Вместе никогда

I. Теплое молоко и пряности

Двадцать первое столетие. Следовало ее семье появиться в этом мире раньше. Хотя бы на двести лет. Ее воспитывают в чересчур правильном духе прошлых времен. Правда, настоящее знает свое место, как цветы сирени и круги по воде. Цепкий взгляд юности,  неопытности,  улавливает плюсовые заряды, и они кружатся в жизненном потоке, побеждая многое, если не всё.  

В виртуальном пространстве можно читать в он-лайне, разглядывать схемы правого полушария и оставлять порывистые заметки в социальной сети. Современные мосты бывают хороши. А порой, они настолько, современны —  забываешь, что было до них. Отсюда — стремление к крепкому, благородному. Ибо, слабое истончается, а сильное и лучшее не сломать.

Нельзя говорить человеку, в какой день  он появился на свет. Она родилась во вторник. Сила, ветер и сияние  — три слова отлично характеризуют человека. Прислушивается  зверек в лесу и молчит — слушает шелест невидимых крыльев. Говорят, кто услышит — обретет счастье. Луна Фрескова — не зверек, но шелест  услышать может.

Всматривается в далекую луну, ищет сходство с собой. Упрямство, о которое можно обжечься; ледяной характер в кружевных оборках. Не ищет и находит; не просит, а получает. Движется вперед, замечая то, что неподвластно другим.

Сегодня дождь, преувеличенный порывом, превратился в бурю. Буря летает в столице повсюду. Люди залезают в машины, подъезды, бутики и капюшоны — боятся чужих крыльев.

Луна и Маша успели забежать в кафе. Почти летний ветер завывает за дверью, но войти в помещение не смеет. Здесь, в кафе, веселые и сытые люди, как будто и не замечают непогоды. Луна промочила ноги, но не показывает виду. Машка улыбается, зная, как выглядит со стороны. Машка из тех, у кого ноги не промокают. Только сердце.

— Думаешь, я ему нравлюсь? Машка легко кружится перед зеркалом в кафе. Уверенность от нее не отстает. Девушка знает, что всегда хорошо выглядит с головы до пят.

Парни, сидящие за дальним столиком, оборачиваются на звонкий голос очаровательной блондинки. Незнакомые девушки бросают неприятные взгляды. Зависть делает людей некрасивыми. Все паузы, Маша Лианова  чаще всего заполняет собой.

Входная дверь справа от девушек открыта. Любая дверь впускает  мечты и свежий воздух. Луна стоит слева от подруги. Она не смотрится в зеркало, а очарованно выглядывает на проспект Тополей. В синих глазах шатенки светятся желания обнять деревья и почувствовать на лице магию долгожданных  лучей. Приближается счастье. Самое чудесное время, когда мягко и неслышно по зеленой траве ступает босоногое лето.

Сейчас день, а по вечерам в городе светятся добрые огни. Точно маяки, они указывают на призвание каждого жителя. Лабиринты тропинок переплетаются, забирая с собой успешных и сильных людей. Ежедневно, дороги преподносят победы в одном и поражения в другом. Выбор, словно сегодняшний ветер, играет повсюду в сложные, противоречивые игры; заманивает в ловушки, заставляя эхо, повторять  шёпотом разные отголоски.

Ожидающие скамейки на остановках хранят надежды. Сильные усы троллейбусов вальяжно двигаются к цели.  Близкие фонари, птицы с тихими крыльями, мечты жителей и сады, сотканные руками и сердцем — вот биение сердца этого города. Живое сердце столицы  замечает Луна, чувствуя внутреннюю радость —  кто-то в эту минуту счастлив.

Солнце направляет на приоткрытую дверь кафе яркие лучи. Сладкое солнце, шершавое немного, точно мох. Удивительное слово "мох" — так мало букв, а столько мягкости, ароматной свежести и прохлады. Луна любит думать обо всём этом. Иногда она растворяется в собственном видении окружающего.

— Вчера он произнес странную фразу. Ему снятся сны, — неожиданно произнесла Маша, обернувшись на подругу. Серые глаза Маши разглядывают  стену фисташкового оттенка на фоне Луны Фресковой. Загадка не в том, о чем она думает, а как именно.

Танцы, бутики, любимая машина, ненавистный колледж, лак для ногтей, парни... Как это все взаимодействует в голове Маши? На этот вопрос у Луны пока нет ответа, но когда-нибудь она разгадает  эту тайну.

— Что он видел во сне? — спросила Луна, читая удовольствие на лице Лиановой.

— Девушку! — у Машки на лице появилась недовольная гримаса.

— Ему снилась ты?

Чужое зеркало кафе продолжает показывать отражение Машки и подтеки, которые остаются, когда не ждешь, пока зеркало высохнет, а протираешь сухой тряпкой.

— Нет! И в этом весь ужас! Ему снилась не такая, как я!

Маша думает совсем не так, как Луна, а если начинает объяснять что-то, совсем беда.

— Это как?

— А так! Девушка с копной кудрей и с глазами, цвета полотен Сезанна, — Машка  взглянула в зал кафе, испугавшись, что ее услышат. — А мои глаза… вот, скажи, они у меня некрасивые, да? Чёрт бы его съел, этого Славку! А, ты случайно не знаешь, кто такой этот Сезанн?

— Поль Сезанн — художник, — задумчиво промолвила Луна. Она думала о его картинах.

— Современный?

— Насколько я знаю —  постимпрессионизм. Середина  девятнадцатого века.

— Я и этот художник — у нас есть что-то общее? — Лианова взглянула на Луну совершенно серьезно.

— Думаю,  нет, — проговорила Луна.