пелена. Я слабо различала голоса, не могла ни пошевелиться, ни заговорить. Когда состояние полудремы прошло, меня с пристрастием допросил хранитель покоя королевского двора. Кажется, он был главным по стражникам в городе и бдительно оберегал покой не только короля, но и всей столицы. Я отвечала на однотипные вопросы, и под конец страх перерос в раздражение.

Да сколько можно мусолить одно и то же?! Человек погиб, меня собираются пустить в расход следующей. Есть ли разница, с какой стороны одеяла лежало письмо?!

— Важна каждая мелочь. Кто-то не желает видеть вас при королевской семье, — заявил хранитель.

«Да ладно?!» — окончательно разъярилась я этому тупому умозаключению. Мне-то казалось, это такой неординарный способ познакомиться. Ан нет, угроза.

— Очевидно, что вы правы, — буркнула я, укутываясь в плед.

Озноб не проходил, пальцы тряслись так сильно, что я не могла удержать в них кружку с настоем.

— Вы кому-нибудь сообщали о том, что не переносите апельсинов?

— Нет.

— Точно? — посмотрел он выразительно; так смотрят на недалеких девиц, которые путают право и лево. — Мало ли случайно обмолвились.

— Как можно о таком обмолвиться случайно? — огрызнулась я. — «Какой замечательный сегодня день, кстати, при виде апельсинов у меня отекает горло». Я прекрасно помню, что и кому рассказывала.

Хранитель покоя тотчас сбавил обороты и даже смущенно почесал в затылке.

— Ну, зачем же так нервничать. Мы найдем преступника.

— Надеюсь.

Тело вынесли и комнату вычистили, но возвращаться в место, залитое кровью, я наотрез отказалась. Принцесса предложила любое помещение на выбор (хоть кладовку, главное, чтобы я перестала биться в истерике). Самой симпатичной оказалась маленькая спаленка на первом этаже, окна которой выходили в сад. Туда-то я и заселилась. Странно, что она пустовала до сего дня — и планировка, и цветовая гамма радовали глаз. А главное — близко к улице. Ко мне приставили двух новых стражников, на дверь и окна навесили предупреждающие чары. За мной даже пообещали установить круглосуточное наблюдение, только бы я осталась в Иссе.

— Не переживай, Поль, всё будет хорошо, — по-дружески убеждала Виктория.

— Понимаешь, до сегодняшнего дня меня никто не пытался убить, — ревела я навзрыд. — И охранник… жалко его…

— Зато меня пытались неоднократно, — пожала плечами она. — Как видишь, жива-здорова. Стража знает, на что идет, мы никого не принуждаем. А раз он погиб — значит, не сумел выполнить приказ короля.

Не сильно убедительно, но за неимением лучшего — сойдет. Кроме того, охранник вызывал во мне спорные чувства. Его маслянистый взгляд и зловещая ухмылка на губах... бр-р... В любом случае, смерти он не заслуживал.

В общем, я потихоньку отходила и осваивалась в новых покоях. Но на третьи сутки поняла, почему не нашлось желающих занять комнату. Днем, чаще после обеда, за стеной слышались вскрики и стоны. В первый раз я решила, что это происки разыгравшегося воображения. На второй — прижалась ухом к стене, а после вылетела из спальни и долго бродила по парку, переводя дыхание. На третий докумекала, что комната прилегает к темнице. Когда меня пришел проведать Дим, я оптимистично заявила, что не намерена больше слушать эти вопли.

— Какие? — он напрягся.

— Там, за стеной. Я понимаю, у вас тут дурные нравы и прочее беззаконие, но хватит уже измываться над людьми!

Дим почесал за ухом и сказал:

— Я всё проверю.

Он вернулся спустя пятнадцать минут и хриплым голосом спросил:

— Ты что-нибудь слышала?

— Когда?

— Сейчас.

Я покачала головой.

— Вынужден тебя разочаровать: это, как вы называете, галлюцинации. Я орал прямо в стену минут пять, а тебе хоть бы хны. Нет у нас там никакой темницы, мы же не нелюди какие-то, чтоб прямо в замке пытать преступников. — Только я выдохнула, как он добавил: — Для этого есть специально оборудованные пыточные камеры при тюрьмах, — и гаденько хихикнул, заметив, как я побледнела. — Шучу. Ты в цивилизованном обществе. Полина, прекращай себя накручивать.

— Накручивать?! — Праведное возмущение накрыло меня с головой. — Смею напомнить, недавно прирезали моего охранника, а мне самой дали знать, что не жаждут видеть.