Воин Дракона: Путешествие в никуда

Глава 2 “Генрих и Маргарита”

  Солнце стояло в зените, когда вдруг в вышине, высоко в облаках стремительно, словно выпущенные стрелы промелькнули два бурых пятна. Эти два пятна летели с бешенной скоростью то вправо то влево постоянно меняя свое направление. Балансируя по ветру, а порой и против него, две гордые птицы, два короля небес исполняли воздушный танец. В этом танце лавируя хвостом словно парусом и рассекая дымку облаков редкими взмахами крыльев, два красных коршуна наслаждались свободой. Птицы, что издревле считались символом Англии, вели между собой безмолвную игру. Пролетая поочередно друг над другом и расправляя острые как бритва, сверкающие на солнце когти, хищники то хватали то отпускали друг друга. В попытках увернуться от противника каждый угрожающе вскрикивал широко раскрывая золотистый клюв. Однако танец, что напоминал битву, не был настоящей дракой, а лишь уроком и боевым крещением выросшему птенцу. Из своего окна за игрой птиц задумчивым и грустным взглядом наблюдала Маргарита Анджуйская.

- Поверить не могу, Генрих. Чем ты только думал?! – раздосадованная королева выплескивала свое негодование на мужа.

- На дворе война! В окрестностях границ, в лесах, а может и в замке среди нас сотни шпионов Карла. Враги только и ждут от нас неопрометчивого шага. Уже четвертый раз за эту осень. В конвое короля люди стали гибнуть чаще, чем в бою при Пуатье! По моей же личной просьбе в охрану мужа направляют лучших боя мастеров. И что я вижу? Направить надо бы всю армию за раз?!

  Король, закатив глаза, улыбнулся, подошел к жене и обнял её.

- Марго, любимая! Да, я немного стал рассеян, признаю, но…

  Маргарита качая головой во время его слов подняла взгляд и перебила мужа:

- О, Генри! Если б лишь немного!

  Генрих потянулся, чтобы поцеловать её, но королева отвернулась и склонила голову к своему плечу.

  Король поглаживая женский доспех в области талии попытался отвлечь Маргариту от мрачных мыслей:

- А, знаешь! В доспехе ты ещё прекрасней… Не помню, чтобы ты раньше упражнялась с мечом.

  Повернувшись к мужу и бросив на него осуждающий взгляд, Маргарита произнесла:

- Что остается женщине, чей муж бегает на тайные свидания к другой?

  Едва она произнесла последние слова, как тут же вырвалась из объятий короля и отвернулась к окну виндзерского замка. Женская обида захлестывала сердце королевы, и неудержимый гнев рвался наружу.

- Как законная, венчанная жена – я требую объяснений сейчас же! Подумать только, после всего пережитого ты предаешь меня! И с кем? С беглянкой? С этой безродной ирландкой? Клянусь богом, я уничтожу её!

  Король снова закатив глаза, приоткрыв рот и состроив гримасу разочарования, сделал попытку оправдаться:

- Ооо, Маргарита, не сходи с ума!

- В самом деле? А по-моему ты давно сошел с ума! – парировала Маргарита выпад короля.

- Маргарита, милая! Послушай! В той тайной встрече не было любовного мотива. Лишь житейские вопросы да и только. – снова Генрих сделал попытку оправдаться.

- О, да! Конечно! А смех и веселье вызывали экономические да земельные проблемы. За дуру изволите держать, Ваше Величество? Не выйдет!

  Генрих VI, видя, что его попытки безуспешны, вдруг с тревогой подумал об Анис, которую он не видел и о которой ничего не слышал с момента возвращения в королевский замок.

- Что ж, если моя королева отказывается мне верить, позовите леди Веллингтон и она сама вам все расскажет.

  Маргарита ловким движением развернувшись к королю усмехнулась:

- Хах! Вот ещё! К тому же многоуважаемая герцогиня Ирландии в пути!

  Король от нарастающей тревоги едва не поперхнулся слюной.

- Могу узнать куда?

  Королева в этот момент пыталась избавиться от тяжелого доспеха. Стягивая с рук стальные наручи украшенные росписью из алых роз, она бросила лукавый и в тоже время дерзкий взгляд на Генриха.

- Разумеется, можете, Ваше Величество. В лондонский Тауэр! Где будет жить на хлебе и воде пока молодость и страсть не поугаснут…

  Король, только недавно отошедший от шока случившейся бойни, снова получил удар. С ужасом глянув на жену, он едва слышно произнес:

- Маргарита, нет! За что? Я.. вер.. герц.. ох, Теобальд…

  Король задыхался, и его речь была сплошными обрывками слов или даже правильней было бы сказать несвязным набором звуков. Схватившись за голову, он вдруг упал, и из его рта пошла пена. 

 Маргарита до этого стоявшая с ухмылкой на лице в ту же секунду в лице переменилась:

- Генри? Генри!!!

  В ужасе она подбежала к мужу, упала перед ним на колени и, заплакав, стала запрокидывать голову короля, чтобы он не задохнулся.

- Генри, любимый мой! Очнись! Господи, какая же я дура… На помощь! Стража! – кричала изо всех сил рыдающая Маргарита.

  Вбежала пара стражников. Завидев их, Маргарита, вся в слезах, с лицом, наполненным отчаянья и боли, потребовала немедленно привести лекаря. Уже через минуту в зал вбежал убеленный сединой старец с длинной бородой, слегка выпирающим животом, держащего в руках деревянный сундучок. Зеленый кафтан с отливом и такого же цвета берет на голове, светлые замшевые башмаки, всевозможные браслеты и огромный амулет на шее выдавали в нем человека в королевстве чрезвычайно важного и не менее знатного. Старец хотел было попросить Её Величество удалиться, но по гневному виду государыни было ясно без слов, что она не уйдет.

***

  Тем временем, леди Анисса Уэлсли, герцогиня Веллингтон подъезжала к дому отца. К поместью семьи Уэлсли. Слегка обветшалому, но все ещё твердыне Барнстапла. Земли, что расположена в графстве Девоншир. Земли подаренные королем, в опале бежавшему из Ирландии герцогу не отличались особым живописным пейзажем, но и не были лишены своего изящества. Песчаные берега и дюны, цветущие холмы, густой лес и долины изрезанные бурлящими реками.
  Этот край был настоящим раем для охотников и рыбаков. По некоторым слухам, Барнстапл считался крупнейшим кораблестроительным и речным портовым городом Англии.
  Легкая двухколесная повозка, запряженная двумя превосходными породистыми скакунами, остановилась у главных ворот. Высокие каменные колонны на верху которых величественно восседали устрашающие гаргульи, толстые железные прутья заграждения и створок ворот, что были подобны двум арфам охраняющим вход в раскидистый, ухоженный парк.