Внести ясность

Глава 20. Спасение

Мы вышли из здания полиции в начале шестого – на город уже спускались густые южные сумерки, грозя перерасти в кромешную темень в самое ближайшее время.

- Эрик, я…

- Сейчас нам очень важно навестить Глэдис, - я начал говорить вслух в продолжение собственных мыслей. – Только она может…

- По поводу того, что сказала Пэм…

- И надо добраться до комнаты Эммы. Может быть, сказать, что ты абыла там что-нибудь?

- Ты меня не слушаешь! – она с деланным возмущением топнула ножкой.

- Конечно, слушаю, - я закружил ее, словно пушинку и несколько раз поцеловал в нос. – Пойдем скорее, нужно добраться до Глэдис и потом еще успеть на поезд.

Мы почти бежали, то и дело останавливаясь, чтобы обняться. Чувство счастья, хоть и омраченное жуткими подозрениями в адрес Эммы, переполняло меня до самых кончиков ушей. Тори загадочно улыбалась, когда я целовал ее пальцы, и теребила мои волосы.

- И все-таки я хотела тебе объяснить…

- Опять этот козел в рясе! – не удержался я. – Смотри, все шарится под окнами, может, Глэдис наконец-то его выставила?

Действительно, уже издалека было заметно знакомую коричневую фигуру патера Захарии. Он топтался среди пожухлой травы, меряя шагами узкое пространство между калиткой и входной дверью. Я замедлил шаг, надеясь, что не придется прорываться через него в дом, но увы.

- Кажется, я знаю, как надо с ним разговаривать, - пробормотал я. – Патер Захария!

Тот аж подпрыгнул при звуке моего голоса. Я мстительно хмыкнул и помахал рукой.

- Патер Захария!

- А… что…это опять вы? Что вам нужно? – он попытался обрести лицо.

- Я приехал, чтобы уточнить ваши показания.

- Мои показания?!

Я сжал руку Виктории, получая неимоверное удовольствие – наконец-то мяч был на моей стороне поля, и вряд ли патеру Захарии удастся избежать гола.

Заодно можно и у него кое-что выяснить.

- Да, вы говорили, что встретили бывшего мужа Глэдис в день убийства Оскара Крамена. Это так?

- Д-да…

- Возможно, в ближайшее время будут проводить слушания по обвинению в убийстве Павла Крамена и тогда..

- Эй, постойте! Я не говорил, что Павел его не убивал! Я не говорил, что его сына…

- Верно, но вы сказали, что лично дали ему денег на билет обратно и проводили до станции. Так?

- Он мог вернуться и…

- Вам не нужно ничего выдумывать и домысливать, - я принял нравоучительный вид. – Просто скажете правду, когда спросит судья.

- Мне сейчас.. – патер покосился на зашторенные окна. – Мне сейчас чрезвычайно трудно вырваться…

- Только если придет повестка, - наставительно сказал я. – Но уж если придет – полагаю, вам не нужны проблемы с законом и обвинение в препятствии следствию?

Лицо Захарии пошло пятнами.

- Я…

- Кстати, вы знакомы с мисс Ларие?  Она была подругой Эммы.

- Добрый вечер, - патер воззрился на Тори, словно привидение.

- Скажите, вы ведь встречались с Эммой , патер? Как она вам показалась? До убийства?

Я зашел издалека.

Захария поджал губы, в предвкушении.

- Распущенная девочка, - он закатил глаза к небу, изображая мировую скорбь. – Столько страданий для несчастной матери. Всегда грубила, всегда норовила задеть плечом. Очень-очень плохо воспитанный ребенок – ведь подросток это по сути еще ребенок. Я пытался – Господь мне свидетель – я пытался наставить ее на путь истинный, я пытался говорить – но это бесполезно. Демоны ненависти слишком подчинили ее душу…

- Вы все врете! – выпалила внезапно Тори, и мне пришлось схватить ее за руку. – Вы мерзкий, противный человечишка, вы жалкий мужичонка, евнух, урод! Такой же, как и все мужчины! Ясно?! Не смей так говорить про…

- Тори, подожди.

Патер Захария, ошеломленный напором, сделал шаг назад.

- Патер, вы говорите, что Эмма была очень агрессивна. Даже толкала вас.. – я был само сочувствие. – Она была сильной девочкой?

-  Сильной? Она была просто ураган! – разозленный патер сжал кулаки. – Хвасталась, что может ударить кулаком… просто вдарить, неважно.

- Она занималась спортом?

Рядом хмурилась Тори, но я уже не мог остановиться.

- Не знаю я, чем она занималась. Стреляла, бывало, на заднем дворе, я однажды видел ее с хлыстом! И к чему все эти…

- Спасибо, патер. Нам нужно перекинуться с Глэдис парой слов…

- Она… ее нет дома…

Внезапно я испугался. Этот голос – он просто захлебывался в собственной лжи...

Дверь оказалась не заперта.

- Глэдис! – вместе с Викторией мы ворвались в захламленный дом, быстро оббежали нижний этаж. – Глэдис, где вы?

Вокруг все было, как я запомнил – зачехленная грязная мебель, на полу – коробки, разбросанные вещи. Запах алкоголя, пота, страха – все вперемешку. Наглухо задернутые шторы.

- Наверху спальня, - подсказала моя спутница.

Мы бросились наверх по тяжелой, скрипящей лестнице, и я едва не поскользнулся на остатках пищи. На втором этаже царил знакомый хаос – на полу грязный, весь в комках ковер, тут и там мусор: пластинки, книги, одежда, один резиновый сапог и осколки чашки. Только у самой дальней комнаты, куда, очевидно, Глэдис просто не добиралась, ничего не валялось.

Я толкнул тяжелую,  испещренную порезами и трещинами дверь – она поддалась не сразу, петли скрипели как сумасшедшие. Тот же запах, что и внизу, только усиленный стократ – и лошадь бы свалило с ног. В носу защипало, я невольно сощурился, оберегая глаза.