Во всём виноват поцелуй

24.1

— Офигеть...

Они переместились мгновенно, как будто были в мире старших, а не в обычном. Но удивило Асту не это, а место, где они оказались. Это были просторные апартаменты с широкими и высокими, от пола до потолка, окнами, из которых вливался рассеянный дневной свет.

— Это же лофт!

Аста не знала, куда глядеть. То ли рассматривать интерьеры: высокие деревянные стойки, металлические колонны, обвитые фабричными трубами, низкий диван, хай-тековский уголок с компьютером, двумя мониторами и узким чёрным креслом с подлокотниками — то ли бежать к огромному балкону, с которого открывался вид на раскинувшийся вдали город.

Никита на восторг гостьи отреагировал довольно флегматично: пожал плечами и кивнул. И небрежным жестом пригласил на кухню. Точнее, на кухонный уголок: в этой квартире почти не было внутренних стен.

Кухня тоже заставила Асту восхищённо ахнуть. Прежде всего покоившаяся посреди огромная деревянная колода, которую накрывала прямоугольная мраморная столешница. Три узких высоких стула перед этим своеобразным кухонным столом походили на медных цапель, выстроившихся рядком. Столешница была девственно чиста, да и совершенно современная кухонная техника: и сверкающая никелем плита, и хромированная посудомойка, и изогнутый дизайнерский чайник — блистали и сияли, будто ими никто никогда не пользовался.

— Чай будешь? — словно прочитав её мысли, предложил Никита. И, не дожидаясь ответа, подхватил с верха холодильника пятилитровую бутыль. — Налью, попробуешь. У меня особый чай.

Забулькала вода, ударяясь о стенки чайника.

Аста присела на стул-цаплю. Сложила руки на столе. Что ж, попробует этот чай, раз предлагают. С соком в кафе получилось, может, выйдет и с чаем.

— Чья это квартира? Если ты знаешь...

Она до сих пор не поняла, кто такой Никита — старший или нет, видят ли его другие или нет. Оставаясь невидимыми, старшие могут попасть в любой дом. Может, и Никита просто любит сюда приходить? Но вёл он себя по-хозяйски, да и предложение выпить чая...

— Как это чья? Моя, естественно.

— Ты... разве не старший?

Включив кнопку кипячения, Никита присел напротив. Тоже сложил руки на столе и окинул Асту испытующим взглядом.

— Кто я — это сложно сказать. Но по совокупности причин предлагаю считать меня обычным человеком. Почти обычным. Но давай лучше поговорим о тебе. Почему ты хочешь вернуться? Неужели разочаровалась в мире старших? Так быстро?

Она покачала головой и кривовато улыбнулась. Сказала, невольно подражая Никите:

— Всё очень сложно.

Никита лишь вздёрнул брови, показывая, что слушает.

Аста вздохнула и начала с самого начала. С той ночи, когда ей приснился незнакомый светловолосый парень, до того момента, как он предложил ей уйти вместе с ним. Упомянула, как он снился ей ночами и являлся днём, как отказывался говорить о себе и о том, откуда пришёл. Наконец рассказала, как в последнюю ночь она согласилась уйти в мир старших, ничего не зная об этом мире и даже не подозревая, что имеет право отказаться.

Тут Никита покачал головой:

- Право — возможно, но смысл? Нет. Если бы ты и осталась, вряд ли бы из этого вышло что-то хорошее. Максимум — зависла бы в промежуточном состоянии, призраком, ни живая ни мёртвая.

Ни живая ни мёртвая. Эта фраза заставила сжаться что-то глубоко у неё внутри.

- Мне сказали, что я умерла... так это правда?

Никита встал. Аста напряглась, не зная, чего ожидать, но он всего лишь отошёл к секции и начал заваривать чай.

- Всё не совсем так, - сказал он через пару секунд. - Большинство старших сначала умирает, а потом получает способность видеть и слышать старших. До этого взаимодействие возможно только во сне. Поэтому да, абсолютное большинство старших — единожды умершие души. Но, насколько я понимаю, ты ведь не была при смерти? - он повернулся.

С заварником в одной руке, в своём киношном наряде, на этой современно-техничной кухне он смотрелся удивительно чужеродно.

- Не была. Я ничем не болела, если ты об этом. И машина меня не давила. И кирпич на голову не падал. Разве что я сама не заметила, - Аста нервно усмехнулась.

По кухне поплыл аромат чая. Кажется, малина и лимон. Ещё с полминуты — и на мраморную столешницу встали две кружки: чёрная и белая. Вместе они образовывали надпись «LOVE», «LV» на чёрной и «OE» на белой.

- Попробуй, - Никита кивнул на белую.

Аста несмело придвинула её к себе и для начала понюхала. Вкусно. Вкусно, но к аромату вполне обычных, земных малины и лимона примешивался ещё один аромат. Или не аромат, а — цвет?

Ей пришлось хорошенько приглядеться, прежде чем она уверилась: чай мерцает. Мерцает знакомым золотистым светом, как... как нектар с дерева в саду совета.

- Что это такое?! - Аста отставила кружку.

Никита удивлённо вскинул брови - чёткие, словно вырезанные по трафарету. Засмеялся:

- Пей, не бойся. Это святая вода.

- Святая вода?!

Похоже, её реакция доставила ему немалое удовольствие, потому что смеялся он долго. Наконец подтвердил, вытирая выступившие слёзы:

- Святая-святая. А ты святая простота. Старшие питаются энергией, а энергия веры одна из самых сильных. Неужели не видела на их собраниях, как они хлещут свой энергетический нектар вёдрами? Это их единственная еда и валюта.

Видела. Даже больше — пила, и это помогло ей прийти в себя, скинуть морок Вейлира.

Она рассказала об этом Никите, и тот без удивления кивнул:

- Новорождённый старший обычно полностью зависит от того, кто его обратил. Это какой-то естественный механизм, помогает не сойти с ума, пока ты привыкаешь к миру. Потом, когда энергетический баланс уравновешивается, потихоньку начинаешь соображать. А поначалу это как сделка: защита в обмен на полное подчинение. Но, насколько я понимаю, у тебя с этим товарищем так и не произошло полной привязки, верно? Если бы привязка была полноценной, глоток нектара ничего не изменил бы.