Внутренний дворец. Книга 1

Глава 3

Так по стене чертополох пополз —

Не справится с колючками метла.

Что о гареме нашем говорят —

Я никому поведать не могла.

Когда б о том поведать я могла —

Как много было б и стыда и зла!

Ши цзин (I, IV, 2)

– Так, а теперь кланяйся. Ниже! Колени не сгибай, плавнее, плавнее нагибайся! Согнулась и подходишь к её величеству. Протягивай поднос. Прямее держи, у тебя же сейчас всё поедет! И не сопи так. Дыхание затаила и протянула. Хорошо. Держи, не отдёргивай, её величество может захотеть выбрать. Теперь отступай. Ку-уда разгибаться! В поклоне отступай. Вот, теперь можешь выпрямиться.

Я вздохнула, предчувствуя, что репетировать подачу лёгкого угощения для отдыхающей императрицы мы будем до вечера. И хорошо, если обойдётся без очередных синяков на моих многострадальных спине и плечах. После каждого удара я в терапевтических целях неизменно представляла себе, как ме-едленно сворачиваю госпоже Нач Бу шею. Реально помогало не сорваться.

Наука быть прислугой оказалась не такой уж лёгкой. Нужно было знать и учитывать тысячу мелочей, о которых я до сих пор понятия не имела и даже не задумывалась никогда. Когда что подавать и как: при одевании и раздевании императрицы, при завтраках, обедах и ужинах, при просто лёгких перекусах, когда придут гости, когда её величество собирается на прогулку, когда с неё вернулась, когда решила заняться рукоделием, чтением, написать письмо или проверить счета. Когда ставить жаровни (тут, оказывается, обогревались исключительно жаровнями с углём), а когда наоборот – чаши со льдом. Лёд, как мне объяснили, привозили с гор и хранили в подвалах, а при жаре расставляли в комнатах. Как раскладывать предметы и угощения на подносах. Куда убирать оставленные императрицей вещи. Как помочь ей совершить омовение, и какие приготовления для этого нужны. Когда служанка должна держаться позади, а когда должна выйти вперёд и что-то сделать, не дожидаясь приказа: открыть дверь, отодвинуть занавесь (встав на колени предварительно!), принести подушку, помахать опахалом, разлить чай или вино… Да красиво разлить, чтобы струя была дугой и брызги не летели.

А ещё как себя вести при встрече с другими обитателями гарема: старшими супругами, младшими, наложницами… И что делать, ежели к императрице пожалует гость – оказывается, в гареме можно было принимать гостей. Не всех подряд, конечно, но вот брат её величества, ван какой-то там, его имя вылетало у меня из головы сразу после того, как его называли, вполне мог заявиться. Мог прийти и сам император, и наследный принц – при этих было велено немедленно падать ниц. После чего подняться на колени, отползти куда-нибудь, в зависимости от того, где императрица принимает гостя, и застыть в полупоклоне, с почтительным и бесстрастным лицом, и не дай боже хоть как-то показать, что у тебя имеются глаза и уши: хихикнуть там в ответ на высочайшую шутку, или ещё что-то. Но ни в коем случае не пропустить хозяйское повеление! И что делать, если кто-то из названных гостей вдруг паче чаяния вздумает обратиться непосредственно ко мне.

В целом же, главной добродетелью служанки была незаметность. Она должна была передвигаться и оказывать услуги, оставаясь при этом как бы бесплотным духом: чашки сами собой наполняются, занавески сами собой отодвигаются… И потому госпожа Нач не уставала также работать над моей походкой и движениями: они должны были быть плавными и бесшумными. В идеале женщина должна была двигаться как в ансамбле «Берёзка» – словно у неё под юбкой вместо ног колёса. На резиновом ходу.

А ещё в гареме были дамы – тоже вроде как комнатные девушки, но благородного происхождения. Их легко было узнать – они тоже носили форменные халаты, но не красные, как мы, а синие. С ними нам надлежало обращаться почтительно, величать «барышня такая-то» и повиноваться их повелениям. Мало нам одной императрицы!

Кстати, а куда деваются служанки в старости? Однажды я сообразила, что не вижу среди женской части прислуги никого, выглядящей хотя бы зрелой женщиной, не то что старухой.

– По-разному, – ответили мне девушки, когда я спросила их в нашей комнатке перед сном. – У кого-то какой-то талант открывается, причёски там делать или шить… Кто-то до управительницы повышается. Кого-то на кухню ссылают за нерадение. Но большую часть или во дворик Процветания, за наложницами присматривать, или на какую-нибудь должность: бельём заведовать, в дворцовых храмах порядок наводить, ведь в них рабов не пускают.

– Кого? – я сперва не поняла нового для себя слова.

– Рабов. Ну, со Скрытого двора, – я хлопнула глазами, поскольку слышала об этом дворе в первый раз, и мне объяснили доходчивей: – Туда людей покупают, или за преступления ссылают. Да ты их видела, они всю тяжёлую работу выполняют.

Покупают? Так тут есть рабство? Вот это новость!

– Так эти, в серых и тёмно-красных халатах…

– Они самые. Ты с ними не говори, за ними евнухи присматривают…

– А если служанка любимая, госпожа её при себе и до старости оставить может, – торопливо, словно речь зашла о чём-то неприличном, добавила другая девушка. – А бывает, что и замуж выходят или в наложницы… – она хихикнула. – Приглянется наша сестра гвардейцу какому-нибудь…

Дворец охраняла не просто стража, как какие-нибудь городские ворота, а императорская гвардия. И командующий этой гвардией был очень большим человеком, пользующимся доверием и расположением самого императора. Это я уже уяснила.

– Тебе бы только о гвардейцах думать, – отмахнулась старшая среди служанок, Чжу. – Ты лучше скажи, сестра… Почему у тебя волосы такие короткие?