Воин

Воин

Я иду по ночному лесу, судорожно сжимая в руках оружие. Рядом мои боевые товарищи, нас всего четверо, но никто и ничто не сможет нас остановить. Наконец, впереди показалось поле, а за ним мирно спящий посёлок. Всего четыре дома и мы быстро рассредотачиваемся, занимая позиции возле каждого из них.

Я рассматриваю свой через тепловизор — мирно спящие люди и никого больше.

Звучит сигнал.

С криком бегу в атаку и с одного удара вышибаю дверь. Моё оружие смотрит вперёд готовое в любую секунду убить противника, но его нет. Вокруг лишь чёрные стены пустой коробки. Растерянно озираясь, я проверяю весь дом. Четыре стены, потолок, и всё. Нет даже окон, только входная дверь.

— Сержант! — кричу я в рацию. — Здесь пусто! Какие будут указания?

Мне отвечает лишь тишина и я выхожу из здания.

Вокруг абсолютно пусто, нет больше топота бегущих людей, криков «вперёд», ничего и никого.

«Один посреди врагов», — проносится в моей голове, и я бегу к другому дому.

— Кто-нибудь! — кричу я на ходу и с разбега вышибаю очередную дверь.

На полу лежит мёртвый человек, он бледен как мел, а руки всё ещё сжимают оружие.

«Похоже, смерть от шока», — мелькает у меня мысль и я бегу к следующему дому.

Один за одним, дверь за дверью мне придётся обследовать их все, но я должен найти своих товарищей.

На это уходит час, везде лишь трупы и чёрные стены. Устало опустившись на землю, я смотрю на звёзды, они так далеко и в то же время так близко.

«Один», — эта мысль не даёт мне покоя и мне страшно как никогда, а руки непроизвольно сжимают оружие.

«Винтовка, у меня есть винтовка, она поможет освободиться, зачем быть одному, если можно уйти быстро и безболезненно», — я отгоняю эту идею, но она молотом бьёт в голове, а страх одиночества накрывает чёрной паутиной.

Мои глаза бегают из стороны в сторону, и вот уже дуло упёрлось в подбородок, а палец нащупывает спусковой крючок.

— Я готов, — вырываются мои последние слова и раздаётся щелчок.

Глаза метнулись вниз — предохранитель, рука сама собой поворачивает флажок, а палец заново опускается.

«Попытка номер два», — мелькает мысль, но что-то не так. Из глубин сознания всплывают образы, которые не дают совершить задуманное, а подталкивают меня совсем к другим действиям.

Я встаю и, отбросив винтовку в сторону, молча иду в лес. Мне неизвестна дорога, но шестое чувство подсказывает именно это направление.

Проходит всего несколько минут, дорога заканчивается и начинается бетонная стена, тянущаяся в обе стороны насколько хватает глаз.

— Ты сможешь, — говорю я сам себе и начинаю карабкаться.

Вся покрытая трещинами, она идеально подходит для подъёма, и каждый пройденный метр предаёт мне уверенности.

«Я смогу, я не умру здесь», — эта мысль, не переставая, бьётся в моей голове и, наконец, моя рука хватается за торчащую из верхнего края арматуру.

Последний рывок. Правая нога оказывается наверху, и я переваливаюсь через стену.

— Чёрт! — мой крик разносится над лесом и затихает где-то вдали.

С другой стороны стена оказывается абсолютно гладкой, нет ни малейшей опоры, а я лишь вишу в воздухе, судорожно вцепившись в торчащую арматуру. Все мои попытки подтянуться заканчиваются неудачей и наступает момент, когда ослабевшие руки отпускают единственное, что ещё удерживает меня в этом мире.

Я закрываю глаза и молча падаю, кажется, это длится вечность, но наконец, спина ощущает удар и наступает тьма.

— Тяните! — раздаётся крик и кто-то тащит меня по земле.

Я не хочу сопротивляться. Мне уже всё равно, но вот меня поднимают и кладут на носилки. На лицо опускается медицинская маска, а в вену входит игла капельницы.

Вокруг много людей, они о чём-то говорят, но до меня доносятся лишь обрывки фраз.

— Что на этот раз? — спрашивает какой-то мужчина.

— Судя по сканеру мозга, аутофобия — страх одиночества, он не смог пройти, — отвечает ему кто-то.

— Остальные?

— Не вышли из зданий, похоже, мертвы.

— Чёрт, это просто немыслимо! Избавьте его от этой фобии и отправляйте обратно! Нам нужно двигаться вперёд, а не топтаться на месте! — взрывается мужчина криками и уходит.

Меня долго везут, вокруг помещение с серыми стенами и множество людей, бегающих туда-сюда. Я вижу военную форму, много формы. Совсем нет людей в гражданском, только врач, толкающий каталку да и то судя по разговору, он то же военный.

«Это военная база?» — мелькает у меня мысль, когда мимо проносится отряд в полной боевой экипировке.

Каталка резко останавливается и, чуть наклонив голову, я вижу стальные двери и лица двух солдат с автоматами.

— Нам на нейтрализацию, — говорит врач и протягивает бумаги.

Военные придирчиво их осматривают, а один долго говорит что-то в рацию.

— Проходите, — наконец произносит он и меня завозят внутрь.

Сначала я вижу лишь потолок, но вот всё меняется и надо мной нависает какое-то электронное устройство.

— Сколько можно, — раздаётся истерический женский голос, — это уже семнадцатая процедура. Ни один мозг подобного не выдержит!

— Это приказ, или хочешь занять его место? — довольно грубо отвечает ей врач. — Добровольцы закончились ещё полгода назад. Приступай! У него аутофобия.

Прибор надо мной замерцал и в глаза ударил яркий свет. Боль пронзила всё моё тело, а из горла вырвался то ли рёв, то ли стон. Я отчаянно замолотил руками, но это причинило лишь дополнительную боль. Боль, которая нарастала, как лавина и ломала последние очаги сознания. Казалась она бесконечна как сама вселенная, но к счастью, её очередная волна была столь сильна, что подарила мне благословенное забытьё.

Я иду по ночному лесу, судорожно сжимая в руках оружие. Рядом мои боевые товарищи, нас всего четверо, но никто и ничто не сможет нас остановить. Наконец, впереди показалось поле, а за ним мирно спящий посёлок. Всего четыре дома и мы быстро рассредотачиваемся, занимая позиции возле каждого из них.