Внести ясность

Глава 18. Тень Оскара Крамена

Я  пришел в себя в полицейском участке. С трудом добился, чтобы меня отпустили прямо сейчас, вернули одежду и нехитрое имущество. Протокол все равно составили, я упирал на то, что был трезв, наличных при себе не имел и, таким образом, являюсь жертвой нападения с неизвестной целью.

Месть доктора Рипл?

Смейтесь, но я очень живо представлял ее, по-прежнему на каблуках, в брючном костюме, притаившейся с битой или чем-то похуже в переулке  у телебашни. В моем воображении выглядело достаточно натурально, но мне хватило мозгов не называть ее имени. Тем более, простой удар – это мелко для такой важной особы. Она бы довела дело до конца, я уверен.

- Вы ужинали один? – такую информацию было легко проверить, поэтому я не стал врать.

- Нет, с дамой.

- Ее имя?

Настойчивая девица в полицейской форме смотрела на меня исподлобья. Я ей не нравился – тем, что оказался жертвой, а не обычным бомжом, тем, что держался так, словно знал больше нее. Кстати, так оно и было на самом деле.

- Это конфиденциально.

- Да ладно, - протянула басом девица, скорчив гримасу. – Полиция имеет право..

- Это был мой психотерапевт, - улыбнулся я. – Говорю же, конфиденциально.

Она покраснела. Пусть думает, что я псих – так даже надежнее.

Мимо то и дело сновал народ – куда-то таскали папки, за тонкой перегородкой начальник распекал нерадивого патрульного за остановку прямо посреди пешеходного перехода – и все ради того, чтобы оштрафовать какого-то малолетку, опрокинувшего урну. Голова раскалывалась, но я держался, чтобы не попросить у этой стервы даже воды, не говоря про анальгин. Перебьется.

Мы находились на первом этаже главного управления – меня ведь избили прямо в центре города. Я вспомнил, что уже бывал здесь совсем недавно… Рабочий день едва начался – часы над кулером показывали пять минут девятого.

- Знаете, милая барышня, а мне у вас нравится. Я могу увидеть лейтенанта Мерузу? Мы с ним уже встречались на днях.

И вот тут она побледнела.

Меня проводили к знакомому уполномоченному. Тот по-прежнему смотрел ан меня сверху вниз и, судя по мрачности взгляда, явно не выспался.

Но понедельник был вчера, это я помнил.

Кроме Эммы в стройной теории невиновности Павла Крамена было еще одно слабое звено. Может статься, я смогу его решить сам, без Дика. Но шанс выдать внятное объяснение у меня только один – иначе это будет расценено как издевательство.

Мы обменялись приветствиями. Лейтенант даже вставать не стал, лишь чуть наклонился вперед в своем необъятном кресле. Я остался стоять в центре кабинета.

- Мы…я останавливался в гостинице Павла Крамена, когда приезжал в Мелаху. Пообщавшись, я немного узнал его. Скажу честно – не верю в его виновность.

- Вы можете выступить в суде, - вежливо пожал плечами Меруза.

- Если меня вызовут повесткой, - я покрылся испариной. – Но я хотел бы поговорить с ним. У него нет никого из родных, сын погиб, здесь в столице он тем более один. Я всего лишь хочу оказать поддержку…

- У нас довольно строгий порядок по посещений.  Вы сами сказали, что вы не родственник…

- Ему уже назначили адвоката?

- Это допрос? – мой собеседник предостерегающе улыбнулся.

- Просто я думал, что мог бы заручиться его согласием.

- Вы выглядите довольно уверенно, но внятно объяснить цель посещения не можете. Я склонен вам отказать, но если господин Крамен изъявит желание вас видеть и его адвокат не станет возражать, то это решение может быть изменено.

Я не успел выйти во двор, как меня позвали обратно. Крамен решил со мной побеседовать.

Вернувший меня сержант хмуро указал на кабинет нужного следователя и пропал. Постучавшись, я обнаружил, что время приема еще не началось, услышал о себе много лестного, но терпеливо остался ждать.  Потом написал заявление – от руки! - получил заветную подпись и был препровожден  к выходу, сжимая в руке заявление и карту, как проехать к следственному изолятору.

Тащиться пришлось на самую окраину города, но я стоически вытерпел давку в троллейбусе, вышел на остановку раньше и прошелся пешком. Сообщил на работе, что задержусь, и чем ближе подходил к нужному зданию, тем острее чувствовал себя не в своей тарелке. О чем мне говорить с Краменом? Да и послушает ли он меня вообще?

Сердобольная старушка подсказала начало пути. Начало представляло собой два зарешеченных окошка: я отыскал то, в котором принимали заявления на букву К, и встал в очередь. Так как окошко открылось еще в восемь утра, очередь стояла большая. Я вглядывался в невыспавшиеся лица, не всегда отличая матерей от жен и подруг. Что испытывает человек, когда кто-то родной оказывается преступником? Разочарование? Боль? Винит ли государство, что арестовало невиновного или себя, не что не предусмотрела, не научила, не сберегла?

Философия, сплошная философия.

Моя очередь подошла только через полчаса. За это время унылое здание из серого кирпича успело изрядно намозолить глаза: я уже не знал, куда деваться из этого места. Пару раз мелькала мысль плюнуть на Крамена и свалить. Очень заманчивая мысль.

Но.

Взялся за гуж…

Больше всего смутило то, что у меня забрали удостоверение личности. Я получил его назад совсем недавно и ужасно не хотел выпускать из рук, но хмурая женщина в окошке проигнорировала мое мычание:

 - Ваше время – двенадцать сорок пять. Следующий!

Без четверти час?! Мне предстояло ждать больше двух часов в огромном холодном зале, все сидения были давно заняты, а два тусклых, немытых окна едва ли позволяли любоваться пейзажем.

Чего ради я вообще сюда приперся? Про Дика Крамен ничего не знает, о собственной невиновности ему и без меня хорошо известно. Расспросить его про Эмму? Глупо ожидать, что Павел сможет сообщить больше, чем доктор Эстерхази.